Космическая музыка неснятого кино: впечатления от спектакля Олега Нестерова
Проектом «Из жизни планет» завершился фестиваль Arkhangelsk music weeks, объединивший Международные дни джаза, «Беломор-Буги» и новый проект Поморской филармонии «Эволюция». Классика, джаз, рок. 150 музыкантов, 40 коллективов, 16 стран-участниц, 8 концертных залов, где всегда был аншлаг. Первый опыт Фонда поддержки культуры и искусства Архангельской области, получивший поддержку от регионального министерства культуры и выигравший губернаторский грант, оказался удачным.
Рваная пленка
Ярким финальным аккордом фестиваля стал музыкальный спектакль «Из жизни планет» Олега Нестерова и его группы «Мегаполис» с участием органистки Екатерины Мельниковой.
Полумрак кирхи, пустой экран, рваная пленка и рвущая душу музыка. Какая-то нездешняя, космическая, заставляющая медитировать, вводящая в некую нирвану… Постепенно на экране проступают кадры из прошлого – кино 1960-х. «Застава Ильича», «Июльский дождь», «Два Федора», «Любить», «Я шагаю по Москве»… И снова – мельтешение пустого экрана. Потому что рассказ и музыка – о фильмах, которые так и не сняли в этот короткий отрезок времени, называемый «оттепелью».
– Я наткнулся на гигантское кладбище невоплощенных кинозамыслов, – говорит Олег Нестеров. – «Оттепель» стала золотой эрой советского кино – оно блистало то в Каннах, то в Венеции, но в 1968 году, после Пражской весны, все кончилось. Если бы Шукшин снял своего «Степана Разина», мы, может быть, иначе представляли бы себе, кто он такой – русский человек. Не случилось. И много чего не случилось. Наше кино не стало иным. У нас были бы иные герои. Иные надписи на заборе. Чьи-то родители познакомились бы на ином фильме.
Кстати, проект музыкант посвятил не только неснятому кино, но и своим родителям. Их уже нет в живых, но, чтобы понять, чем они жили, надо посмотреть те фильмы, что смотрели они. Или могли бы смотреть.
– Что лучше расскажет об эпохе – замысел воплощенный или невоплощенный? – говорит музыкант. – О кораблекрушении больше мог бы рассказать тот, кто не выжил: какой это был ужас, как медленно в трюм поступала вода… Неснятые фильмы – это погибшие в кораблекрушении.
Фильмы и судьбы
Олег Нестеров рассказал только о четырех лентах и о том, как их невоплощенность повлияла на судьбу тех, кто хотел их снять. «Причал» и «Прыг-скок, обвалился потолок» Геннадия Шпаликова. За романтический первый фильм о невесте Кате, гуляющей по ночной Москве, встречающей укротителя тигров, летчика-инвалида, дембелей, взялся Владимир Китайский. Он из мастерской Михаила Ромма, где учились еще Тарковский и Шукшин, но именно Китайский считался среди них гением… Нестеров утверждает, что в фильме должна была быть и другая невеста – Москва.
– На самом деле Москва была скучная и серая, а в кино – помпезная. До того как Шпаликов ее превратил в невесту, такой Москвы не было!
Может, потому, что чиновники «такой Москвы» не видели, или потому, что не удалось найти актрису на роль главной героини, но съемки приостановили.
Про то, как ее искали, – история занимательная и драматическая. Сам Шпаликов хотел, чтобы Катю играла Светлана Светличная, но ее, хотя и похожую на Марину Влади, посчитали «дикой». Марианну Вертинскую не отпустила в мужской заповедник мама, а сам Владимир Китайский грезил о неразделенной любви – Людмиле Абрамовой, но ее забраковали из-за «антисоветской красоты». Режиссер поехал в лес и повесился. А Шпаликов покончил с собой позже…
Семь неснятых
Владимир Мотыль, тот, который потом создал легендарное «Белое солнце пустыни», почти три года не мог ничего снимать, потому что у него зарубили истерн по Вениамину Каверину «Семь пар нечистых». Про зэков, которые во время войны оказались без конвоя на корабле в Баренцевом море и могли уйти куда-нибудь – в Норвегию, например. Но выбрали бой. И хотя поначалу за право снимать эту картину боролись три киностудии, тема репрессий потихоньку сошла на нет, фильм долго согласовывали, а потом и вовсе затормозили. В своих дневниках режиссер признается, что на одну снятую у него приходится семь неснятых картин.
В жесткий оборот попал Андрей Смирнов, который перед просмотром «Белорусского вокзала» дерзко сказал делегатам ХХIVсъезда КПСС: «А я вам фильм не посвящал». Мелодраму «Осень» назвали порнографией, «Верой и правдой» исковеркали поправками. И режиссер, как ему и угрожали, сменил профессию. На 30 лет. Стал писать сценарии. Но и они не пробились на экран. А его «Предчувствие» – о послевоенном детстве и одиночестве 12-летнего мальчика «в убогом мире больших», об ожидании любви – так и не состоялось.
Идти по стрелке
Для каждого героя своего рассказа Олег Нестеров написал свою музыку. Где-то она звучит мощно, где-то щемяще-грустно, до слез, а вот с этой мелодией ты поднимаешься куда-то ввысь и видишь небесные чертоги…
– Четыре истории и четыре пути, – подытоживает музыкант. – У нежной, творческой натуры Китайского не было сил бороться, и он предпочел ничего не делать. Мотыль решил настаивать на своем – бороться и делать и наконец-то снять свой фильм. Бескомпромиссный Смирнов боролся, но ничего не делал. А Шпаликов соглашался: писал и переписывал, переживал, но совсем не боролся за свои сценарии… И каждый из этих путей правильный, если идешь по стрелке, а она – твоя совесть.
Вот такая история. И трижды прав автор, эта история не про прошлое, а про сущее. Когда-то давила партийная система, фильмы не снимались или их клали на полку, теперь все зависит от кошелька. Кому-то дают субсидии, кто-то находит спонсоров, и в результате мы можем увидеть шедевр. А можем и не увидеть. Вместо него нам преподнесут подделку. Потому так задевает этот спектакль, что называется, за живое. А я пошла пересматривать кино 1960-х.
Рваная пленка
Ярким финальным аккордом фестиваля стал музыкальный спектакль «Из жизни планет» Олега Нестерова и его группы «Мегаполис» с участием органистки Екатерины Мельниковой.
Полумрак кирхи, пустой экран, рваная пленка и рвущая душу музыка. Какая-то нездешняя, космическая, заставляющая медитировать, вводящая в некую нирвану… Постепенно на экране проступают кадры из прошлого – кино 1960-х. «Застава Ильича», «Июльский дождь», «Два Федора», «Любить», «Я шагаю по Москве»… И снова – мельтешение пустого экрана. Потому что рассказ и музыка – о фильмах, которые так и не сняли в этот короткий отрезок времени, называемый «оттепелью».
– Я наткнулся на гигантское кладбище невоплощенных кинозамыслов, – говорит Олег Нестеров. – «Оттепель» стала золотой эрой советского кино – оно блистало то в Каннах, то в Венеции, но в 1968 году, после Пражской весны, все кончилось. Если бы Шукшин снял своего «Степана Разина», мы, может быть, иначе представляли бы себе, кто он такой – русский человек. Не случилось. И много чего не случилось. Наше кино не стало иным. У нас были бы иные герои. Иные надписи на заборе. Чьи-то родители познакомились бы на ином фильме.
Кстати, проект музыкант посвятил не только неснятому кино, но и своим родителям. Их уже нет в живых, но, чтобы понять, чем они жили, надо посмотреть те фильмы, что смотрели они. Или могли бы смотреть.
– Что лучше расскажет об эпохе – замысел воплощенный или невоплощенный? – говорит музыкант. – О кораблекрушении больше мог бы рассказать тот, кто не выжил: какой это был ужас, как медленно в трюм поступала вода… Неснятые фильмы – это погибшие в кораблекрушении.
Фильмы и судьбы
Олег Нестеров рассказал только о четырех лентах и о том, как их невоплощенность повлияла на судьбу тех, кто хотел их снять. «Причал» и «Прыг-скок, обвалился потолок» Геннадия Шпаликова. За романтический первый фильм о невесте Кате, гуляющей по ночной Москве, встречающей укротителя тигров, летчика-инвалида, дембелей, взялся Владимир Китайский. Он из мастерской Михаила Ромма, где учились еще Тарковский и Шукшин, но именно Китайский считался среди них гением… Нестеров утверждает, что в фильме должна была быть и другая невеста – Москва.
– На самом деле Москва была скучная и серая, а в кино – помпезная. До того как Шпаликов ее превратил в невесту, такой Москвы не было!
Может, потому, что чиновники «такой Москвы» не видели, или потому, что не удалось найти актрису на роль главной героини, но съемки приостановили.
Про то, как ее искали, – история занимательная и драматическая. Сам Шпаликов хотел, чтобы Катю играла Светлана Светличная, но ее, хотя и похожую на Марину Влади, посчитали «дикой». Марианну Вертинскую не отпустила в мужской заповедник мама, а сам Владимир Китайский грезил о неразделенной любви – Людмиле Абрамовой, но ее забраковали из-за «антисоветской красоты». Режиссер поехал в лес и повесился. А Шпаликов покончил с собой позже…
Семь неснятых
Владимир Мотыль, тот, который потом создал легендарное «Белое солнце пустыни», почти три года не мог ничего снимать, потому что у него зарубили истерн по Вениамину Каверину «Семь пар нечистых». Про зэков, которые во время войны оказались без конвоя на корабле в Баренцевом море и могли уйти куда-нибудь – в Норвегию, например. Но выбрали бой. И хотя поначалу за право снимать эту картину боролись три киностудии, тема репрессий потихоньку сошла на нет, фильм долго согласовывали, а потом и вовсе затормозили. В своих дневниках режиссер признается, что на одну снятую у него приходится семь неснятых картин.
В жесткий оборот попал Андрей Смирнов, который перед просмотром «Белорусского вокзала» дерзко сказал делегатам ХХIVсъезда КПСС: «А я вам фильм не посвящал». Мелодраму «Осень» назвали порнографией, «Верой и правдой» исковеркали поправками. И режиссер, как ему и угрожали, сменил профессию. На 30 лет. Стал писать сценарии. Но и они не пробились на экран. А его «Предчувствие» – о послевоенном детстве и одиночестве 12-летнего мальчика «в убогом мире больших», об ожидании любви – так и не состоялось.
Идти по стрелке
Для каждого героя своего рассказа Олег Нестеров написал свою музыку. Где-то она звучит мощно, где-то щемяще-грустно, до слез, а вот с этой мелодией ты поднимаешься куда-то ввысь и видишь небесные чертоги…
– Четыре истории и четыре пути, – подытоживает музыкант. – У нежной, творческой натуры Китайского не было сил бороться, и он предпочел ничего не делать. Мотыль решил настаивать на своем – бороться и делать и наконец-то снять свой фильм. Бескомпромиссный Смирнов боролся, но ничего не делал. А Шпаликов соглашался: писал и переписывал, переживал, но совсем не боролся за свои сценарии… И каждый из этих путей правильный, если идешь по стрелке, а она – твоя совесть.
Вот такая история. И трижды прав автор, эта история не про прошлое, а про сущее. Когда-то давила партийная система, фильмы не снимались или их клали на полку, теперь все зависит от кошелька. Кому-то дают субсидии, кто-то находит спонсоров, и в результате мы можем увидеть шедевр. А можем и не увидеть. Вместо него нам преподнесут подделку. Потому так задевает этот спектакль, что называется, за живое. А я пошла пересматривать кино 1960-х.
