Таксидермист Борис Бральнин
36 лет Борис Павлович проработал преподавателем физкультуры в нашем пединституте. Помимо любимой работы всю жизнь у него была еще одна страсть – любовь к природе. И вот сегодня он – единственный в нашем городе таксидермист.
Это никак не связано с такси
Слово «таксидермия» древнегреческое, а два его корня переводятся как «такси» – изготовление, приведение в порядок и «дерма» – кожа, шкура. Проще говоря, таксидермисты делают чучела животных, птиц и рыб. Обычно их работы приобретают краеведческие музеи, кружки юных натуралистов, университеты или частные коллекционеры. Это редкая профессия, которой нигде не учат. Но именно благодаря таксидермистам в музеях мы можем увидеть не только животных, с которыми никогда бы не столкнулись в жизни, но и тех, что уже давно не существуют на свете.
– Никакого отношения к такси и машинам это слово не имеет, – улыбается он, – а то многие путают. Я занимаюсь изготовлением экспонатов.
Детство Борис Павлович провел в деревеньке Пустынь Котласского района. Его отец, бывший военный, увлекался охотой и часто брал сына в лес. Анализируя прошлое, теперь уже взрослый сын понимает, что именно отец посадил в его душе первое зернышко любви к лесу, птицам и животным.
Другой важный момент в его биографии – то, что неподалеку от Пустыни, в поселке Черемушский, жил дядя Бориса Ефим Пугачев, которого все в округе называли Кулибиным.
– За что бы он ни брался, все получалось, – объясняет Борис Павлович. – Из образования – только техникум, но знал как академик. Работал в Коряжме энергетиком. Когда его уволили, а на его место поставили молодых ребят, он еще много лет в случае аварий и серьезных поломок приезжал и помогал разбираться.
Помимо энергетики, Ефим Иванович увлекался таксидермией. Его экспонаты даже выставлялись в Котласском краеведческом музее. Дядя и приобщил юного Бориса к этому необычному ремеслу.
Глаза из мячиков
Первые знания, полученные от дяди, он постепенно дополнял, набивая руку. Однажды его даже хотели отправить на курсы таксидермии в Прибалтику, но организаторы попросили за свои секреты такую нереальную сумму, что от идеи пришлось отказаться.
Книг по таксидермии практически не найти. Борис Павлович демонстрирует две тоненькие брошюры, выпущенные в 90-х, – все, что у него есть. Поэтому до многих вещей архангельский таксидермист дошел опытным путем, при помощи подручных средств.
Так, например, большие глаза для лосей он придумал делать из мячиков для пинг-понга. Красил их в черный цвет и покрывал лаком. От настоящих не отличить! Зрачки для глаз рыси пробовал плавить из найденных пластмассок подходящего цвета, а небо в пасти и язык хищницы догадался сделать из стоматологического воска.
– Иногда приходится включать фантазию, – говорит мастер. – Раньше, например, искусственные глаза животных продавались в охотничьих лавках. Сейчас такого не найти. Но, как говорится, голь на выдумку хитра. Поэтому, бывало, доставал глаза из сломанных дочкиных кукол. Если увижу на одежде пластиковую бирку – складываю к себе в инструменты. Потом пригодится.
Сейчас чучела, которые сделал Борис Павлович, есть в музеях и частных коллекциях в Испании, Италии, Норвегии. Его экспонаты радуют глаз гостей САФУ, педколледжа, посетителей Музея народных промыслов и ремесел Приморья в Уйме, Северодвинского краеведческого музея, стоят как трофеи у частных заказчиков.
Рыси палец в рот клади
Самая большая сложность в ремесле таксидермии заключается в том, чтобы работа как можно дольше сохранилась и не потеряла ценность. Поэтому сначала с будущего экспоната аккуратно снимают шкурку, а чтобы внутри не завелись личинки и жучки, полностью освобождают от мышц. После скелет или череп, в зависимости от того что должно получиться, обваривают.
– Естественно, во время варки десна животного ослабевает, – объясняет Борис Бральнин. – Остается один черепной каркас, а из челюсти хищника выпадают все зубы. И чтобы оскал выглядел натуральным, каждый зубик надо «посадить» на клей. Глаза для этой рыси я сделал немножко озлобленными, как если бы мы встретили ее в лесу.
Кроме того, навредить экспонатам могут моль и жук-кожеед. Моль обычно «покушается» на мех в марте–апреле, поэтому в музеях на это время экспонаты накрывают пластиковыми колпаками.
А своим клиентам таксидермист советует обрабатывать экспонаты мужским дезодорантом. Проверено – помогает.
Таксидермия – это полностью ручная работа. Никакая машина или станок произвести экспонат животного не может. Кроме того, если мы делаем, например, голову рыси, важно не только придать черепу необходимую форму, но и сделать настоящим все, что у хищника в пасти.
– Вот вы видели когда-нибудь, что у кошки или собаки во рту, когда она его раскрывает? – спрашивает Борис Павлович.
Вспоминаю зевающих котов и думаю про то, что небо у них ребристое. Совсем не такое, как у людей.
– А теперь засуньте палец рыси в рот, – внезапно предлагает мастер. – Чувствуете?
И действительно, небо ребристое, как настоящее. Иногда для натуральности на подставку к птицам Борис Павлович подклеивает мох и красные бусинки-ягодки. А однажды вообще сделал сцену, как лисица поймала рябчика.
За годы работы с животными наш архангельский умелец делал чучела птиц, рыб, зайцев, рысят, лис, обрабатывал шкуру с головой медведя. Признается, что самыми сложными в изготовлении были головы лосей. Но после того как переехал с семьей из трехкомнатной квартиры в «двушку», работу с большими экспонатами пришлось оставить.
– Зато раньше, – вспоминает он, – все дочкины одноклассники приходили к нам как в музей. Работы у меня были развешаны на стенах. Дети их трогали, гладили. Для этого ведь и создаются экспонаты. Вы вот видели рябчика?
В ответ мы с фотографом мотаем головами. Из другой комнаты мастер приносит экспонат рябчика на деревянной дощечке. Он как живой! Открытый клювик, мягкое перо, и даже немного трепещет, когда тянешься, чтобы погладить.
Борис Павлович приглашает пройти в гостиную. Говорят, если посмотреть на детали, окружающие человека в быту, можно без единого вопроса составить его портрет. А по фотографиям, коллекции камней, пейзажам и другим предметам в комнате таксидермиста можно с уверенностью сказать: этот человек любит природу.
Это никак не связано с такси
Слово «таксидермия» древнегреческое, а два его корня переводятся как «такси» – изготовление, приведение в порядок и «дерма» – кожа, шкура. Проще говоря, таксидермисты делают чучела животных, птиц и рыб. Обычно их работы приобретают краеведческие музеи, кружки юных натуралистов, университеты или частные коллекционеры. Это редкая профессия, которой нигде не учат. Но именно благодаря таксидермистам в музеях мы можем увидеть не только животных, с которыми никогда бы не столкнулись в жизни, но и тех, что уже давно не существуют на свете.
– Никакого отношения к такси и машинам это слово не имеет, – улыбается он, – а то многие путают. Я занимаюсь изготовлением экспонатов.
Детство Борис Павлович провел в деревеньке Пустынь Котласского района. Его отец, бывший военный, увлекался охотой и часто брал сына в лес. Анализируя прошлое, теперь уже взрослый сын понимает, что именно отец посадил в его душе первое зернышко любви к лесу, птицам и животным.
Другой важный момент в его биографии – то, что неподалеку от Пустыни, в поселке Черемушский, жил дядя Бориса Ефим Пугачев, которого все в округе называли Кулибиным.
– За что бы он ни брался, все получалось, – объясняет Борис Павлович. – Из образования – только техникум, но знал как академик. Работал в Коряжме энергетиком. Когда его уволили, а на его место поставили молодых ребят, он еще много лет в случае аварий и серьезных поломок приезжал и помогал разбираться.
Помимо энергетики, Ефим Иванович увлекался таксидермией. Его экспонаты даже выставлялись в Котласском краеведческом музее. Дядя и приобщил юного Бориса к этому необычному ремеслу.
Глаза из мячиков
Первые знания, полученные от дяди, он постепенно дополнял, набивая руку. Однажды его даже хотели отправить на курсы таксидермии в Прибалтику, но организаторы попросили за свои секреты такую нереальную сумму, что от идеи пришлось отказаться.
Книг по таксидермии практически не найти. Борис Павлович демонстрирует две тоненькие брошюры, выпущенные в 90-х, – все, что у него есть. Поэтому до многих вещей архангельский таксидермист дошел опытным путем, при помощи подручных средств.
Так, например, большие глаза для лосей он придумал делать из мячиков для пинг-понга. Красил их в черный цвет и покрывал лаком. От настоящих не отличить! Зрачки для глаз рыси пробовал плавить из найденных пластмассок подходящего цвета, а небо в пасти и язык хищницы догадался сделать из стоматологического воска.
– Иногда приходится включать фантазию, – говорит мастер. – Раньше, например, искусственные глаза животных продавались в охотничьих лавках. Сейчас такого не найти. Но, как говорится, голь на выдумку хитра. Поэтому, бывало, доставал глаза из сломанных дочкиных кукол. Если увижу на одежде пластиковую бирку – складываю к себе в инструменты. Потом пригодится.
Сейчас чучела, которые сделал Борис Павлович, есть в музеях и частных коллекциях в Испании, Италии, Норвегии. Его экспонаты радуют глаз гостей САФУ, педколледжа, посетителей Музея народных промыслов и ремесел Приморья в Уйме, Северодвинского краеведческого музея, стоят как трофеи у частных заказчиков.
Рыси палец в рот клади
Самая большая сложность в ремесле таксидермии заключается в том, чтобы работа как можно дольше сохранилась и не потеряла ценность. Поэтому сначала с будущего экспоната аккуратно снимают шкурку, а чтобы внутри не завелись личинки и жучки, полностью освобождают от мышц. После скелет или череп, в зависимости от того что должно получиться, обваривают.
– Естественно, во время варки десна животного ослабевает, – объясняет Борис Бральнин. – Остается один черепной каркас, а из челюсти хищника выпадают все зубы. И чтобы оскал выглядел натуральным, каждый зубик надо «посадить» на клей. Глаза для этой рыси я сделал немножко озлобленными, как если бы мы встретили ее в лесу.
Кроме того, навредить экспонатам могут моль и жук-кожеед. Моль обычно «покушается» на мех в марте–апреле, поэтому в музеях на это время экспонаты накрывают пластиковыми колпаками.
А своим клиентам таксидермист советует обрабатывать экспонаты мужским дезодорантом. Проверено – помогает.
Таксидермия – это полностью ручная работа. Никакая машина или станок произвести экспонат животного не может. Кроме того, если мы делаем, например, голову рыси, важно не только придать черепу необходимую форму, но и сделать настоящим все, что у хищника в пасти.
– Вот вы видели когда-нибудь, что у кошки или собаки во рту, когда она его раскрывает? – спрашивает Борис Павлович.
Вспоминаю зевающих котов и думаю про то, что небо у них ребристое. Совсем не такое, как у людей.
– А теперь засуньте палец рыси в рот, – внезапно предлагает мастер. – Чувствуете?
И действительно, небо ребристое, как настоящее. Иногда для натуральности на подставку к птицам Борис Павлович подклеивает мох и красные бусинки-ягодки. А однажды вообще сделал сцену, как лисица поймала рябчика.
За годы работы с животными наш архангельский умелец делал чучела птиц, рыб, зайцев, рысят, лис, обрабатывал шкуру с головой медведя. Признается, что самыми сложными в изготовлении были головы лосей. Но после того как переехал с семьей из трехкомнатной квартиры в «двушку», работу с большими экспонатами пришлось оставить.
– Зато раньше, – вспоминает он, – все дочкины одноклассники приходили к нам как в музей. Работы у меня были развешаны на стенах. Дети их трогали, гладили. Для этого ведь и создаются экспонаты. Вы вот видели рябчика?
В ответ мы с фотографом мотаем головами. Из другой комнаты мастер приносит экспонат рябчика на деревянной дощечке. Он как живой! Открытый клювик, мягкое перо, и даже немного трепещет, когда тянешься, чтобы погладить.
Борис Павлович приглашает пройти в гостиную. Говорят, если посмотреть на детали, окружающие человека в быту, можно без единого вопроса составить его портрет. А по фотографиям, коллекции камней, пейзажам и другим предметам в комнате таксидермиста можно с уверенностью сказать: этот человек любит природу.
