Татьяна Ноговицина: Я – чердачно-подвальная уличная женщина

Кому – теракт, кому – работа

Из всего дня первого сентября 2000 года, когда первая городская вынуждена была эвакуировать в другие больницы около девятисот пациентов, Ноговициной врезалась в память фраза случайной прохожей: «Нашли, с кем в гражданскую оборону играть».

Но то были не игры, и даже не учения. В полдень заместителю главврача Валерию Колыгину позвонил неизвестный: «Больница заминирована, требую выкуп». К вечеру палаты всех отделений, в том числе реанимационных, покинули все до единого больные. И весь медперсонал – еще около полутора тысяч человек. Большинство не понимало, что происходит.

И вообще никто не знал, что звонивший и угрожавший реально контролировал ситуацию: все знал о каждой подъезжающей машине, видел погоны офицеров УВД и МЧС, различал лица чиновников… Что шла настоящая операция по его поиску и задержанию.

У персонала не было ни паники, ни страха. Все просто делали свою работу. Начальник хозяйственного отдела (или проще – завхоз) Татьяна Ноговицина сопровождала сотрудников спецслужб, искавших взрывное устройство, по чердакам. Открыть двери, включить свет и безопасно провести людей с собаками там, где проходят трубы вентиляции, водопровода, электрокабели, лифтовые шахты, быстрее нее не смог бы никто.

Потому и называет себя «чердачно-подвальной уличной женщиной», все, что там, – ее епархия. В подчинении у Ноговициной дворники, уборщицы, лифтеры, гардеробщицы, рабочие по обслуживанию зданий – около 60 человек. И все они – лишь одна из служб, о которых больным почти ничего не известно.

Домоправительница

Таких служб в первой городской много – так повелось с 1993-го. Этот порядок главный врач Еликанида Волосевич завела в свое время исключительно ради экономии. Сторонние службы на аутсорсинге, как сейчас говорят, были дороже. А больница всегда считала условную для города экономию. Кроме того, подрядчики, не подчиняющиеся администрации учреждения, и управляться ею не могли. Значит, не было внутри коллектива возможностей для маневра. То есть, грубо говоря, дворника нельзя было отправить разгружать медикаменты или устранять последствия аварии. Зато свои медтехники, повара, прачки, охрана, телефонисты, компьютерщики, метрологи, плотники, маляры, сварщики, электрики, водопроводчики, водители – это сила, в которой администрация уверена не меньше, чем в хирургах. Заслуга в этом – Тамары Харченко, заместителя главврача по хозчасти: сама себе команду подбирала. И Ноговицина идеально подошла под ее требования: если Тамару Семеновну за глаза называют «генералом в юбке», Татьяну Леонидовну кличут Фрекен Бок.

Из того, что об этом персонаже известно из «Малыша и Карлсона», Ноговициной подходит и внешность (с о-о-очень весомыми дамскими достоинствами), и характер («ненавидит непослушание»), и должность – домоправительница.

В феврале исполнилось 20 лет, как она работает в первой городской.

Ноговицина по духу – человек сельский. В «прежней жизни» работала телятницей, рубщицей капусты, нормировщицей, заместителем директора по хозчасти – в совхозе «Двинской» и совхозе-техникуме «Архангельский». Была еще председателем Часовенского сельсовета. Так что в медучреждение пришла с правильными женскими и «домоправительскими» навыками, главным из которых сегодня администрация называет надежность. И в этом совпадении ожиданий – администрации и отдельного взятого сотрудника – я, например, увидела грамотную кадровую работу, как сегодня сказали бы, службы управления персоналом.

Мотивация – быть незаметными

Двадцать лет назад таких служб и в помине не было, и о мотивациях дворников или уборщиц никто и слухом не слыхивал. Но они были и есть. Только формулируются по-простому. Главная мотивация: «врачи не должны замечать, что мы есть. Доктор утром вошел в калитку, прошел по чистой дорожке, сел в чистый лифт, надел чистый халат и отправился лечить своего больного. И всем хорошо».

Персональщики возразят: какая ж это мотивация – быть незаметными? Но Харченко, а следом за ней и Ноговицина так подбирают сотрудников, чтобы не только зарплата, но и общая благая цель мотивировали людей работать с душой. То есть человек должен не только мыть или мести, он должен понимать, ради кого это делает.

С душой работать трудно, особенно если условия труда так себе… Больница, например, не может тягаться по ним с теми же клининговыми компаниями: «там у уборщиц специальные тележки, ведерушки, им даже наклоняться не нужно, чтоб тряпки отжать…» То же самое – с дворниками, все орудия которых – «лом, совок, лопата». Но, как уверяет Ноговицина, «я знаю, что они не подведут, и это их обязывает».
Все ее сотрудники женского пола – «девочки», остальные – Игорек, Олежка, Ромочка… Она их любит, хотя в жизни по отношению к мужикам – сука сукой (это она сама призналась). Но подчиненные ничего такого о начальнице не знают, и 31 декабря я своими глазами видела, как лежавшую в больнице Ноговицину приходил поздравлять один из ее «мальчиков»: в дедморозовском колпаке, кирзовых сапогах и с мандаринкой… Было трогательно.

Но Татьяна Леонидовна действительно может быть и Фрекен Бок. Например, не любит, когда «берешь на работу как умных, а работать приходится, как с дураками». Она сама ежедневно выезжает в город из своей Повракулы в 5.20, потому что «поздно приедешь – не то, что дворников, пыли не найдешь». Она уверяет: «Желающие устроиться сюда на работу в очередь стоят. Не беру по блату – как с них спрашивать потом?»,

«У меня простое отношение к делу: надо работать, а не отрабатывать». Требование к себе: «чтоб при походке не скрипела, при дыханьи не хрипела».

Шутить шутит, а на самом деле – тот еще психолог. Одно дело: все твои подчиненные – дети или, например, люди со специальным образованием. А у нее – от школьников до пенсионеров, от неучей до бывших преподавателей. И ничего, если к каждому с душой-то… Ее, кстати, хватает у Татьяны Леонидовны и на такое уникальное для города дело, как организация похорон важных людей, где, понятно, особая деликатность требуется. И выдержка, наверное. Как мне кажется…

Обслуживать – служить

А экстремальная ситуация, по словам Ноговицыной, может быть в ее работе только в случае болезни сотрудника. Казалось бы: что за проблема – подменить дворника или уборщицу? Да хоть человеком с улицы… Но, оказывается, в больничной системе свои правила. Например, санитарка и уборщица проходят разные медкомиссии. Как дворник и рабочий.

Я в этом никакой логики не вижу, но «так положено». Поэтому, принимая людей на работу, Ноговицина предлагает каждому сразу оформлять все возможные виды «допусков». Так легче потом справляться с экстремальными ситуациями.

Пример – январская непогода. Город был завален снегом по уши, а больничный двор выглядел лучше главной городской площади со всеми ее административными зданиями. И так – всегда. Чистота и красота больничного городка особенно поражают летом-осенью.

Была уверена, что в штате работают садовники: такие кусты сирени не найдешь больше нигде. Каждый куст сформирован, каждый стебель побелен… А из 60 подаренных «Северной розой» саженцев клена на аллее, высаженной в память Волосевич, прижились 59. «Нам бы еще липы посадить взамен старых тополей, чтоб красиво было». И вся эта красота – дело рук дворников и рабочих по обслуживанию зданий.
Причем если «чисто» – понятие обязательное в их должностных инструкциях, то «красиво» – тот самый «человеческий фактор», который и делает первую городскую особенной среди учреждений. Здесь правильно понимают функцию обслуживающего персонала: обслуживать не деревья, тропинки или здания, а людей.