Здесь учился морскому делу Великий князь
Об этом в продолжение диалога, посвященного юбилею отечественного судостроения, рассказал заведующий отделом военной истории Архангельского краеведческого музея Игорь Гостев.
– Великий князь оказался впоследствии отцом русского броненосного флота. В наш город Константин Романов приехал, будучи молодым офицером. Тогда ему шел семнадцатый год, он имел чин лейтенанта флота. Напомню, что в царской семье офицерские звания мальчикам присваивались с рождения и каждого приписывали к определенным воинским частям, – начал разговор Игорь Михайлович.
Константин Николаевич в 16 лет был отправлен отцом – императором Николаем I в Архангельск для прохождения службы на достраивавшееся у стенки адмиралтейства судно «Ингерманланд» 74-пушечного класса, как и большинство наших линкоров. В качестве воспитателя с ним поехал великий русский ученый, граф Федор Петрович Литке – адмирал, президент Академии наук. В путь они отправились из Царского Села. По суше добирались до Невы. Затем по ней – до Ладоги, далее – до Онежского озера. Путешественники осмотрели начало Мариинской водной системы в Вытегре. По традиционному пути через Сийский монастырь доехали до Архангельска. Последние десятки километров шли на одном из первых пароходов архангельской постройки «Полезный» – 60-сильном, колесном. Прибыли в Соломбалу, сошли на берег в Кузнечихе, остановились в доме главного командира порта. Там Константин Николаевич и жил в первые дни. Материалы об этом путешествии сохранились во многих документах. Письма Константина Николаевича к отцу-государю опубликованы в 2012 году. Недавно в Москве нашелся дневник Константина Романова, где тоже есть записи о его пребывании в Архангельске и собственноручными зарисовками.
Служба Великого князя началась по прибытии его в Архангельск уже на второй день. А приехал он в наш город 23 мая 1844 года. Константин Николаевич явился на корабль, где он увидел много знакомых лиц. Экипаж его встретил очень приветливо. Кстати, именно тогда на этом корабле устанавливали парусное вооружение. Константин Романов обрадовался тому, что продолжать свою службу ему предстоит с его первым учителем по морскому делу, который был у него на Балтике, – лейтенантом Геннадием Ивановичем Невельским, ставшим впоследствии знаменитым гидрографом, путешественником, адмиралом.
Константин Романов был офицером, и ему сразу поручили очень ответственное дело – установку мачт. Впоследствии он писал в письмах, что переживал о том, справится ли. Но через два дня работу выполнили, и он снова сообщал отцу, что в принципе все не так сложно. Успеху способствовали знания морского дела, которые он осваивал с детства.
На «Ингерманланде» мачты установили без происшествий, в то время как на стоявшем рядом фрегате при выполнении этой работы случались аварии. Перед всеми старшими офицерами стояла задача обучать Великого князя, в том числе и перед Самуилом Мафетом – первым командиром достраивавшегося «Ингерманланда». И Самуил Иванович во время, свободное от вахт, показывал Константину Романову, как устроено адмиралтейство, как работает, ознакомил со всеми цехами и отраслями производства. Великий князь изучил не только само адмиралтейство, но и Ширшемский завод, а также Лапоминскую гавань. Одновременно он выполнял и свои великокняжеские обязанности – обязанности представителя царской фамилии – посещал гражданские учреждения и все учебные заведения: от солдатских до школ для детей иностранцев в Архангельске. Также побывал в Свято-Троицком кафедральном соборе, осмотрел петровские реликвии, о чем отчитался отцу в своем очередном письме.
Очень интересно его замечание по поводу организации производства. Великий князь писал: «Вчера мы ездили на Ширшемский завод, который в 20 верстах от города. Мастерские такие, как в адмиралтействе, главное тут – вододействующая токарня, мастерская и лесопильный завод. Все это очень хорошо, но главное, весьма важное неудобство – есть отдаленность от адмиралтейства и при работах это чувствуется почти на каждом шагу. Сегодня мы поедем смотреть на выставку здешних произведений».
Говоря об обработке на Архангельском адмиралтействе, в частности, снова в письме к отцу Константин Николаевич отмечал, что мастера резьбы по дереву тут работают хорошо, «что, право, у Гамбса не лучше работают». И такое замечание дорогого стоит.
О Лапоминке Великий князь говорил достаточно критично. Гавань к середине XIX века начала зарастать. И это не случайно, ведь постоянного отстоя судов там не было, а шла только погрузка и догрузка. На той территории находился тогда небольшой гарнизон ластового экипажа, а еще туда высылали проштрафившихся молодых офицеров.
Как известно, в Лапоминскую гавань направлялись корабли, построенные в адмиралтействе, где их нагружали балластом, устанавливали на них вооружение. «Ингерманланду» повезло больше: в 1844 году уровень воды в Северной Двине был выше, поэтому основные работы на нем закончили в адмиралтействе. Вывод его на бар проходил без помощи понтонов. То есть в Лапоминку этот корабль не заходил.
В целом Константин Николаевич пробыл у нас в Архангельске недолго. 24 июня 1844 года корабль стоял за баром, готовый к отходу на Балтику. Пока его загружали запасом продовольствия, воды, Великий князь успел посетить Новодвинскую крепость, Соловецкий монастырь.
– В дальнейшем Константин Романов совершил большой трансатлантический поход, во время которого получил немало знаний, касающихся морского дела. Ему присвоили следующее звание, – сказал Игорь Гостев. – В последующем он стал генерал-адмиралом, командующим российским флотом. В конце жизни руководил Госсоветом при императоре.
– Великий князь оказался впоследствии отцом русского броненосного флота. В наш город Константин Романов приехал, будучи молодым офицером. Тогда ему шел семнадцатый год, он имел чин лейтенанта флота. Напомню, что в царской семье офицерские звания мальчикам присваивались с рождения и каждого приписывали к определенным воинским частям, – начал разговор Игорь Михайлович.
Константин Николаевич в 16 лет был отправлен отцом – императором Николаем I в Архангельск для прохождения службы на достраивавшееся у стенки адмиралтейства судно «Ингерманланд» 74-пушечного класса, как и большинство наших линкоров. В качестве воспитателя с ним поехал великий русский ученый, граф Федор Петрович Литке – адмирал, президент Академии наук. В путь они отправились из Царского Села. По суше добирались до Невы. Затем по ней – до Ладоги, далее – до Онежского озера. Путешественники осмотрели начало Мариинской водной системы в Вытегре. По традиционному пути через Сийский монастырь доехали до Архангельска. Последние десятки километров шли на одном из первых пароходов архангельской постройки «Полезный» – 60-сильном, колесном. Прибыли в Соломбалу, сошли на берег в Кузнечихе, остановились в доме главного командира порта. Там Константин Николаевич и жил в первые дни. Материалы об этом путешествии сохранились во многих документах. Письма Константина Николаевича к отцу-государю опубликованы в 2012 году. Недавно в Москве нашелся дневник Константина Романова, где тоже есть записи о его пребывании в Архангельске и собственноручными зарисовками.
Служба Великого князя началась по прибытии его в Архангельск уже на второй день. А приехал он в наш город 23 мая 1844 года. Константин Николаевич явился на корабль, где он увидел много знакомых лиц. Экипаж его встретил очень приветливо. Кстати, именно тогда на этом корабле устанавливали парусное вооружение. Константин Романов обрадовался тому, что продолжать свою службу ему предстоит с его первым учителем по морскому делу, который был у него на Балтике, – лейтенантом Геннадием Ивановичем Невельским, ставшим впоследствии знаменитым гидрографом, путешественником, адмиралом.
Константин Романов был офицером, и ему сразу поручили очень ответственное дело – установку мачт. Впоследствии он писал в письмах, что переживал о том, справится ли. Но через два дня работу выполнили, и он снова сообщал отцу, что в принципе все не так сложно. Успеху способствовали знания морского дела, которые он осваивал с детства.
На «Ингерманланде» мачты установили без происшествий, в то время как на стоявшем рядом фрегате при выполнении этой работы случались аварии. Перед всеми старшими офицерами стояла задача обучать Великого князя, в том числе и перед Самуилом Мафетом – первым командиром достраивавшегося «Ингерманланда». И Самуил Иванович во время, свободное от вахт, показывал Константину Романову, как устроено адмиралтейство, как работает, ознакомил со всеми цехами и отраслями производства. Великий князь изучил не только само адмиралтейство, но и Ширшемский завод, а также Лапоминскую гавань. Одновременно он выполнял и свои великокняжеские обязанности – обязанности представителя царской фамилии – посещал гражданские учреждения и все учебные заведения: от солдатских до школ для детей иностранцев в Архангельске. Также побывал в Свято-Троицком кафедральном соборе, осмотрел петровские реликвии, о чем отчитался отцу в своем очередном письме.
Очень интересно его замечание по поводу организации производства. Великий князь писал: «Вчера мы ездили на Ширшемский завод, который в 20 верстах от города. Мастерские такие, как в адмиралтействе, главное тут – вододействующая токарня, мастерская и лесопильный завод. Все это очень хорошо, но главное, весьма важное неудобство – есть отдаленность от адмиралтейства и при работах это чувствуется почти на каждом шагу. Сегодня мы поедем смотреть на выставку здешних произведений».
Говоря об обработке на Архангельском адмиралтействе, в частности, снова в письме к отцу Константин Николаевич отмечал, что мастера резьбы по дереву тут работают хорошо, «что, право, у Гамбса не лучше работают». И такое замечание дорогого стоит.
О Лапоминке Великий князь говорил достаточно критично. Гавань к середине XIX века начала зарастать. И это не случайно, ведь постоянного отстоя судов там не было, а шла только погрузка и догрузка. На той территории находился тогда небольшой гарнизон ластового экипажа, а еще туда высылали проштрафившихся молодых офицеров.
Как известно, в Лапоминскую гавань направлялись корабли, построенные в адмиралтействе, где их нагружали балластом, устанавливали на них вооружение. «Ингерманланду» повезло больше: в 1844 году уровень воды в Северной Двине был выше, поэтому основные работы на нем закончили в адмиралтействе. Вывод его на бар проходил без помощи понтонов. То есть в Лапоминку этот корабль не заходил.
В целом Константин Николаевич пробыл у нас в Архангельске недолго. 24 июня 1844 года корабль стоял за баром, готовый к отходу на Балтику. Пока его загружали запасом продовольствия, воды, Великий князь успел посетить Новодвинскую крепость, Соловецкий монастырь.
– В дальнейшем Константин Романов совершил большой трансатлантический поход, во время которого получил немало знаний, касающихся морского дела. Ему присвоили следующее звание, – сказал Игорь Гостев. – В последующем он стал генерал-адмиралом, командующим российским флотом. В конце жизни руководил Госсоветом при императоре.
