Только смелым покоряются моря
Корабельные вожи появились вместе с возникновением мореплавания. Это живая карта на кораблях прошлого. Во все времена лоцман должен был хорошо знать район судоходства. Используя опыт своих предшественников, он по крупицам постигал то, что позже описывалось в лоциях: проходы в бухтах, приметные места, преобладающие ветры и течения.
Из истории рода
У нас в Приморье Пустошь считают родиной лоцманов. Одна из известных лоцманских династий – Пустошные. Борис Петрович Пустошный – ее представитель. Он родился в 1912 году.
В его автобиографии есть такие слова: «Мой отец и его двоюродные братья – Михаил Матвеевич, Константин Матвеевич, Александр Матвеевич, Иван Матвеевич и Федор Матвеевич – с раннего возраста связали свою судьбу с морем и в дальнейшем стали лоцманами Архангельского морского порта».
Александр Матвеевич был участником экспедиции Георгия Седова. В феврале 1914-го Седов, уже больной, отправился с Земли Франца-Иосифа к Северному полюсу на собачьей упряжке, взяв с собой самых опытных матросов. Среди них оказался и Александр Пустошный. Начальник экспедиции скончался. Матросы вернулись на остров Рудольфа, где похоронили Седова.
Из воспоминаний Бориса Петровича: «Из всей родни по мужской линии в Военно-морском флоте служил один мой отец – был рулевым на царской яхте «Штандарт».
От матроса до лоцкомандира
Сам же он в 17 лет стал матросом на гидрографическом судне «Мгла» в Убеко-Север (управление по обеспечению безопасности кораблевождения на северных морях).
Шестерых членов комсомольской организации Убеко-Севера, среди которых оказался и Борис Пустошный, в 1929-м направили на лоцманскую службу. В том же году он поступил на вечернее отделение морского техникума, решив освоить профессию судоводителя. Закончил учебу в 1933-м, а через пять лет возглавил лоцманскую службу порта, став лоцкомандиром.
– Лоцманский состав того времени отлично знал все характерные особенности акватории порта, не говоря уже о фарватерах. Часто в летнее время на мотоботе «Пайлот» небольшими группами выходили на промер самых сложных участков реки, устанавливали плавучее и береговое ограждения, – рассказывал Борис Петрович. – В зимнее время нередко сами ремонтировали деревянные створы. Изучали английский язык, принимали самое активное участие в общественной работе. Аварий или просадок судов на мель по вине лоцманской службы не было. В общем, работа была увлекательная и интересная.
Финская кампания. Бориса Пустошного призвали на Северный флот. Назначили помощником командира сторожевого корабля. Он участвовал в освобождении Печенги.
Особые задания
Великая Отечественная война.
В первые ее месяцы на Северном флоте создали военно-лоцманскую службу. Борис Пустошный стал военным лоцманом. Тогда ему присвоили звание лейтенанта.
В сентябре 1941-го он получил ответственное задание – провести в устье реки Маймаксы тяжелый английский крейсер «Лондон». На его борту находились лорд Бивербрук – уполномоченный английского правительства и Гарриман – личный представитель президента Франклина Рузвельта. Миссия союзников направлялась в Москву на переговоры.
– Длина крейсера составила 210 метров, ширина – 36. Мне пришлось на предельной осадке, в полную воду, когда под килем почти не было чистой воды, заводить его в порт, – вспоминал Борис Петрович. – Мною же он был выведен в море. Несколько позже мне довелось заводить в порт еще два английских крейсера – «Софокл» и «Норфолк». При выводе из порта «Норфолка» случилось непредвиденное: вышло из строя рулевое управление. Командир крейсера стал нервничать, но я его успокоил. Начал управлять обеими машинами, и мы благополучно прошли самый трудный участок – баровый канал. Командир явно был доволен и поблагодарил меня за хорошую работу. Я пожелал ему счастливого плавания. Больше во время войны крейсеры в Архангельск не заходили.
Когда пришел очередной конвой
В непростых ситуациях военные лоцманы оказывлись довольно часто. Одну из них Борис Пустошный запомнил надолго. В конце 1941-го к устью Северной Двины прибыл очередной конвой. Транспортные суда лоцманы проводили к причалам порта. Когда на взморье осталось одно, выявилось неожиданное обстоятельство.
– Допустимая глубина на канале согласно приказу капитана порта была определена в 24 фута, осадка транспорта – 27 футов. Гражданские лоцманы заводить судно отказались – слишком велика была опасность посадить его на грунт, – рассказывал Борис Петрович. – В трюмах находилось военное снаряжение, которое так необходимо было на фронте. Оставлять судно в море было опасно – немецкие самолеты могли его потопить. Я предупредил командира конвоя, что транспорт можно завести только на последнюю полную воду, учитывая также то обстоятельство, что в течение последних трех дней дул норд-вестовый ветер, который нагнал в Двинской залив много воды. Капитану же порта сказал, что канал пройдем, но грунта касаться будем. Я провел корабль на городской рейд благополучно. Это был единственный случай, когда судно со столь большой осадкой прошло на акваторию порта.
Пахари моря
В 1942-м Бориса Пустошного назначили на тральщик ТЩ-112. На нем он прошел путь от штурмана до командира В октябре 1944 года экипаж корабля освобождал Печенгу.
Тральщики называли пахарями моря. Кроме несения дозора, сопровождения конвоев они проводили суда по минным полям и тралили мины.
– После окончания войны тральщики Северного флота вытралили сотни как якорных, так и магнитно-акустических мин. В результате напряженной работы были открыты для плавания все районы, где были мины, в Баренцевом, Карском и Белом морях, – пояснял Пустошный. – Последнее минное поле севернее острова Моржовец вытралено нами в 1951 году. В эту работу вложен и труд экипажа нашего тральщика.
Командир «Мурмана»
Великая Отечественная закончилась. В 1952 году Борис Петрович стал командиром гидрографического судна «Мурман».
– Много хороших дел на счету «Мурмана». В 1938 году ему выпала честь снимать со льдины в Гренландском море четверых папанинцев, – рассказывал он. – В годы войны корабль стал минным заградителем. Немцы приложили немало сил, чтобы его уничтожить. Был случай, когда корабль был сильно поврежден и погибла треть экипажа. Но судно отстояли, отремонтировали, и оно продолжало с честью выполнять боевые задания.
В 1958 году Борис Пустошный демобилизовался в звании капитана второго ранга. А через некоторое время он снова приступил к работе: десять лет являлся старшим диспетчером в Соломбале – встречал и провожал суда.
Борис Петрович Пустошный награжден двумя орденами Красной Звезды, Отечественной войны I и II степени, медалями.
Известно, что Петр Первый для лоцманов ввел форму: «алый кафтан французский, камзол и штаны красного сукна, на голове – немецкий парик и шляпа, на ногах – чулки и башмаки». В то время гребные суда лоцманов расписывали красками, на корме были яркие лоцманские знаки.
Из истории рода
У нас в Приморье Пустошь считают родиной лоцманов. Одна из известных лоцманских династий – Пустошные. Борис Петрович Пустошный – ее представитель. Он родился в 1912 году.
В его автобиографии есть такие слова: «Мой отец и его двоюродные братья – Михаил Матвеевич, Константин Матвеевич, Александр Матвеевич, Иван Матвеевич и Федор Матвеевич – с раннего возраста связали свою судьбу с морем и в дальнейшем стали лоцманами Архангельского морского порта».
Александр Матвеевич был участником экспедиции Георгия Седова. В феврале 1914-го Седов, уже больной, отправился с Земли Франца-Иосифа к Северному полюсу на собачьей упряжке, взяв с собой самых опытных матросов. Среди них оказался и Александр Пустошный. Начальник экспедиции скончался. Матросы вернулись на остров Рудольфа, где похоронили Седова.
Из воспоминаний Бориса Петровича: «Из всей родни по мужской линии в Военно-морском флоте служил один мой отец – был рулевым на царской яхте «Штандарт».
От матроса до лоцкомандира
Сам же он в 17 лет стал матросом на гидрографическом судне «Мгла» в Убеко-Север (управление по обеспечению безопасности кораблевождения на северных морях).
Шестерых членов комсомольской организации Убеко-Севера, среди которых оказался и Борис Пустошный, в 1929-м направили на лоцманскую службу. В том же году он поступил на вечернее отделение морского техникума, решив освоить профессию судоводителя. Закончил учебу в 1933-м, а через пять лет возглавил лоцманскую службу порта, став лоцкомандиром.
– Лоцманский состав того времени отлично знал все характерные особенности акватории порта, не говоря уже о фарватерах. Часто в летнее время на мотоботе «Пайлот» небольшими группами выходили на промер самых сложных участков реки, устанавливали плавучее и береговое ограждения, – рассказывал Борис Петрович. – В зимнее время нередко сами ремонтировали деревянные створы. Изучали английский язык, принимали самое активное участие в общественной работе. Аварий или просадок судов на мель по вине лоцманской службы не было. В общем, работа была увлекательная и интересная.
Финская кампания. Бориса Пустошного призвали на Северный флот. Назначили помощником командира сторожевого корабля. Он участвовал в освобождении Печенги.
Особые задания
Великая Отечественная война.
В первые ее месяцы на Северном флоте создали военно-лоцманскую службу. Борис Пустошный стал военным лоцманом. Тогда ему присвоили звание лейтенанта.
В сентябре 1941-го он получил ответственное задание – провести в устье реки Маймаксы тяжелый английский крейсер «Лондон». На его борту находились лорд Бивербрук – уполномоченный английского правительства и Гарриман – личный представитель президента Франклина Рузвельта. Миссия союзников направлялась в Москву на переговоры.
– Длина крейсера составила 210 метров, ширина – 36. Мне пришлось на предельной осадке, в полную воду, когда под килем почти не было чистой воды, заводить его в порт, – вспоминал Борис Петрович. – Мною же он был выведен в море. Несколько позже мне довелось заводить в порт еще два английских крейсера – «Софокл» и «Норфолк». При выводе из порта «Норфолка» случилось непредвиденное: вышло из строя рулевое управление. Командир крейсера стал нервничать, но я его успокоил. Начал управлять обеими машинами, и мы благополучно прошли самый трудный участок – баровый канал. Командир явно был доволен и поблагодарил меня за хорошую работу. Я пожелал ему счастливого плавания. Больше во время войны крейсеры в Архангельск не заходили.
Когда пришел очередной конвой
В непростых ситуациях военные лоцманы оказывлись довольно часто. Одну из них Борис Пустошный запомнил надолго. В конце 1941-го к устью Северной Двины прибыл очередной конвой. Транспортные суда лоцманы проводили к причалам порта. Когда на взморье осталось одно, выявилось неожиданное обстоятельство.
– Допустимая глубина на канале согласно приказу капитана порта была определена в 24 фута, осадка транспорта – 27 футов. Гражданские лоцманы заводить судно отказались – слишком велика была опасность посадить его на грунт, – рассказывал Борис Петрович. – В трюмах находилось военное снаряжение, которое так необходимо было на фронте. Оставлять судно в море было опасно – немецкие самолеты могли его потопить. Я предупредил командира конвоя, что транспорт можно завести только на последнюю полную воду, учитывая также то обстоятельство, что в течение последних трех дней дул норд-вестовый ветер, который нагнал в Двинской залив много воды. Капитану же порта сказал, что канал пройдем, но грунта касаться будем. Я провел корабль на городской рейд благополучно. Это был единственный случай, когда судно со столь большой осадкой прошло на акваторию порта.
Пахари моря
В 1942-м Бориса Пустошного назначили на тральщик ТЩ-112. На нем он прошел путь от штурмана до командира В октябре 1944 года экипаж корабля освобождал Печенгу.
Тральщики называли пахарями моря. Кроме несения дозора, сопровождения конвоев они проводили суда по минным полям и тралили мины.
– После окончания войны тральщики Северного флота вытралили сотни как якорных, так и магнитно-акустических мин. В результате напряженной работы были открыты для плавания все районы, где были мины, в Баренцевом, Карском и Белом морях, – пояснял Пустошный. – Последнее минное поле севернее острова Моржовец вытралено нами в 1951 году. В эту работу вложен и труд экипажа нашего тральщика.
Командир «Мурмана»
Великая Отечественная закончилась. В 1952 году Борис Петрович стал командиром гидрографического судна «Мурман».
– Много хороших дел на счету «Мурмана». В 1938 году ему выпала честь снимать со льдины в Гренландском море четверых папанинцев, – рассказывал он. – В годы войны корабль стал минным заградителем. Немцы приложили немало сил, чтобы его уничтожить. Был случай, когда корабль был сильно поврежден и погибла треть экипажа. Но судно отстояли, отремонтировали, и оно продолжало с честью выполнять боевые задания.
В 1958 году Борис Пустошный демобилизовался в звании капитана второго ранга. А через некоторое время он снова приступил к работе: десять лет являлся старшим диспетчером в Соломбале – встречал и провожал суда.
Борис Петрович Пустошный награжден двумя орденами Красной Звезды, Отечественной войны I и II степени, медалями.
Известно, что Петр Первый для лоцманов ввел форму: «алый кафтан французский, камзол и штаны красного сукна, на голове – немецкий парик и шляпа, на ногах – чулки и башмаки». В то время гребные суда лоцманов расписывали красками, на корме были яркие лоцманские знаки.
