Волонтерам на Донбассе нужна особая стойкость и выдержка

— Александр Юрьевич, что вас мотивировало поехать в Мариуполь?

— У меня не было вопроса, нужно ли ехать на Донбасс. Я хотел помочь людям, поэтому и записался на общих основаниях в добровольческий отряд «Молодой гвардии». До этого я имел возможность поработать в пунктах приема беженцев в Ростовской и Белгородской областях, и когда появилась возможность записаться в волонтеры от «Молодой гвардии», я сразу же это сделал.

Это мое личное желание, никем не навязанное. Что касается непосредственно боевых действий, то, по моему мнению, в них должны принимать участие специалисты, профессионалы, которые прошли необходимую подготовку.

Волонтером я работал на общих основаниях, не афишировал, что являюсь депутатом Государственной Думы. Так было проще общаться — у людей нет барьера, ограничений. Кроме того, есть определенные риски, связанные с тем, что представителей власти могут похитить, пытаться обменивать на кого-то.

Поэтому там не так много депутатов, в основном те, у кого был опыт решения подобных задач. Например, Игорь Кастюкевич, депутат от Воронежской области. Вместе с ним мы занимались вопросами работы центра приема беженцев, он очень многое сделал для поставок гуманитарной помощи в освобожденные территории.

Сводный отряд волонтеров из Москвы насчитывал около 50 человек, часть группы направилась в Мариуполь, остальные волонтеры — в Мелитополь.

— Сильно город пострадал?

— Город разбомблен как Сталинград. Конечно, есть дома, которые не пострадали, но их надо искать. Там действительно страшно: заезжаешь и видишь руины. Если здание не разрушено, то, как минимум, со следами пожара.

— Изменилось ли восприятие ситуации на месте в сравнении с тем, что вы узнавали из различных информационных источников до приезда?

— Смотря что читать. Что показывают на картинке, и что увидел я – один в один. Кстати, недавно там побывал Артемий Лебедев, он достаточно все точно и честно показал.

Сейчас боевые действия не ведутся, везде блок-посты, вечером действует комендантский час, электроэнергии и воды в городе не было, ведутся восстановительные работы, начала появляться связь.

— Людей много осталось?

— Посчитать их никто не может. Но в гуманитарные центры приходят толпы.

Мариуполь немного больше Архангельска, там насчитывалось около 500 тысяч человек. Кто-то уехал, побросал квартиры, дома. Люди живут там, где придется.

— А в Мариуполе что вы делали?

—  Разгрузка, фасовка, выдача продуктов и вещей, доставка на дом. Приходит фура огромная, а то и несколько, все нужно разгрузить. Вместе с местными мы это делаем.

Заметил, что волонтерам на Донбассе нужна особая стойкость и выдержка. Двадцать тонн разгрузить? Пятьдесят тонн разгрузить? Берем и делаем.

И это нужно делать быстро, потому что люди ждут, когда им начнут выдавать еду. Много инвалидов, которые остались одни, и если к ним никто не придет, они не выживут. Администрация сейчас старается найти всех, кто нуждается в помощи. Адреса объезжают волонтеры, привозят продукты питания, средства гигиены.

Кстати, большой популярностью пользуется лапша быстрого приготовления и разводное пюре, потому что готовить проблематично – света нет, газа нет. Например, часто можно увидеть, как во дворах на костре кипятят воду.

— Что вас больше всего поразило за время пребывания в ДНР, есть какие-то истории, которые до сих пор не выходят из головы?

— Это истории, связанные со смертью, убийствами, горем, болью, отчаянием. Их не очень хочется рассказывать. Люди попали в настоящую мясорубку. Для нацбата убить русского — это идеология. У каждого, с кем не общаешься, какой-то свой страшный рассказ.

— Какое отношение к россиянам? Как  местные оценивают спецоперацию, что говорят?

— Когда я направлялся в Мариуполь, этот вопрос меня сильно волновал. К волонтерам положительное отношение у всех. Потому что это помощники в первую очередь в доставке продуктов и предметов первой необходимости. К ним всегда можно обратиться за любой помощью. Например, многие ищут своих пропавших родственников. Есть захоронения прямо во дворах, которые никак не отмечены.

Отношение к происходящему зависит от территории. Если мы говорим про Мариуполь,  то когда началась спецоперация, российских войск еще не было, «азовцы»* начали террор в отношении своих же. Люди это видели. Пророссийски настроенных граждан вообще по спискам расстреливали. Местные это рассказывают и говорят, что, слава богу, у нас больше нет этого «Азова»*, спасибо, что всех освободили.

*нацбатальон «Азов» признан террористической организацией на территории РФ.

Это конкретный пример Мариуполя, потому что там прикрывались людьми, и тех, кто хотел уехать из города, реально расстреливали целыми семьями. Это не выдумки. Самое страшное, что для них это стало обыденностью. Людям приходилось трубы отопления разбирать, чтобы пить воду, когда их не выпускали из подвалов.

Другой контингент людей — кто уехал из Мариуполя в самом начале либо до спецоперации. Они возвращаются — город в руинах, все сожжено, и для них картинка мира другая. Они понимают, что было все хорошо, они вернулись, а Россия разбомбила город, жить здесь невозможно. Конечно, они будут воспринимать ситуацию по-другому, это их миропонимание.

Мелитополь – там своя история. ВСУ сдали город без боя, и это, я считаю, единственно нормальный путь был, потому что там не было нацбатов. Часть населения в городе была настроена проукраински. А потом ВСУ стали обстреливать Мелитополь ракетами… И на таких территориях поддержка России стала резко нарастать.

Если брать Алчевск, город рядом с Луганском, там население очень позитивно настроено на спецоперацию. Жители говорят, что ее надо было еще в 2014 году начать.

—  Как вы думаете, нужно ли России пробивать информационный барьер на международном уровне, нужно кому-то что-то доказывать?

— Когда началась спецоперация, мы не были готовы к такой информационной атаке, а там к этому готовились восемь лет. Запад создавал центры информационной борьбы.  

Когда мы приехали в школу в Мариуполе, где был гуманитарный центр, увидели музей отряда специального назначения «Азов»* (признан террористической организацией на территории РФ).  А по всей школе были развешаны фотографии сожженных домов, убитых людей — якобы российские войска убивают украинцев.

Информационную борьбу нужно вести! Запад всегда будет настроен против нас, и это нормально, это геополитическая борьба. Нам тоже нужно пробиваться. Мы должны бороться и на их территории, рассказывать правду.

Есть другой мир, кроме Запада, и его больше. В остальной части мира нам нужно продолжать работать, там нас уважают, потому что мы, не боясь, подняли флаг и пошли вперед против Запада.

Это желание защитить своих, объединить наш русский мир, а в глобальном смысле это борьба против гегемонии Запада. Ее со временем не станет, но для этого придется пройти большой путь. НАТО сама подготовила почву для ведения войны на Украине. Мы воюем с коллективным Западом.

— Вы являетесь заместителем председателем профильного комитета в ГД по промышленности и торговле. Какие возможные меры уже обсуждаются о  возрождении промышленности Донбасса, как интегрировать производство в экономику России, поддержать отрасль?  Что Россия может получить или, напротив, потеряет в этом случае?

— Да, эта тема волнует многих. Мне кажется, что здесь должен быть философский подход. За каждой освобожденной территорией сейчас закрепляют шефа – субъект РФ.

Например, Мариуполю помогает Санкт-Петербург. Депутатов Госдумы закрепляют как кураторов за определенными городами. Я ответственный за город Алчевск. Там есть металлургический комбинат, очень хороший технологический университет. За Алчевском закрепили Вологодскую область.

Конкретной программы восстановления пока нет, так как эти территории не в составе России, поэтому пока речь идет о подшефной помощи.

Помогать надо, мы все единый русский мир. Восстановление Донбасса принесет несомненную пользу для нашей страны. Это промышленный регион с  угольной, металлургической промышленностью. Кроме того, там проживают люди, которые близки нам по ценностям, по мировоззрению.

Если рассуждать о комплексной поддержке экономики страны и противостоянии антироссийским санкциям, то здесь стоит сказать о том, что России повезло. Мы хотели вписаться в глобальную экономику, но до конца нам это не удалось.  Если бы мы реально были в глобальной экономике, сейчас нормальная жизнь у нас бы прекратилась. Благодаря тому, что мы до конца не влились в эту систему, у нас много чего сохранилось своего.

Все остальное – дело времени. Деньги для этого у страны есть.

—  Сбор гуманитарной помощи продолжается?

— На всех освобожденных территориях будут открываться гуманитарные центры и центры досуга. Это тоже очень важно, ведь детям необходимо помочь пережить эти ужасы и отвлечься.

В этом году акция «Единой России» «Собери ребёнка в школу» распространяется и на Донбасс. Первую партию школьных комплектов — рюкзаки и канцелярские принадлежности — уже передали в ходе гуманитарной миссии в ЛНР.

— Восстановительный период на Донбассе потребует рабочих рук и дополнительных сил. Как можно стать волонтером?

— Главное желание. Человеку должно исполниться 18 лет, он не должен иметь проблем со здоровьем и быть психологически устойчивым. Можно обратиться в «Молодую гвардию», где вам объяснят порядок действий, можно оставить заявку на сайте Мывместе.рф. Там опубликован порядок отбора и подготовки волонтеров в целях реализации гуманитарных миссий в ДНР и ЛНР.

Далее формируется группа, отправляется в Москву, в столице проводится краткий инструктаж, оформляется страховка, и волонтер в составе группы едет на территорию.

С собой необходима одежда, лекарства, я бы еще посоветовал взять подушку и спальный мешок. Важно отметить, что волонтер не получает никаких льгот или денежных вознаграждений.

Что касается специалистов, то недавно Госдума приняла изменения в Федеральный закон «О ветеранах», согласно которому гражданские лица, привлеченные к выполнению задач специальной военной операции, будут наделены статусом ветерана боевых действий. В первую очередь, это выездные ремонтные бригады, которые восстанавливают вооружение, военную специальную и гражданскую технику; врачи и медики, а также ремонтники, которые восстанавливают транспортную инфраструктуру, системы жизнеобеспечения водой, газом, связью.

Хочу добавить, что в ЛНР очень положительно относятся к специалистам из России, это воспринимается местными жителями как знак воссоединения – значит, у нас есть связь, нас не бросают, есть к кому обратиться, у кого просить помощь. Благодаря им в республиках восполняется кадровый дефицит, оказывается помощь в  восстановлении социальных объектов и инфраструктуры.

Елена Теребова