Путь от последнего причала

Карское море, остров Белый. Мимо него я проходил дважды, и мне везло – видел его в окуляр пеленгатора при ясной, смиреной погоде. Он довольно большой, этот остров, но низкий, пологий, сплошь смёрзшиеся песок и глина, а поверх лишь тонкая наволочка тундры. Безветрия здесь не бывает, и Север выстуживает живое, и тревожный накат жгучего моря без устали точит берега…

Курсом на Диксон

Отсюда, если взять на север, не так уж далеко до места гибели легендарного ледокольного парохода «Александр Сибиряков». Но не только. Не менее трагична участь ещё одного судна, погибшего в этих же водах, но двумя годами позже. Имя его известно гораздо меньше, а число жертв много больше пароход – «Марина Раскова».

Конвой именовался БД-5 (Белое море – Диксон): «Марина Раскова» — основной транспорт и три корабля охранения — минные тральщики Т-114, Т-116 и Т-118. Малый по составу кораблей, но крупный по численности людей конвой — только на борту «Марины Расковой»  417 человек: экипаж, военнослужащие Беломорской флотилии, но в основном очередная смена полярников, семьи специалистов, работавших на Диксоне, это значит женщины и дети, и немало. В трюмах — свыше 6000 тонн продовольствия и прочих грузов.

От Молотовска в двое суток дошагали до Югорского Шара – такой ход считался скорым – и сразу же легли курсом на Диксон. То, что произошло дальше, и сегодня является предметом исследований, поисков, причём не только архивных, но и экспедиционных изысканий и даже археологических раскопок…

«Задачу не выполнили…»

Вечером 12 августа конвой атаковала подлодка U-365. С кораблей охранения БД-5 её не заметили, а командир фашистов прицеливался точно: первой же торпедой поразил «Марину Раскову» с правого борта. Паники не было, но командир конвоя поначалу ошибочно решил, что судно наткнулось на мину. Последовали его неверные команды, они усугубили положение. А через считанные минуты немецкая подлодка в упор расстреляла ещё и минный тральщик Т-118, а затем, уже за полночь, когда с «Марины Расковой» и подбитого военного корабля удалось снять часть людей, немцы расстреляли и Т-114 — это когда на нём скопилось около двухсот (!) человек – свой экипаж и люди, поднятые с воды…

Сколько всего погибло моряков с кораблей охранения, моряков и пассажиров «Марины Расковой», до сих пор неведомо – историки озвучивают разные данные, хотя и сходятся в одном – не меньше трёхсот человек! Тем паче неизвестно, сколько погибло при фашистских атаках, а сколько потом, когда корабли тонули. А ведь были ещё те, кто сумел высадиться на шлюпки и кунгасы, но так и не был подобран. Море их расшвыряло и носило несколько суток, а у людей не было ни пищи, ни пресной воды, ни тёплой одежды. Известно только, что из детей не выжил никто. Остатки БД-5 искали, пытались спасать людей моряки Карской и Новоземельской базы, лётчики, полярники. Спасли далеко не всех и подобрали не всех, и потому шлюпки и кунгасы с мертвецами на берегах находили и после войны…

По числу жертв, равных трагедии конвоя БД-5, в истории Севморпути нет. Флотское командование, как в документах написано, «провело анализ причин гибели конвоя». Тем же канцелярским слогом вывод: «Командование БВФ, Новоземельской ВМБ и штаб Карской ВМБ не обеспечили переход конвоя БД-5 от Хабарово до Диксона»…

Долгое эхо

Столь тяжёлая трагедия не могла остаться без особого внимания историков. Продолжает она впечатлять людей и сегодня. После войны специально организованных экспедиций к месту гибели «Марины Расковой» практически не было. Большинство документов и свидетельств 1944 года долгое время находились под грифом «Секретно». Однако на уровне краеведов работа велась.

С упоминанием уже XXI века надо непременно сказать о Всероссийской акции памяти, которую назвали «Карская экспедиция – 2009». Участники её собирали всевозможную информацию о событиях тех далёких дней. Велась и научно-архивная работа, и, к слову, выяснились новые данные. Собрали поисковики и специальный фотоархив. Нашли даже участников (!) конвоя (в прошлом году в живых из них числились четверо. – Прим. О. Х.). Искали и родственников погибших – всего более 120 очевидцев трагедии. Наконец, на месте гибели кораблей отработали дайверы. Это принципиально важный момент, ведь вокруг координат гибели «Марины Расковой» и двух кораблей её сопровождения ходило немало разговоров. Грешили на координаты, мол, в момент гибели парохода штурманам было не до точности определений…

Морскую операцию организовала фирма «Фертоинг» при содействии правительства Ямало-Ненецкого автономного округа совместно с отделением Русского географического общества. Ставили целью  найти и обозначить точное положение корабельных корпусов. Нашли и обозначили. Впрочем, не только место «Марины Расковой», тральщиков Т-118 и Т-114, но и… «Александра Сибирякова».

Акция памяти продолжилась и на суше. В Салехарде, как пишут, местный театр поставил сценическую композицию, которую авторы так и назвали – «БД-5», по аббревиатуре трагического конвоя. 20 февраля прошлого года на сцене театрального объединения «Северная сцена» в Новом Уренгое Ямало-Ненецкого округа состоялась премьера ещё одного спектакля — «Кон.Вой». За два последних года телевизионщики компании «Ямал-Регион» сняли два документальных фильма, оба о трагедии 12 августа 1944 года — «Внутренний конвой» и «Курс на память».

Похвально, что не оставалась в стороне и местная власть — в мае 2014-го распоряжением губернатора Ямало-Ненецкого округа увековечивание памяти погибших включили в программу регионального проекта, а в августе того же года установили небольшой мемориальный комплекс на острове Белом.

Мыс Рагозина

Есть такой на острове Белом. Приметны на мысе только строения полярной станции. Здесь, на берегу, в конце августа сорок четвёртого зимовщики нашли один из кунгасов с погибшими на «Марине Расковой». Останки людей, как могли по военному времени, предали земле, а в 1947-м перезахоронили, но сделали это тоже недалеко от беспокойного моря… 

Из Салехарда затем мне прислали видеоматериал, точнее короткометражный фильм, о том, как летом на острове Белом поисковики-добровольцы вели раскопки и перезахоронили 13 погибших. Работали профессионально – в составе были специалисты, в том числе и опытный судмедэксперт. Останки пролежали в мерзлоте больше семидесяти лет и рядом с урезом воды, но удивительно – часть предметов, одежды, флотского и армейского обмундирования тоже сохранилась. В достаточной степени целым сохранился и корпус кунгаса. Что теперь?

Человеческие останки извлечены из мерзлоты, с них сняты подробнейшие параметры, в том числе антропологического свойства, личностная идентификация продолжится уже в лаборатории. Сами же костные фрагменты после церковного обряда захоронены в отдалении от моря и на возвышенном месте. Там же установлен памятный крест. Кунгас намереваются расчистить и достать полностью, чтобы затем перевезти в Салехард и передать в местный краеведческий музей. Корпус кунгаса буквально врос в смесь песка и глины, в условиях мерзлоты это нечто наподобие бетона – такая у Арктики хватка!

Видеокамера свидетельствует, с каким упорством и прилежанием поисковики отвоёвывали у жестокой природы каждый сантиметр малого морского судна.

Кто эти люди? Разные по возрасту и по профессии, разные по взглядам на сегодняшнюю историю, наверняка и по характеру двух одинаковых среди них трудно будет отыскать. Что же заставило их забыть о летнем тепле, об отпусках и уютном отдыхе, о тех же пляжах Антальи или Шарм-эль-Шейха, где «всё уплачено», а собраться и приехать сюда, на самый край света, в вечную непогодь, во владения нескончаемой стужи и ветров?! Слова одного из участников раскопок на берегу:

— Это святое дело, и если человек его может сделать, то он должен сделать… Здесь, в экспедиции, я могу сделать что-то для людей, с которыми, возможно, был и мой дед… Деду своему я уже ничего не смогу сделать хорошего, а им могу…

Так звучит лишённое пафоса понятие человеческого долга. 

  * * *

Даже моё, советское поколение не ведает всей правды о Великой Отечественной, хотя и стремилось её знать. Что же говорить о поколениях последующих, отравленных огульным враньём по поводу всего советского?! А ведь делами именно советского прошлого Северодвинск сегодня по праву претендует называться городом трудовой доблести и славы. И скверно, что неизвестных страниц в его военной летописи, как и раньше, предостаточно.

Например, транспортные конвои в портопункты Северного морского пути — они формировались именно в Молотовске. Так что к истории «Марины Расковой», к трагедии конвоя БД-5 Северодвинск тоже причастен.

Часто пытаюсь представить: те люди — мужчины, женщины, дети с «Марины Расковой» — что они последним видели, когда пароход отчаливал?! Они же в тот час наверняка глядели либо с палубы, либо в редкие иллюминаторы грузового парохода. По тому, как сложилось, выходит, видели они наш берег — строения завода № 402, может, даже и низкорослые дома деревянного Молотовска… 

А потом было только море.

Олег Химаныч