25 марта 2021

«У всякого дерева свой характер»: мастер из Северодвинска делает потрясающие поделки

За последние месяцы в Архангельской области прошли сразу несколько конкурсов-выставок умельцев народных ремесел. И почти во всех наиболее известных экспозициях зрители с восхищением знакомились с творениями северодвинского Мастера Ивана Григорьевича Клещина.

«У всякого дерева свой характер»: мастер из Северодвинска делает потрясающие поделки

Слово «Мастер» в данном случае уверенно пишу с большой буквы.

Однажды достался мне неожиданно фрагмент бруса форштевневой части «Святого Фоки» – той самой шхуны Георгия Седова. Небольшой обветшалый фрагмент – 500 на 150 миллиметров, весь истлевший снаружи.

Если учесть, что построили «Святого Фоку» (бывший Geizer) в 1870-м, то этому куску норвежского дуба  не меньше полтораста лет! И куда мне с ним? Вспомнил Ивана Григорьевича, его золотые руки. Ими он и сотворил чудо: убрал всю гниль, добрался до сердцевины и выточил из нее изящную колонну и основание настольной электролампы, а еще выкроил и отшлифовал два фрагмента для экспозиции музея на ледоколе «Красин» в Петербурге. Кудесник, да и только!

Буду столяром-художником!

Знакомишься с его работами, будь то небольшой деревянный эстамп, а то и крупная резная картина, щепная птица, сувенир, игрушка, предмет кухонной утвари, посуды или домашней мебели, и не перестаешь восхищаться – нет того, к чему бы он не приложил свое умение и настойчивое тщание, без которого нет и не может быть столярного изящества.

– Мастерить поделки, игрушки, вырезать, собирать, клеить в нашей семье было принято к Новому году, – говорит Иван Григорьевич и со смехом продолжает рассказ, как в восемь лет сооружал себе костюм искусственного спутника Земли из… волейбольного мяча, серебристой фольги чайных пачек и за неимением магазинского клея варил свой – из картошки…

А первого своего мастера-наставника Иван Григорьевич помнит – Николай Иванович Максимов, учитель труда в сельской школе.

– Я туда пришёл уже влюбленным в дерево, – признается Клещин, – в мастерских увидел токарный станок – научите, хочу выточить вазу, полую внутри… Максимов: нельзя, рано тебе еще – ты маленький… Но маленький не отступился, и Максимов научил. Детский стульчик и стол на точеных ножках – первые «шедевры» пятиклассника Клещина. И тогда же и вывод на перспективу: нет ничего лучше дерева! Куда ни придешь, стол, стул, шкаф – все из дерева, а потому буду столяром! Но еще и другие задатки были у него: рисование, черчение, геометрия – всегда одни пятерки. И отец ему подсказал: кто такой столяр? Всего лишь одна профессия. Поступай в котласский худграф, учись – будешь и столяром, и чертежником, и художником…

От старых мастеров

С котомочкой, которую собрала в дорогу мать, пятнадцатилетний Ваня Клещин уехал в Котлас на пароходе-колеснике «Гоголь». От их деревни до Котласа две сотни километров. Отучился и с дипломом об окончании художественно-графического училища прибыл в Шенкурск, где преподавал два года. Потом армия и после демобилизации Северодвинск, цех 13 «Звездочки» – художник-оформитель. И наконец  учебно-производственный комбинат (УПК), куда завод направил Клещина преподавать ребятам основы декоративно-прикладного искусства.

Вот уж где способностям и фантазиям открылось широкое поле – и резьба по дереву, и художественная роспись, и плетение из бересты! И там же новый учитель и друг – Анатолий Иванович Нюхин, прекрасный мастер и преподаватель, который в 1976-м подал идею и организовал специальный кабинет декоративно-прикладного искусства.

К слову, уроки плетения Иван Григорьевич брал у одного из гостей УПК – его имя-отчество уже забылось, а фамилия – Борисов. Тогда же Клещин спросил, от кого тот наследовал свое умение. Оказалось, того учил еще дед. Правда, внуку это ремесло по жизни не пригодилось, а только потом, уже на девятом десятке, руки вдруг дедову науку сами вспомнили…

Велика ли наука плести лапти, туеса, корзины, кузова, венки-обереги? Это как сказать – чудеса ведь можно творить и здесь, если глаз приметлив, а руки золотые, как у Клещина. Настоящим же виртуозом плетения из бересты Иван Григорьевич считает своего доброго знакомца Доната Петровича Головина, чьи лапти по их готовности уместились на четверти… однокопеечной монеты!

Клещин

И вот ягринская школа-интернат – Иван Григорьевич и воспитатель, и учитель труда. У педагога Клещина не просто богатейший опыт, которым он делится с ребятами, у него еще и своя методика, программа, между прочим защищенная в институте переподготовки и повышения квалификации работников образования. Что в ее основе, если пояснять проще?

Не каждый из ребят станет тем же профессиональным резчиком (хотя, надо сказать, способных и толковых Клещин подготовил немало – десятки призов и почетных грамот заслужили они на различных конкурсах), но в жизни приобретенные навыки окажутся ко времени и к месту, то есть случится, как у того старого умельца Борисова, – руки вспомнят.

Они во многом похожи – искусные мастера, работающие с деревом. Скажем, коллега и один из учителей Клещина Андрей Иванович Баринов задумал выразить характер каждой древесной породы в определенном образе и композиции. Дуб, например, это мощный богатырь, страж, воин. Ель и корабельная сосна – любимицы Севера, стройные красавицы, в любом деле труженицы. Ива потому и зовется плакучей, что в ее облике много печали…

Иван Григорьевич о душе дерева не говорит, но признает – характер его раскрывается в свойствах древесины. Осина – светлая, белая, легко поддается резцу… Сосна много упрямее на изгиб и тверже, зато ладно колется, расщепляется – из нее прекрасны не только щепные птицы, но и лучины, дающие свет в убогой избе… Лиственница – стойкая и волевая гостья из леса, почти вечная: воде не поддается, не гниет.

Благодаря именно русской лиственнице Венеция по сей день стоит, убежден Клещин… А береза – наш национальный символ: и светлая, и прочная, легко точится, а еще и щедрая, ведь не только ствол в деле, но и береста…

Чем еще приятно удивляет Иван Григорьевич, так это всегдашним поиском и готовностью к эксперименту с новым материалом. Вот, скажем, бакаут – вечнозеленое дерево, растет в тропиках Америки и Вест-Индии, тяжелое и очень твердое, не зря же его прозывают железным. Бакауту, между прочим, и на флоте, в корабельных устройствах, нашлось применение. Однажды принесли Ивану Григорьевичу такой фрагмент – попробуй, как оно. И Клещин с радостью пробует.

А не так давно он разжился целым бруском… рябины. Рябину, особенно в городе, с толстым стволом редко встретишь, растет она почти как кустарник. Ну разве не ценная вещь для опытов, когда рябины целый брусок?!

На все руки мастер!

Говорят, мол, если мастер большого полета, так у него и любое дело на лад идет. Иван Григорьевич тому прекрасный пример…

Увлекся он однажды фотографией. Сначала просто снимал пейзажные снимки родных верхнетоемских мест, но потом всякий раз стал приглядываться-присматриваться своим острым глазом к природным деталям, каких, пожалуй, не в каждом из соседних подвинских районах не сыщешь: будь то изящный изгиб Двины или плавный подъем и спуск береговой линии, присматривался он и к утлым, брошенным деревенькам на противоположной стороне, к притихшим камышовым зарослям в ближайших заболоченных низинках…

И выходили на отпечатках Ивана Григорьевича удивительные даже для меня, отчасти искушенного в художественной фотографии вещи, на которые подавляющее большинство и внимания-то не обращало: ажурная сеточка мелкого  летнего дождика, накрывшего деревню, несмелая речная рябь на широчайшей реке, тонкая грусть ветхой церковной постройки, доживающей свой век в заповедной глуши… И все с ощущением безвозвратно уходящего и с такой выразительной любовной печалью!

За кадром кадр

А потом и вовсе Иван Григорьевич потряс меня, взявшись за… реставрацию старых фильмов, отснятых в свое время на 16-мм кинопленке. И как же это умело и сподручно сделать, до этого всего он додумался опять-таки сам!

Признаться, тут уж и меня он и вовлек, и увлек. Сохранились в моем архиве некоторые старые кинокартины, снятые в пору моей работы в северодвинском кинобъединении «Чайка».

Лауреат всероссийских и всесоюзных конкурсов «Чайка», который отмечали и Леонид Гайдай, и Сергей Бондарчук, уж много лет, как не существует, и после моего ухода из объединения ее кинофонды оказались разворованными-разграбленными.

Так вот, взялся Иван Григорьевич восстановить то, что еще неким неведомым чудом уцелело. И восстановил! Где изобразительный ряд подправил, где титры заменил, где звук откорректировал. Да, к несчастью, не все удалось, но теперь благодаря именно Клещину для истории осталось – работал в Северодвинске дружный, увлеченный творческий коллектив, чьи работы завоевывали главные призы на российских, союзных конкурсах и даже представляли нашу великую Советскую страну за рубежом. Разве это не подвижнический подвиг Мастера?!

Ода миниатюре

Клещин

А последнее увлечение Ивана Григорьевича – токарная миниатюра – удел одаренных, последователей Левши – знаменитого литературного героя Николая Лескова, но работающих больше не с металлом, а уже с деревом. Но до чего же виртуозная у них работа!

Глядишь на их прикладной инструментарий, и, кажется, он такой мелкий, что не то чтобы работать, а удержать его пальчиками невозможно! Ан нет – искусно владеют им невероятного умения мастера! И в результате на радость и удивление публике выходят поделки, от которых, просто дух захватывает – ими можно либо с увеличительным стеклом любоваться, либо рассматривать детали через специальную линзу…

Одна из последних работ Ивана Григорьевича – макет Ильинской церкви, который выставлялся среди работ северодвинских умельцев (на снимке Клещин с ним). О предыстории появления макета сам мастер рассказывает:…

– Родители  мои родом из таежного края, жили на Вые (Верхнетоемский район), где центральной деревней считалось Окулово. Несколько лет назад, когда занялся изучением своей дальней родословной, нашел много родственников по материнской и отцовской линии – Кулижских и Клещиных. Семьи тогда были большие. У Кулижского Семена Ивановича (нашего деда) выжило семеро детей. У прадеда Кулижского Ивана Христофоровича было пять детей. У прапрадеда Христофора тоже пятеро. Один из родственников мне написал, что отдал в районный Верхнетоемский музей струг (рубанок), на котором есть фамильная надпись. Работники музея нашли мне этот рубанок от нашего прапрадеда Христофора. На струге надпись: «1836 года, месяца марта 12 дня Христофор Кулижской».Так что пришлось мне подержать в руках струг прапрадеда. Значит, был он мастеровым, как и все северные крестьяне. А еще узнал от родственников, что прадед Иван Христофорович принимал участие в строительстве храма Святых Кирилла и Афанасия Александрийских рядом с Ильинской церковью…. Мастеровыми были наши предки. И я уверен, что в строительстве Ильинской церкви в 1600 году тоже принимали участие мои предки. В память о наших предках я и решил сделать макет Ильинской церкви на моей родине.

Его Величество Природа

Родился Иван Григорьевич в Архангельске, но уже скоро родители вернулись в Верхнетоемский район, здесь их родина – старообрядческие деревни Матигоры и Окулово, что друг с другом по соседству. Отец всю жизнь трудился электриком в Зеленниковском леспромхозе, мать вела дом, хозяйство, слыла чудо-рукодельницей.

Дед, Семен Иванович Кулижский, своим умением кузнеца славен был на всю округу. Братья Кулижские, родные и двоюродные, рубили-ставили крепкие красавцы дома и в своей деревне, и окрест, знатными были лесорубами, плотниками, столярами – всю жизнь с деревом. Такими родственными корнями не грех гордиться, и, не исключено, сказалась на способностях Ивана Григорьевича генетика…

– Я без дерева жить не могу, – помнится, такую он обронил фразу, имея в виду привлекательность и возможности материала, с которым знаком сызмальства.

А я бы еще добавил – не мыслит он жизни без творчества, без трепетного чувства красоты, которым природа награждает не каждого…

С дочкой Аней Клещин поехал в Калининград, когда та, окончив северодвинскую школу и художку, решила поступать в университет имени Канта. Одно из экзаменационных требований художественно-графического факультета – представить свои работы. Тогда Иван Григорьевич выточил образцы деревянной посуды, а дочь их расписала. Вердикта абитуриенты ждали в коридоре. Комиссия зашла в аудиторию, где выставлялись экспонаты, и вскоре в коридор выскочил ее председатель: кто здесь Клещина Аня? Потом к Ивану Григорьевичу: вы ее папа? Можно мы возьмем ее работы в выставочный фонд?

Анна Клещина успешно окончила университет, сегодня работает дизайнером в одной из солидных мебельных фирм Калининграда…

Генетика от ее величества Природы.

Олег ХИМАНЫЧ

Поделиться
91063