«Я маленькая, худенькая, а меня – в госпиталь и на фронт!»

Отвечать за барахло

– 22 июня, воскресенье, сижу днем в театре. Вдруг приходят мужчины, спектакль прерывается. Говорят: всем военным быстро разойтись по частям! Зал полупуст, а когда постановка закончилась, объявляют, что в четыре часа утра Германия начала бомбить Киев. Я ничего не поняла. Вышла из театра, а в городе ужас что творится! Толпы народу, в магазинах все сметают с полок, – вспоминает Эмилия Владимировна первый день войны. 

Она тогда только поступила в педучилище. Но когда в Архангельске начались бомбежки и голод, бросила учебу и вернулась к родителям в поселок Самодед. 

В июле 1941 года в Плесецком районе развернули три эвакуационных госпиталя. В поселке имени Г. И. Самодеда госпиталь № 2514, рассчитанный на 300 коек, начал принимать раненых в августе. Их размещали в зданиях Пермиловской участковой больницы, школы ФЗО, в клубе и конторе лесозавода. Станция Пермилово находится в двух километрах от Самодеда. Жители поселка несли в госпиталь посуду, мебель, одежду, постельное белье. Местные работали санитарками и на кухне. 

– Здоровье у меня было неважное, но меня по комсомольской путевке определили пилить дрова для госпиталя, – рассказывает Эмилия Короткова.

– В ноябре 1942 года из Архангельска прибыл целый эшелон раненых. Майор части спросил, кто из комсомольцев готов работать. Выхожу вперед. Он посмотрел на меня и спросил: «За барахло будете отвечать?» – и показывает на мое ситцевое платье. Я согласилась. Так и стала сестрой-хозяйкой, или кастеляншей.

Начальник станции – предатель 

В 1943 году персонал самодедского госпиталя отправляют на юго-запад страны. 12 девушек-сестер и врачи из Архангельска пополнили ряды полевого подвижного госпиталя. Он следует за 13-й армией, войска которой вместе с войсками 70-й армии в Курской битве с 5 июля по 23 августа сорвали замысел немецкого командования – фашистам не дали прорвать оборону на Орловско-Курском направлении. 

– Бомбили нещадно, немцы наступали. Госпиталь располагался в 20–25 километрах от боевых действий. Помогали врачам: держали лампы, делали перевязки. Много было потерь. Погибли молодой врач из Архангельска и повар – они заболели брюшным тифом. Пришлось оставить их там, на Орловско-Курской дуге, – вспоминает Эмилия Владимировна. 

Но тяжелее всего было принять предательство.

– Легкораненых мы оставляли у себя, а тяжелых направляли в тыл по железной дороге. Начальник одной станции оказался предателем, сообщил немцам о прохождении большого эшелона – немецкий самолет разбомбил его. Все солдаты и сопровождающие сгорели дотла, – плачет ветеран.

Стихотворение от танкиста

После успешного завершения оборонительной операции 13-я армия войдет в состав 1-го Украинского фронта, будет освобождать Киев, наступать на противника на Правобережной Украине, а затем и на юго-востоке Польши. 

– В 1944 году наш полевой госпиталь расформировали. Двух сестер из Пермилово – меня и Валю Мурашеву – направили в терапевтический госпиталь. Туда поступали раненые и больные брюшным тифом. Мы работали в инфекционном отделении. Много было солдатов-«скелетов», которых мы выхаживали, – рассказывает кастелянша из Самодеда. 

В Польше советские войска встречали с цветами. Эмилия жила на квартире у хозяйки. Она и пани Миля хорошо понимали друг друга – мать Эмилии Владимировны родом из Польши. Хозяйка рассказывала, как фашисты увозили целые эшелоны пленных поляков в Германию, как издевались над евреями. 

В Польше Эмилия познакомилась с капитаном танка из Москвы Володей. 

– Мы дружили. Я хотела с ним на фронт уехать, но он получил новый танк и поехал освобождать Европу. Погиб по дороге на Берлин. Перед смертью велел своему адъютанту передать мне все бумаги. Среди них было стихотворение, посвященное мне. Я про него всем и в госпитале, и везде рассказывала, – говорит ветеран. 

До сих пор она помнит слова этого стихотворения о близком счастье, которого танкисту Володе не удалось испытать:

Быть бы, милая, 
нам с тобой вместе,
Но для этого надо сейчас
Бить и бить 
эту черную нечисть,
Чтоб потом был счастлив 
каждый из нас!

Отравленный спирт

8 марта 1945 года вместо праздника персонал терапевтического госпиталя погрузил вещи на машины и выехал на узкоколейку. Переезжали из Польши в Германию – не в Берлин, а в деревню в ста километрах от столицы. Добрались до места: кругом трава, на зеленых лужайках пасутся коровы и лошади. Пейзаж поразил миролюбием. 

– Зайдешь в дом – абсолютно все цело. Продуктов много, но нам есть запрещено. Только после проверки. Был у нас шофер Ваня Замятин, из Архангельской области. Подвозил раненых, мне помогал с горами белья управляться. Жаль, в День Победы погиб – выпил с товарищами немецкого отравленного спирта, – вспоминает ветеран. 

С будущим мужем Николаем Эмилия познакомилась в Польше. Он попал в госпиталь с заболеванием, а потом начальник Бронштейн оставил его у себя помощником. 

– Помню, что Николай за письмами ходил. Нарочно конверты перепутает, чтобы все мои письма прочитали! А я комсоргом была, бойкая такая, все его в комсомол звала. А он говорил: «Меня и так ругают, еще и вы будете ругать!» – смеется Эмилия Владимировна.

Награда нашла героя

В апреле 1945-го вышел приказ о наступлении на Берлин. Около ста легкораненых из госпиталя, в том числе и Николая, отправили на фронт. Вскоре пришла весть: все погибли. Но уже после войны Николай вдруг снова появился в госпитале! У Эмилии – глаза на лоб.

– Ты откуда? – спрашивает.

– С фронта… Чудом остался жив, – ответил Николай Коротков. 

Признался в любви и сделал предложение. Отпраздновали неофициально: начальник спирту выдал, посидели и разошлись. По-настоящему расписались уже зимой, в Архангельске. 

Спустя 70 лет благодаря областной акции «Герои земли Поморской» Эмилия Владимировна получила копию наградного документа мужа. А его самого уже двадцать лет нет в живых… 

– В наградном листе написано, что Николай Коротков награжден орденом Славы III степени за то, что 18 апреля, находясь в разведке на реке Шпрея, захватил трех языков, которые дали сведения о противнике, и разведал подступы и огневые точки противника. А 22 апреля в районе села Петерсхайн огнем своего автомата уничтожил более десяти гитлеровцев и троих взял в плен, – с гордостью говорит она о своем муже.

Сейчас 91-летняя Эмилия Владимировна живет в поселке Самодед. Фото: Елизавета Золотарева

Юбилейную годовщину Победы Эмилия Короткова отметит, как обычно: поселковый митинг у памятника, визит на кладбище.

– Там похоронены 26 человек, умершие в нашем госпитале, мой муж и сын. Проведаем, кого знаем, и – домой, – заключает 91-летняя Эмилия Владимировна. 

Она считает себя из рода долгожителей, вспоминает деда, который прожил бы и больше 102 лет, если бы немцы не расстреляли.