Раздуй-развей, погодушка…
14 октября, на Покров, клубу поморской культуры исполняется тридцать лет. Возраст молодости. Хотя занимаются здесь все – от мала до велика. Кто-то еще в мамином животике выплясывал вместе с ней кадриль, а другие запевают и в свои 80.
Люблю интерактив
– Специального набора в «Сугревушку» у нас никогда не было, – говорит руководитель заслуженный работник культуры Тамара Левачева, – а форма определена сразу же клубная, где все органично сочетается, как и в самом народном творчестве, – песни, пляски, ремесла. Среди тех, кто в коллективе с первой репетиции, а таких всего пять осталось, Надежда Романова – и певунья, и талантливый мастер, да просто прекрасный человек. Она первая стала вывозить наших ребяток в деревни Холмогорского района, где собирали фольклор и помогали местным жителям картошку копать. Под песни. Но потом уехала в Салехард, сейчас вернулась – и снова с нами!
Сама Надежда Феодосьевна немногословна, но кое-что удалось-таки узнать. Детство трудное, детдомовское. На свою первую стипендию в двадцать рублей осуществила мечту – купила фотоаппарат «Этюд», наелась конфет, остальное потратила на культпоходы.
– А вторую стипендию у меня украли в трамвае, когда поехала на премьеру в театр, – вспоминает. – Но жила я тогда легко и счастливо, чувство голода подавляла в себе, помня, что Ломоносов в Москве питался на три копейки в день.
Чтобы прокормиться, устроилась на лесозавод, где резала тяжелые доски – «буты», а рабочую биографию начала с фельдшера в Плесецком районе, куда сама попросилась, в Салехарде служила в милиции и заочно получила диплом психолога.
– Там я тут же пошла в Центр национальной культуры и пела даже на ненецком и ханты, – улыбается, – а сейчас ходим в «Сугревушку» вместе с сыном Тимуром. Больше всего мне нравятся репетиции, где можно поспорить с Тамарой Антоновной. А на концертах люблю интерактив, когда со зрителями работаем, приглашаем в действе поучаствовать – поплясать и попеть. Мне по душе песни протяжные – «Вниз по морю», «Раздуй-развей»…
Ягода от старости
А у четы Коркиных я даже на даче как-то побывала, где все обустроено руками хозяина. Чего только не выращивают – корнеплоды, капусту, помидоры, огурцы, делают повидло из яблок и варенье из рябины-невеженки. Банок в погребе даже не считают – полнехонек. Есть у них на участке и диковинка – сан-берри из рода пасленовых, а в просторечии огородная черника.
В танце Галина и Геннадий Коркины
– Вычитали, будто эта ягода от старости, а сок из ее листьев от давления помогает, – рассказал Геннадий Федорович. – Варенье делать не советую, забродит, мы ее перетираем на мясорубке с яблоками, добавляем сахар – и в холодильник. По виду похоже на черничное варенье, а вкус специфический, потому все сразу набрасываются, но нравится не каждому.
И в «Сугревушку» они начинали вместе ходить.
– Я сама выросла в лешуконской деревне, – поделилась Галина Аполосовна, – участвовала в школьной самодеятельности, но в Архангельске как-то забросила песни. А вот муж много лет в хор ходил на ЛДК имени Ленина да еще и в студии открытия голоса при Северном хоре у Надежды Мироновой занимался. Она его и сосватала Тамаре Левачевой, я с ним за компанию пошла. Уж очень мне понравилось, как они поют наши старинные северные песни. Трудно поначалу было заучивать тексты, ведь у «Сугревушки» такой огромный репертуар, да и мелодию надо схватить. Мы с Геннадием освоили и кадриль – пинежскую восьмеру, а внук Алеша Куров с семи лет с нами ездил по концертам…
Но задержался в коллективе только Геннадий… И Тамара Антоновна не нахвалится своим «приобретением», называет «брендом»: и мастеровой – вон какие пояса ткет, и в свадебном обряде незаменим, и всегда стремится что-то новое в коллектив привнести.
– И у меня «Раздуй-развей» – из любимых, – замечает, – еще «Знаю, ворон, твой обычай». А лучше всего чувствую себя в хороводе!
У каждой деревни – своя песня
У Лидии Шумиловой корни шенкурские, а детство, как у всего ее поколения, войной опаленное.
– Дом сгорел, на новый собирали, как говорится, со всего миру, ведь папа с фронта два года не ходил, а я его до войны и не знала, потому до 15 лет у него на коленях сидела. Кто-то осуждал, как можно, – большая, а мне с ним так хорошо, он добрый был, – рассказывает Лидия Николаевна. – Нас пять девок, всем образование дали родители. У меня – лесотехническое. Жаль, теперь я одна из сестер осталась… А пела с малолетства. У нас на сенокосе все пели, у каждой деревни были свои любимые, и когда поздно вечером ехали с поля, мы сразу узнавали кто – по песням.
Лидия Николаевна тоже мастерица и песенница. Из родного района привезла матушкину любимую «На улице дождичек», реставрирует костюмы, шьет новые, такие, что от старинных не отличить. А пироги какие печет знатные! Хвастается, что у нее духовка километр на километр, и ягод она не жалеет, потому получается выпечка вкусной.
Ягод в пироги Лидия Николаевна не жалеет
– Мне некогда сидеть – как на пенсию вышла, подрабатывала и в гардеробе, и кассиром, а еще дом в Шенкурске, огород, муж болеет, а мы с ним больше пятидесяти лет прожили!
Фурор на одном из фестивалей имени А. Я. Колотиловой произвел внук Владик, который так залихватски исполнял частушки, что даже руководитель Кубанского хора Виктор Захарченко восхищенно прослезился. Вот только подрос мальчуган и перестал в «Сугревушку» ходить, хотя на юбилейном вечере будет рубаху начала ХХ века демонстрировать.
14 октября «Сугревушка» снова соберет друзей на большой праздник, где будет и мини-выставка: вышитые полотенца, лоскутное шитье, тканые пояса, вязание, куклы. Дефиле в народных костюмах, традиционное угощение яствами северной кухни. Ну и кадрили, песни как из лукошка… Самые дорогие и любимые – устьянская «Не велика птица-пташица», красноборская «Уж я ж по бережку», верхнетоемская «Как у нашего крылечка» и задушевная пинежская «Раздуй-развей»…
Фото: Людмила Ашиток и из архива артистов «Сугревушки»
В Марфином доме открыта выставка «Северная пестрядь. Пестро. Красно. Мудро», где представлено восемнадцать ансамблей традиционного северного женского костюма и коллекция «Душа» Николая Терюхина.
Люблю интерактив
– Специального набора в «Сугревушку» у нас никогда не было, – говорит руководитель заслуженный работник культуры Тамара Левачева, – а форма определена сразу же клубная, где все органично сочетается, как и в самом народном творчестве, – песни, пляски, ремесла. Среди тех, кто в коллективе с первой репетиции, а таких всего пять осталось, Надежда Романова – и певунья, и талантливый мастер, да просто прекрасный человек. Она первая стала вывозить наших ребяток в деревни Холмогорского района, где собирали фольклор и помогали местным жителям картошку копать. Под песни. Но потом уехала в Салехард, сейчас вернулась – и снова с нами!
Сама Надежда Феодосьевна немногословна, но кое-что удалось-таки узнать. Детство трудное, детдомовское. На свою первую стипендию в двадцать рублей осуществила мечту – купила фотоаппарат «Этюд», наелась конфет, остальное потратила на культпоходы.
– А вторую стипендию у меня украли в трамвае, когда поехала на премьеру в театр, – вспоминает. – Но жила я тогда легко и счастливо, чувство голода подавляла в себе, помня, что Ломоносов в Москве питался на три копейки в день.
Чтобы прокормиться, устроилась на лесозавод, где резала тяжелые доски – «буты», а рабочую биографию начала с фельдшера в Плесецком районе, куда сама попросилась, в Салехарде служила в милиции и заочно получила диплом психолога.
– Там я тут же пошла в Центр национальной культуры и пела даже на ненецком и ханты, – улыбается, – а сейчас ходим в «Сугревушку» вместе с сыном Тимуром. Больше всего мне нравятся репетиции, где можно поспорить с Тамарой Антоновной. А на концертах люблю интерактив, когда со зрителями работаем, приглашаем в действе поучаствовать – поплясать и попеть. Мне по душе песни протяжные – «Вниз по морю», «Раздуй-развей»…
Ягода от старости
А у четы Коркиных я даже на даче как-то побывала, где все обустроено руками хозяина. Чего только не выращивают – корнеплоды, капусту, помидоры, огурцы, делают повидло из яблок и варенье из рябины-невеженки. Банок в погребе даже не считают – полнехонек. Есть у них на участке и диковинка – сан-берри из рода пасленовых, а в просторечии огородная черника.
В танце Галина и Геннадий Коркины
– Вычитали, будто эта ягода от старости, а сок из ее листьев от давления помогает, – рассказал Геннадий Федорович. – Варенье делать не советую, забродит, мы ее перетираем на мясорубке с яблоками, добавляем сахар – и в холодильник. По виду похоже на черничное варенье, а вкус специфический, потому все сразу набрасываются, но нравится не каждому.
И в «Сугревушку» они начинали вместе ходить.
– Я сама выросла в лешуконской деревне, – поделилась Галина Аполосовна, – участвовала в школьной самодеятельности, но в Архангельске как-то забросила песни. А вот муж много лет в хор ходил на ЛДК имени Ленина да еще и в студии открытия голоса при Северном хоре у Надежды Мироновой занимался. Она его и сосватала Тамаре Левачевой, я с ним за компанию пошла. Уж очень мне понравилось, как они поют наши старинные северные песни. Трудно поначалу было заучивать тексты, ведь у «Сугревушки» такой огромный репертуар, да и мелодию надо схватить. Мы с Геннадием освоили и кадриль – пинежскую восьмеру, а внук Алеша Куров с семи лет с нами ездил по концертам…
Но задержался в коллективе только Геннадий… И Тамара Антоновна не нахвалится своим «приобретением», называет «брендом»: и мастеровой – вон какие пояса ткет, и в свадебном обряде незаменим, и всегда стремится что-то новое в коллектив привнести.
– И у меня «Раздуй-развей» – из любимых, – замечает, – еще «Знаю, ворон, твой обычай». А лучше всего чувствую себя в хороводе!
У каждой деревни – своя песня
У Лидии Шумиловой корни шенкурские, а детство, как у всего ее поколения, войной опаленное.
– Дом сгорел, на новый собирали, как говорится, со всего миру, ведь папа с фронта два года не ходил, а я его до войны и не знала, потому до 15 лет у него на коленях сидела. Кто-то осуждал, как можно, – большая, а мне с ним так хорошо, он добрый был, – рассказывает Лидия Николаевна. – Нас пять девок, всем образование дали родители. У меня – лесотехническое. Жаль, теперь я одна из сестер осталась… А пела с малолетства. У нас на сенокосе все пели, у каждой деревни были свои любимые, и когда поздно вечером ехали с поля, мы сразу узнавали кто – по песням.
Лидия Николаевна тоже мастерица и песенница. Из родного района привезла матушкину любимую «На улице дождичек», реставрирует костюмы, шьет новые, такие, что от старинных не отличить. А пироги какие печет знатные! Хвастается, что у нее духовка километр на километр, и ягод она не жалеет, потому получается выпечка вкусной.
Ягод в пироги Лидия Николаевна не жалеет
– Мне некогда сидеть – как на пенсию вышла, подрабатывала и в гардеробе, и кассиром, а еще дом в Шенкурске, огород, муж болеет, а мы с ним больше пятидесяти лет прожили!
Фурор на одном из фестивалей имени А. Я. Колотиловой произвел внук Владик, который так залихватски исполнял частушки, что даже руководитель Кубанского хора Виктор Захарченко восхищенно прослезился. Вот только подрос мальчуган и перестал в «Сугревушку» ходить, хотя на юбилейном вечере будет рубаху начала ХХ века демонстрировать.
14 октября «Сугревушка» снова соберет друзей на большой праздник, где будет и мини-выставка: вышитые полотенца, лоскутное шитье, тканые пояса, вязание, куклы. Дефиле в народных костюмах, традиционное угощение яствами северной кухни. Ну и кадрили, песни как из лукошка… Самые дорогие и любимые – устьянская «Не велика птица-пташица», красноборская «Уж я ж по бережку», верхнетоемская «Как у нашего крылечка» и задушевная пинежская «Раздуй-развей»…
Фото: Людмила Ашиток и из архива артистов «Сугревушки»
В Марфином доме открыта выставка «Северная пестрядь. Пестро. Красно. Мудро», где представлено восемнадцать ансамблей традиционного северного женского костюма и коллекция «Душа» Николая Терюхина.
