Журнал «Двина» на родине Фёдора Абрамова. День первый
Литературный сбор начался с абрамовского угора, где стоит памятник нашему выдающемуся земляку. Это давняя традиция — затевать новое дело с его благословения, тем более такое, связанное с именем, судьбой и творчеством Фёдора Абрамова.
Все собравшиеся этим утром сомкнулись кольцом возле могильного, увенчанного крестом, камня. Это был живой венок, в котором преобладал цвет нарядов местных песельниц — маковый. Мы, группа литераторов, представителей Архангельской писательской организации; юноши и девушки — воспитанники Т.А.Лариной, известного педагога, которая уже два десятка лет возит учеников 51- й Архангельской школы в Верколу, и эти жоночки- певуньи создали яркую, хочется подчеркнуть — народную картину величания выдающегося сына архангельской земли, большого мастера русской словесности.
Первое слово предоставили мне как редактору изданий, о которых предстоял разговор. Год литературы, 95 лет Фёдору Абрамову, 80 лет Архангельской писательской организации, 15 лет журналу «Двина». Я напомнил землякам эти даты и обратил взгляд на могучую сосну, которая высится близ абрамовского дома. Эта сосна – подлинный символ неувядаемости. Проходят годы, новые золотые кольца образуются в её стволе, новые ветви устремляются к небу. Так и родная словесность, продолжающая святоотеческие традиции, не иссякает, множась новыми талантами, которыми, как самородками, оделяет Родину и наша северная, внешне скудная земля.
Хорошо и ладно устроили этот литературный сбор сотрудники Абрамовского музея. Народ собрался разноликий и разновеликий: и школяры, и зрелые, умудрённые жизненным опытом люди; и горожане, и сельчане; представители разных профессий и навыков, но всех нас собрала здесь, сплотила и объединила абрамовская проза, силовое поле которой мы, земляки писателя, ощущаем всем сердцем. А ещё обрадовало то, что после поклона выдающемуся земляку, мы, словно исполняя завет Абрамова беречь, обихаживать и лелеять родную землю, прежде отправились не на литературные посиделки, а – куда бы вы думали? — на сенокос.
Впереди шли жонки-песельницы, участницы народных хоров Верколы и Шардонеми. С граблями, вилами да косами на плече они пели-вспоминали обрядовые – на празднике косьбы — песни. Заливной луг, на который мы спустились прямо от памятника, выйдя за усадебную калитку, запестрел многолюдьем. Местные мОлодцы, облачённые в домотканые синь-рубахи повели первый прокос. Жоночки-певуньи, подавая пример гостям, принялись ворошить свежее сено. А гости-то что?
Школяры-горожане, теснясь кучкой, робели взяться за косы да грабли. Зато мы, писательская братия, не сговариваясь и даже не обменявшись взглядами, тут же взялась за работу. Да и то! Все в нашей группе или родились, или давно живут-трудятся в сельской глубинке. Чего же мешкать, коли начался трудовой упряг?! Вот взмахнул косой, проходя
ряд, Владислав Попов, мой однофамилец, учитель из недалёкой отсюда пинежской Покшеньги, поэт и прозаик. Вот Ольга Корзова (она входит в редколлегию «Двины») взялась за косу. Для неё это обыденка, в своей деревне на Кеноречье она не только учительствует, но ведёт на своей усадьбе всю крестьянскую работу. За грабли взялась Татьяна Полежаева (пос. Савинский). По профессии геолог, автор нескольких сборников стихов, Татьяна тоже не подкачала. А Николай Васильев, он учитель словесности в с. Хозьмино Вельского района, редактор литературной газеты «Графоман», до того запалился, гоня прокос, что скинул рубаху. Понятно, мне как самому старшему по возрасту не пристало бить баклуши, даром, что имелось оправдание – фотокамера. Тоже взялся за косовище. Себя со стороны, как управляешься с инструментом, не видишь, но опыт, пусть и небольшой, не подвёл: снимки показывают, что держусь на покосе вполне сносно.
А вот городским ребятам, которые одолели смущение, и взялись за косы, поначалу пришлось непросто. Они не в меру горбились, косовище держали неправильно, замах не получался, острие косы то и дело утыкалось в землю. Новичков наставляли веркольские жонки:
«Всем туловищем веди. Да не торопись, мерно маши, не то запалишься быстро. Да правь косу-то, точи…».
Тут маленько выступил в роли наставника и я, показав, как надо править лезвие косы: «Вот так бруском с одной стороны, вот так с другой…».
Мало помалу ребята освоились, видать, проснулись гены пращуров — мы же все выходцы из деревни. В прокосах появилась линия. Сами косари вытянулись «лесенкой», почти как на известной картине Пластова, чтобы не «подрезать пятки друг другу», и пошла работа. Распалились мОлодцы, распарились, но заделье не бросали, сажень за саженью оставляя скошенную полосу. Мало того, они отказались от кваса, которым жоночки-стряпухи потчевали работников, а когда пришла пора шабашить, как называли окончание работы в поры моего деревенского детства, они не хотели отдавать косы. Всё бы махали и махали, оставляя за собой валки скошенной травы.
Девчонки, их одноклассницы, тем временем ворошили и загребали сено, а потом по предложению деревенских наставниц стали учиться вязать венки. Вроде нехитрое дело, а у городских-то девчонок откуда взяться сноровке?! Зато освоились — и таких венков наплели – любо-дорого. Какой там макияж! Венок на головке — что тебе венец-корона. Залюбуешься, глядя на миловидные девичьи лица.
А ещё радушные хозяева устроили игрища, а ещё снова спели и сплясали ( подыгрывал на гармони Василий Петрович Пономарёв), а ещё показали, как мастерить травяных куколок ( тут мастер-класс демонстрировала Татьяна Степановна Тараканова), а ещё тут же, на деревенском лугу разыграли сценку из абрамовской тетралогии, блеснув природным актёрским мастерством. Впрочем, чего тут актёрствовать, коли проза земляка – это их, этих жонок да их матерей, подлинная жизнь. Не играли, а словно вспоминали, перебирая родное да заветное.
Что и говорить, замечательно удался этот сенокосный упряг, дань уважения Фёдору Абрамову, радевшему за родимую землю и с юных лет знавшему толк в крестьянском труде. Устроили этот праздник наши замечательные хозяева – сотрудники Абрамовского музея: Светлана Александровна Петухова, Александра Фёдоровна Абрамова, Нина Борисовна Никифорова, Юрий Иванович Абрамов, Елена Дмитриевна Бурачкина. Низкий всем поклон!
Сенокос стал прологом, своеобразным эпиграфом к нашему литературному действу.
А собственно литературный фестиваль развернулся сразу после обеда в зале Абрамовского музея.
Первое слово было за мной, поскольку темой фестиваля стали литературные издания, к которым я не просто причастен как создатель и редактор – это почти четверть века моей
жизни. Своё выступление обозначил так: «Фёдор Абрамов на страницах альманаха «Белый пароход» и журнала «Двина»». Слово подготовил и распечатал, но, выступая, в текст почти не заглядывал. Да и то: когда чем-то живёшь, память напрягать не требуется.
Здесь повторять своё выступление не буду. Дам лишь ссылку на него: http://popov-mk.ru/?p=266 – кто захочет, познакомится. Только добавлю, что моя редакторская – на литературной ниве – стезя началась четверть века назад, и определена она именем Фёдора Абрамова, моей непреходящей любовью к замечательному писателю и земляку, благодарностью за уроки творческого мастерства, которые чту и помню, за его военный и гражданский подвиги, совершённые во имя Родины.
Затем к залу, который был полон, обратились мои коллеги.
Влад Попов (в «Двине» публиковались его лирические акварельно-прозрачные рассказы и повести) прочитал стихи.
Татьяна Полежаева ( у неё есть стихи, посвящённые Фёдору Абрамову и Верколе, которые печатались в юбилейном абрамовском номере) представила свою лирику. Николая Васильева ( «Белый пароход» давал его стихи в жанрах «танка» и «хокку») я представил сэнсэем. «Японский» посыл учитель не принял, однако прочитал близкие к японской поэзии белые стихи.
Ольга Корзова (мастер на все руки – в «БП» и «Двине» печатались её стихи, проза, публицистические статьи и литературоведческие эссе), обратилась к молодёжи, которой было здесь большинство, с гражданской лирикой.
В этом блоке слово взял и я, прочитав небольшой отрывок из романа «Свиток».
Об альманахе «Белый пароход», журнале «Двина» и творчестве их редактора сказала тёплое слово Ольга Витальевна Алина, заведующая библиотекой Верколы.
Выступления литераторов перемежались «выходами на сцену» питомцев Татьяны Александровны Лариной. Сценическая стена оформлена увеличенной до панно афишей МДТ «Братья и сёстры» (режиссёр Лев Додин) с лицами артистов «первого призыва». Парни и девчонки пели их песни. Одна из них о Пекашино:
«Ищем мы боль,
Ищем мы соль
Нашей земли…».
Хорошо пели. С чувством, по-юношески свежо и целомудренно, с любовью к Родине, с тревогой за её судьбу.
Ещё они исполнили песню на стихи нашего погибшего друга и товарища Александра Роскова. Стихотворение «Житие у реки», прочитав его едва ли не первым, я опубликовал в 1996 году в «Белом пароходе». Это стихотворение печаталось в Сашиных сборниках, а потом было поставлено на открытие книги «Время перемен», став своеобразным камертоном этого издания, вышедшего в рамках Баренц-региона на нескольких, в том числе английском, языках. «Житие…» как песню я услышал впервые. И так это было неожиданно и пронзительно, что даже дыхание перехватило, словно душа незабвенного друга осенила на миг наш литературный сбор.
А ещё одно выступление стало, похоже, сюрпризом и для организаторов. На сцену вышел средних лет человек. Это оказался Илья Исаев, житель Подмосковья, который представился художником-географом. Но к залу Илья обратился не с предложением оценить своё творчество, а предложил… послушать скрипку. Катю Рябинову, которая предстала перед залом, я видел в монастыре, обратив внимание на её особенную благоговейность на церковных службах. А когда запела скрипка, догадался, откуда эта черта – от музыки. Скрипка пела, словно звучала тихая молитва. А звучал – что бы вы думали? – Свиридов, его бессмертная «Метель». Зал в завершении последнего аккорда откликнулся бурными, благодарными аплодисментами.
Оказалось, что Катя — москвичка. По профессии педиатр, лечит детей. Свою скрипичную школу совершенствует, играя в камерном ансамбле МГУ. Скрипка в архангельской глубинке, доложу я вам, это не рояль в кустах где-нибудь в Останкино. Это О-О-О-О! Именно так: четыре «О» и с прописной буквы. Тем паче, что через час мне довелось услышать продолжение Катиного выступления.
«Второе отделение» концерта я слушал на реке. Я, Илья да монастырский лодочник Андрей. Мы переправлялись на другой берег, Андрей поднял лодку чуть выше по течению, а потом вырубил мотор, и в вечерней тишине возникла Катина скрипка. В концертном зале реки Пинеги, поднятом до небес, снова звучал Свиридов. Даже река, кажется, присмирела, заслышав метельные напевы – прелюдию грядущей зимы. Но на сердце было тепло, потому что его согревал глубинно-заветный русский мотив…
Продолжение — День второй | День третий
Все собравшиеся этим утром сомкнулись кольцом возле могильного, увенчанного крестом, камня. Это был живой венок, в котором преобладал цвет нарядов местных песельниц — маковый. Мы, группа литераторов, представителей Архангельской писательской организации; юноши и девушки — воспитанники Т.А.Лариной, известного педагога, которая уже два десятка лет возит учеников 51- й Архангельской школы в Верколу, и эти жоночки- певуньи создали яркую, хочется подчеркнуть — народную картину величания выдающегося сына архангельской земли, большого мастера русской словесности.
Первое слово предоставили мне как редактору изданий, о которых предстоял разговор. Год литературы, 95 лет Фёдору Абрамову, 80 лет Архангельской писательской организации, 15 лет журналу «Двина». Я напомнил землякам эти даты и обратил взгляд на могучую сосну, которая высится близ абрамовского дома. Эта сосна – подлинный символ неувядаемости. Проходят годы, новые золотые кольца образуются в её стволе, новые ветви устремляются к небу. Так и родная словесность, продолжающая святоотеческие традиции, не иссякает, множась новыми талантами, которыми, как самородками, оделяет Родину и наша северная, внешне скудная земля.
Хорошо и ладно устроили этот литературный сбор сотрудники Абрамовского музея. Народ собрался разноликий и разновеликий: и школяры, и зрелые, умудрённые жизненным опытом люди; и горожане, и сельчане; представители разных профессий и навыков, но всех нас собрала здесь, сплотила и объединила абрамовская проза, силовое поле которой мы, земляки писателя, ощущаем всем сердцем. А ещё обрадовало то, что после поклона выдающемуся земляку, мы, словно исполняя завет Абрамова беречь, обихаживать и лелеять родную землю, прежде отправились не на литературные посиделки, а – куда бы вы думали? — на сенокос.
Впереди шли жонки-песельницы, участницы народных хоров Верколы и Шардонеми. С граблями, вилами да косами на плече они пели-вспоминали обрядовые – на празднике косьбы — песни. Заливной луг, на который мы спустились прямо от памятника, выйдя за усадебную калитку, запестрел многолюдьем. Местные мОлодцы, облачённые в домотканые синь-рубахи повели первый прокос. Жоночки-певуньи, подавая пример гостям, принялись ворошить свежее сено. А гости-то что?
Школяры-горожане, теснясь кучкой, робели взяться за косы да грабли. Зато мы, писательская братия, не сговариваясь и даже не обменявшись взглядами, тут же взялась за работу. Да и то! Все в нашей группе или родились, или давно живут-трудятся в сельской глубинке. Чего же мешкать, коли начался трудовой упряг?! Вот взмахнул косой, проходя
ряд, Владислав Попов, мой однофамилец, учитель из недалёкой отсюда пинежской Покшеньги, поэт и прозаик. Вот Ольга Корзова (она входит в редколлегию «Двины») взялась за косу. Для неё это обыденка, в своей деревне на Кеноречье она не только учительствует, но ведёт на своей усадьбе всю крестьянскую работу. За грабли взялась Татьяна Полежаева (пос. Савинский). По профессии геолог, автор нескольких сборников стихов, Татьяна тоже не подкачала. А Николай Васильев, он учитель словесности в с. Хозьмино Вельского района, редактор литературной газеты «Графоман», до того запалился, гоня прокос, что скинул рубаху. Понятно, мне как самому старшему по возрасту не пристало бить баклуши, даром, что имелось оправдание – фотокамера. Тоже взялся за косовище. Себя со стороны, как управляешься с инструментом, не видишь, но опыт, пусть и небольшой, не подвёл: снимки показывают, что держусь на покосе вполне сносно.
А вот городским ребятам, которые одолели смущение, и взялись за косы, поначалу пришлось непросто. Они не в меру горбились, косовище держали неправильно, замах не получался, острие косы то и дело утыкалось в землю. Новичков наставляли веркольские жонки:
«Всем туловищем веди. Да не торопись, мерно маши, не то запалишься быстро. Да правь косу-то, точи…».
Тут маленько выступил в роли наставника и я, показав, как надо править лезвие косы: «Вот так бруском с одной стороны, вот так с другой…».
Мало помалу ребята освоились, видать, проснулись гены пращуров — мы же все выходцы из деревни. В прокосах появилась линия. Сами косари вытянулись «лесенкой», почти как на известной картине Пластова, чтобы не «подрезать пятки друг другу», и пошла работа. Распалились мОлодцы, распарились, но заделье не бросали, сажень за саженью оставляя скошенную полосу. Мало того, они отказались от кваса, которым жоночки-стряпухи потчевали работников, а когда пришла пора шабашить, как называли окончание работы в поры моего деревенского детства, они не хотели отдавать косы. Всё бы махали и махали, оставляя за собой валки скошенной травы.
Девчонки, их одноклассницы, тем временем ворошили и загребали сено, а потом по предложению деревенских наставниц стали учиться вязать венки. Вроде нехитрое дело, а у городских-то девчонок откуда взяться сноровке?! Зато освоились — и таких венков наплели – любо-дорого. Какой там макияж! Венок на головке — что тебе венец-корона. Залюбуешься, глядя на миловидные девичьи лица.
А ещё радушные хозяева устроили игрища, а ещё снова спели и сплясали ( подыгрывал на гармони Василий Петрович Пономарёв), а ещё показали, как мастерить травяных куколок ( тут мастер-класс демонстрировала Татьяна Степановна Тараканова), а ещё тут же, на деревенском лугу разыграли сценку из абрамовской тетралогии, блеснув природным актёрским мастерством. Впрочем, чего тут актёрствовать, коли проза земляка – это их, этих жонок да их матерей, подлинная жизнь. Не играли, а словно вспоминали, перебирая родное да заветное.
Что и говорить, замечательно удался этот сенокосный упряг, дань уважения Фёдору Абрамову, радевшему за родимую землю и с юных лет знавшему толк в крестьянском труде. Устроили этот праздник наши замечательные хозяева – сотрудники Абрамовского музея: Светлана Александровна Петухова, Александра Фёдоровна Абрамова, Нина Борисовна Никифорова, Юрий Иванович Абрамов, Елена Дмитриевна Бурачкина. Низкий всем поклон!
Сенокос стал прологом, своеобразным эпиграфом к нашему литературному действу.
А собственно литературный фестиваль развернулся сразу после обеда в зале Абрамовского музея.
Первое слово было за мной, поскольку темой фестиваля стали литературные издания, к которым я не просто причастен как создатель и редактор – это почти четверть века моей
жизни. Своё выступление обозначил так: «Фёдор Абрамов на страницах альманаха «Белый пароход» и журнала «Двина»». Слово подготовил и распечатал, но, выступая, в текст почти не заглядывал. Да и то: когда чем-то живёшь, память напрягать не требуется.
Здесь повторять своё выступление не буду. Дам лишь ссылку на него: http://popov-mk.ru/?p=266 – кто захочет, познакомится. Только добавлю, что моя редакторская – на литературной ниве – стезя началась четверть века назад, и определена она именем Фёдора Абрамова, моей непреходящей любовью к замечательному писателю и земляку, благодарностью за уроки творческого мастерства, которые чту и помню, за его военный и гражданский подвиги, совершённые во имя Родины.
Затем к залу, который был полон, обратились мои коллеги.
Влад Попов (в «Двине» публиковались его лирические акварельно-прозрачные рассказы и повести) прочитал стихи.
Татьяна Полежаева ( у неё есть стихи, посвящённые Фёдору Абрамову и Верколе, которые печатались в юбилейном абрамовском номере) представила свою лирику. Николая Васильева ( «Белый пароход» давал его стихи в жанрах «танка» и «хокку») я представил сэнсэем. «Японский» посыл учитель не принял, однако прочитал близкие к японской поэзии белые стихи.
Ольга Корзова (мастер на все руки – в «БП» и «Двине» печатались её стихи, проза, публицистические статьи и литературоведческие эссе), обратилась к молодёжи, которой было здесь большинство, с гражданской лирикой.
В этом блоке слово взял и я, прочитав небольшой отрывок из романа «Свиток».
Об альманахе «Белый пароход», журнале «Двина» и творчестве их редактора сказала тёплое слово Ольга Витальевна Алина, заведующая библиотекой Верколы.
Выступления литераторов перемежались «выходами на сцену» питомцев Татьяны Александровны Лариной. Сценическая стена оформлена увеличенной до панно афишей МДТ «Братья и сёстры» (режиссёр Лев Додин) с лицами артистов «первого призыва». Парни и девчонки пели их песни. Одна из них о Пекашино:
«Ищем мы боль,
Ищем мы соль
Нашей земли…».
Хорошо пели. С чувством, по-юношески свежо и целомудренно, с любовью к Родине, с тревогой за её судьбу.
Ещё они исполнили песню на стихи нашего погибшего друга и товарища Александра Роскова. Стихотворение «Житие у реки», прочитав его едва ли не первым, я опубликовал в 1996 году в «Белом пароходе». Это стихотворение печаталось в Сашиных сборниках, а потом было поставлено на открытие книги «Время перемен», став своеобразным камертоном этого издания, вышедшего в рамках Баренц-региона на нескольких, в том числе английском, языках. «Житие…» как песню я услышал впервые. И так это было неожиданно и пронзительно, что даже дыхание перехватило, словно душа незабвенного друга осенила на миг наш литературный сбор.
А ещё одно выступление стало, похоже, сюрпризом и для организаторов. На сцену вышел средних лет человек. Это оказался Илья Исаев, житель Подмосковья, который представился художником-географом. Но к залу Илья обратился не с предложением оценить своё творчество, а предложил… послушать скрипку. Катю Рябинову, которая предстала перед залом, я видел в монастыре, обратив внимание на её особенную благоговейность на церковных службах. А когда запела скрипка, догадался, откуда эта черта – от музыки. Скрипка пела, словно звучала тихая молитва. А звучал – что бы вы думали? – Свиридов, его бессмертная «Метель». Зал в завершении последнего аккорда откликнулся бурными, благодарными аплодисментами.
Оказалось, что Катя — москвичка. По профессии педиатр, лечит детей. Свою скрипичную школу совершенствует, играя в камерном ансамбле МГУ. Скрипка в архангельской глубинке, доложу я вам, это не рояль в кустах где-нибудь в Останкино. Это О-О-О-О! Именно так: четыре «О» и с прописной буквы. Тем паче, что через час мне довелось услышать продолжение Катиного выступления.
«Второе отделение» концерта я слушал на реке. Я, Илья да монастырский лодочник Андрей. Мы переправлялись на другой берег, Андрей поднял лодку чуть выше по течению, а потом вырубил мотор, и в вечерней тишине возникла Катина скрипка. В концертном зале реки Пинеги, поднятом до небес, снова звучал Свиридов. Даже река, кажется, присмирела, заслышав метельные напевы – прелюдию грядущей зимы. Но на сердце было тепло, потому что его согревал глубинно-заветный русский мотив…
Продолжение — День второй | День третий
