Оттуда – все настоящее
Есть те, что могут почти дотронуться до солнца-желтка. «Свить гнездо» и узнать, что такое дискотека воздушных потоков. О трудностях, приключениях и философии парапланеризма рассказал любитель высотных полетов Андрей Уткин.
Ген скитальца в крови
Им уют, тепло и покой наскучили… Есть риск стать дутым футбольным мячом. Или номером прошлогодней газеты, скомканной в «носу» промокшего ботинка. С тоской по чему-то высотному, негасимому, по сумеркам красоты эти люди справляются особенным образом. Они летают.
– Когда только начинал, был очень самоуверенным, вечно рвущимся, беспечным юношей. Не волновало, где будем прыгать, хоть 80 км махну разом на машине до пункта назначения. Тогда-то во время полета в Боброво неудачно приземлился, сломал ногу. Четыре месяца пролежал в гипсе, думал, точно брошу парапланеризм. Но потом снова потянуло, – последнее слово Андрей Уткин будто струну гитарную натягивает.
Мой собеседник напоминает Виктора Служкина из романа А. Иванова. Настоящий русский мужик с геном скитальца в крови. Географ, который признается: «я чувствую, что очень многое не добрал. Мне мало».
Андрею Уткину тоже казалось, что чего-то всегда недостает на земле. Надо ввысь!
– Я со школы хотел связать свою жизнь с небом. Мечтал поступить в летное училище, но не прошел успешно медкомиссию. Случайно узнал, что при АГТУ есть клуб дельтапланеристов, решил поступать туда, наверное, только по этой причине. Сдал физику и математику, впереди ждал факультет механической технологии древесины. Но снова сменил маршрут…
Уехал в Тамбовскую область, где стал учиться на авиатехника. Продержался год и оказался в Архангельске, окончил мореходное училище рыбного хозяйства, – делится Андрей. – Ходил в море пять лет матросом, три – штурманом. Увидел Норвегию, Англию и Германию, когда судно заходило в порт на ремонт. Впечатляли большие модные магазины, свободолюбивые иностранцы, другая еда.
Но нервные чайки и морские «качели» Андрею оказались не по душе. В 2005 году он заводит парамотор параплана…
Фото из личного архива Андрея Уткина
Иногда ты – сбитый Карлсон
Земля надувает свои довольные на солнце щеки и, подобно кэролловской гусеницы, выдыхает. Поджаренный, сухой воздух использует пилот параплана для набора высоты. Восходящие потоки позволяют оторваться от поверхности: термические (возникающие от разницы температур воздуха и поднимающихся от нагретой земли воздушных масс) и динамические (при столкновении ветра с препятствием, чаще всего горой). Для того чтобы взлететь, необходимо находиться на обрывистом склоне, однако сделать это в наших природных условиях весьма трудно. Северный ландшафт напоминает гладильную доску.
– Мы начинали с Малых Карел, потом искали возвышенности в Лявле, Боброво, Бабонегово. Всюду равнины, мало восходящих потоков, поэтому лучше летать с парамотором. Средний полет на нем в высоту достигает несколько высоток, сложенных вертикально! Типичные скорости полета относительно воздуха 20–50 км/ч. Правда, надо всегда быть начеку, двигатель может неожиданно заглохнуть. Такое случилось со мной, когда я летал в Заостровье зимой. Сел на речку и по льду тащил параплан двенадцати килограммов и парамотор весом двадцать пять. Друзья забрали «сбитого» Карлсона уже на берегу, – улыбается Андрей.
Однако именно зима – наиболее удобное время для полетов. Воздух спокоен, никакой опасной турбулентности. Мой собеседник признается, что летал и при минус двадцати, правда, очень мерзнут пальцы, ведь управление парапланом происходит вручную с помощью специальных рычагов – клевант. От студеной высоты портится и ткань параплана, а это очень затратно: стоимость летательного аппарата – примерно сто тысяч рублей. Андрей Уткин сменил уже третий. В планах – приобрести парателегу, чтобы гостить у облаков с попутчиками.
Мечтать во время полетов нельзя
Воздух для парапланериста – неуловимый арестант с бритым затылком, сбежавший из-под стражи. Его движения порывисты, рваны, поведение непредсказуемо. Именно поэтому в лексиконе любителей высоты достаточно слов для обозначения опасного режима полета: болтанка (качка, тряска), бабочка (подламливается передняя кромка купола), дискотека (серия происходящих друг за другом нестабильных отрезков полета с большой потерей высоты).
Нередко случаются и неожиданные приземления, например, на деревья или кустарники. Называют это «свить гнездо». Спасают запасной парашют и умение парапланериста предугадывать ситуацию.
– Мечтать во время полетов точно нельзя, особенно горных! Я летал в Черногории, Крыму, Турции, и там всюду потрясающие виды. Захватывает дух, но важно не попасть в плен эйфории: следить за облачностью, направлением ветра, препятствиями на пути, – улыбается Андрей.
Не менее грандиозно смотрятся свысока и северные просторы. Маленькие часовенки и монастыри, речушки, обнимающие друг друга, изумрудные поля, мосты, как громадные скелеты динозавров, солнце-желток. В Архангельске парапланеризм скорее хобби, нежели спорт. Серьезных соревнований и школы для профессиональной подготовки к полетам нет, однако желающих сесть за штурвал мини-самолета немало.
– Если сначала нас было десять человек, то сейчас в нашу компанию то и дело прибывают новички. Полет на параплане – простой, мобильный, демократичный способ оторваться от земли, не требует специальных лицензий и разрешений, – убеждает мой собеседник.
А еще полеты учат мечтать. Мечтать о том, чтобы увидеть мир разомкнутым, целостным, как собранный пазл. Где все на своем месте и каждый важен: велосипедист, прохожий, водитель автобуса.
– Сейчас погода плохая, уже давненько не летал, очень скучаю. В этом году хочу добраться до Кийострова и Соловков, – с улыбкой настоящего парапланериста делится планами Андрей Уткин.
Ген скитальца в крови
Им уют, тепло и покой наскучили… Есть риск стать дутым футбольным мячом. Или номером прошлогодней газеты, скомканной в «носу» промокшего ботинка. С тоской по чему-то высотному, негасимому, по сумеркам красоты эти люди справляются особенным образом. Они летают.
– Когда только начинал, был очень самоуверенным, вечно рвущимся, беспечным юношей. Не волновало, где будем прыгать, хоть 80 км махну разом на машине до пункта назначения. Тогда-то во время полета в Боброво неудачно приземлился, сломал ногу. Четыре месяца пролежал в гипсе, думал, точно брошу парапланеризм. Но потом снова потянуло, – последнее слово Андрей Уткин будто струну гитарную натягивает.
Мой собеседник напоминает Виктора Служкина из романа А. Иванова. Настоящий русский мужик с геном скитальца в крови. Географ, который признается: «я чувствую, что очень многое не добрал. Мне мало».
Андрею Уткину тоже казалось, что чего-то всегда недостает на земле. Надо ввысь!
– Я со школы хотел связать свою жизнь с небом. Мечтал поступить в летное училище, но не прошел успешно медкомиссию. Случайно узнал, что при АГТУ есть клуб дельтапланеристов, решил поступать туда, наверное, только по этой причине. Сдал физику и математику, впереди ждал факультет механической технологии древесины. Но снова сменил маршрут…
Уехал в Тамбовскую область, где стал учиться на авиатехника. Продержался год и оказался в Архангельске, окончил мореходное училище рыбного хозяйства, – делится Андрей. – Ходил в море пять лет матросом, три – штурманом. Увидел Норвегию, Англию и Германию, когда судно заходило в порт на ремонт. Впечатляли большие модные магазины, свободолюбивые иностранцы, другая еда.
Но нервные чайки и морские «качели» Андрею оказались не по душе. В 2005 году он заводит парамотор параплана…
Фото из личного архива Андрея Уткина
Иногда ты – сбитый Карлсон
Земля надувает свои довольные на солнце щеки и, подобно кэролловской гусеницы, выдыхает. Поджаренный, сухой воздух использует пилот параплана для набора высоты. Восходящие потоки позволяют оторваться от поверхности: термические (возникающие от разницы температур воздуха и поднимающихся от нагретой земли воздушных масс) и динамические (при столкновении ветра с препятствием, чаще всего горой). Для того чтобы взлететь, необходимо находиться на обрывистом склоне, однако сделать это в наших природных условиях весьма трудно. Северный ландшафт напоминает гладильную доску.
– Мы начинали с Малых Карел, потом искали возвышенности в Лявле, Боброво, Бабонегово. Всюду равнины, мало восходящих потоков, поэтому лучше летать с парамотором. Средний полет на нем в высоту достигает несколько высоток, сложенных вертикально! Типичные скорости полета относительно воздуха 20–50 км/ч. Правда, надо всегда быть начеку, двигатель может неожиданно заглохнуть. Такое случилось со мной, когда я летал в Заостровье зимой. Сел на речку и по льду тащил параплан двенадцати килограммов и парамотор весом двадцать пять. Друзья забрали «сбитого» Карлсона уже на берегу, – улыбается Андрей.
Однако именно зима – наиболее удобное время для полетов. Воздух спокоен, никакой опасной турбулентности. Мой собеседник признается, что летал и при минус двадцати, правда, очень мерзнут пальцы, ведь управление парапланом происходит вручную с помощью специальных рычагов – клевант. От студеной высоты портится и ткань параплана, а это очень затратно: стоимость летательного аппарата – примерно сто тысяч рублей. Андрей Уткин сменил уже третий. В планах – приобрести парателегу, чтобы гостить у облаков с попутчиками.
Мечтать во время полетов нельзя
Воздух для парапланериста – неуловимый арестант с бритым затылком, сбежавший из-под стражи. Его движения порывисты, рваны, поведение непредсказуемо. Именно поэтому в лексиконе любителей высоты достаточно слов для обозначения опасного режима полета: болтанка (качка, тряска), бабочка (подламливается передняя кромка купола), дискотека (серия происходящих друг за другом нестабильных отрезков полета с большой потерей высоты).
Нередко случаются и неожиданные приземления, например, на деревья или кустарники. Называют это «свить гнездо». Спасают запасной парашют и умение парапланериста предугадывать ситуацию.
– Мечтать во время полетов точно нельзя, особенно горных! Я летал в Черногории, Крыму, Турции, и там всюду потрясающие виды. Захватывает дух, но важно не попасть в плен эйфории: следить за облачностью, направлением ветра, препятствиями на пути, – улыбается Андрей.
Не менее грандиозно смотрятся свысока и северные просторы. Маленькие часовенки и монастыри, речушки, обнимающие друг друга, изумрудные поля, мосты, как громадные скелеты динозавров, солнце-желток. В Архангельске парапланеризм скорее хобби, нежели спорт. Серьезных соревнований и школы для профессиональной подготовки к полетам нет, однако желающих сесть за штурвал мини-самолета немало.
– Если сначала нас было десять человек, то сейчас в нашу компанию то и дело прибывают новички. Полет на параплане – простой, мобильный, демократичный способ оторваться от земли, не требует специальных лицензий и разрешений, – убеждает мой собеседник.
А еще полеты учат мечтать. Мечтать о том, чтобы увидеть мир разомкнутым, целостным, как собранный пазл. Где все на своем месте и каждый важен: велосипедист, прохожий, водитель автобуса.
– Сейчас погода плохая, уже давненько не летал, очень скучаю. В этом году хочу добраться до Кийострова и Соловков, – с улыбкой настоящего парапланериста делится планами Андрей Уткин.
