Сломать палочку Коха: как на ситуацию с туберкулезом повлияла пандемия

Впереди также Белгородская (14,2), Вологодская (14,9) и Рязанская (16,5) области. Для сравнения: в наиболее неблагополучных в плане туберкулеза регионах этот показатель составляет более 100 случаев.

Что скрывается за этими цифрами: какие меры и усилия позволяют добиться результата? Об этом наша беседа с главным внештатным фтизиатром Архангельской области и Северо-Западного федерального округа, вице-президентом Российского общества фтизиатров Андреем Марьяндышевым.

– Андрей Олегович, еще в начале 2000-х ситуация с туберкулезом в регионе была сложной, как удалось добиться коренного перелома?

– Справиться с любым инфекционным заболеванием сложно. В случае с туберкулезом ситуацию усугубляет то, что от него не существует вакцины для взрослых, которая могла бы оперативно решить проблему. Поэтому основной принцип контроля за эпидобстановкой – своевременное излечение заболевших и проведение профилактики для тех, кто с ними контактировал.

Для достижения результатов, которые сегодня есть в Архангельской области, требуется не менее 10 лет. Это постоянный организационный и методический труд, целая система мероприятий, которую возглавляет министерство здравоохранения области. Первый значительный шаг в этом направлении был сделан в 1998 году. Появилась региональная программа борьбы с туберкулезом, были подписаны соглашения о сотрудничестве с УФСИН, СГМУ, общественными организациями.

Начавшееся тогда многовекторное взаимодействие развивается более 20 лет. Это очень важно, потому что победить туберкулез без вовлечения в процесс гражданского общества невозможно. Инфекция имеет определенные социальные зависимости, триггеры, влияющие на ее распространение.

Мы активно работаем с первичным звеном. Тесно сотрудничаем с медицинским университетом, потому что многие подходы к диагностике и лечению в нашей области – новаторские.

Многие препараты, которые появились за последние десятилетия, проходили клинические исследования на базе Архангельского противотуберкулезного диспансера при участии СГМУ, который имеет для этого соответствующую лицензию.

Большое внимание медицинской составляющей уделяется в пенитенциарной системе.

Если в начале 2000-х мы думали о том, что делать со смертностью (тогда в год из-за туберкулеза уходило из жизни по 250 больных, для сравнения: за восемь месяцев 2020-го – 12 человек), то сейчас перед нами стоит цель полной ликвидации туберкулеза в регионе.

– Такое вообще возможно?

– Реальность этой цели мы видим на примере Ненецкого автономного округа, который является частью нашей архангельской противотуберкулезной программы. В прошлом году там было зарегистрировано всего два случая заболевания и не произошло ни одной смерти по этой причине.

Сейчас у нас действует региональный план борьбы с туберкулезом в соответствии с национальной стратегией. Медпомощь организована на основе самых современных рекомендаций Всемирной организации здравоохранения.

Если в начале пути мы первыми внедряли ряд направлений – быструю диагностику туберкулеза, выявление и изоляцию инфекционно опасных больных, контролируемое лечение, то сейчас они стали приоритетом национальной программы. Российское общество фтизиатров готовит клинические рекомендации на основе рекомендаций ВОЗ и ежегодно их актуализирует. Все территории работают в четком соответствии с ними.

– Как организовано лечение пациентов, нет проблем с лекарствами?

– У нас существует три категории пациентов, все они обеспечиваются лекарствами бесплатно. Во-первых, это люди с чувствительным туберкулезом, когда микобактерии поддаются всем препаратам. Такое лечение обходится в сумму порядка 20 тысяч рублей за шестимесячный курс для одного человека, его финансирует министерство здравоохранения Архангельской области.

Есть пациенты с множественным лекарственно-устойчивым туберкулезом, для них курс препаратов стоит более 200 тысяч рублей, эти расходы покрывает Министерство здравоохранения РФ.

Особая категория – больные с широкой лекарственной устойчивостью, для которых большинство существующих препаратов неэффективны, помогают только инновационные лекарства. Это основная проблема для всех регионов страны: где взять деньги на небольшую (у нас, например, в данный момент 10 таких пациентов), но очень дорогостоящую категорию – на препараты для одного человека требуется порядка трех миллионов рублей в год.

Совместно с министерством здравоохранения мы пригласили в регион международную гуманитарную организацию «Врачи без границ», которая уже два года помогает нам обеспечивать лекарствами этих больных.

Отмечу также, что более 15 лет мы взаимодействуем с фондом помощи больным туберкулезом «Легкое дыхание». Он помогает нам внедрять различные инновационные мероприятия – например, с его помощью мы организовали амбулаторное лечение пациентов с видеоконтролем.

Фонд приобрел планшеты для медицинских работников, чтобы они в любой момент могли вызвать пациента по скайпу и проследить за приемом лекарств, дать консультацию, назначить диагностику. Некоторых пациентов на время лечения нужно было обеспечить смартфонами, многие из них не имели даже обычных телефонов и не знали, как ими пользоваться. Эту проблему также помог решить фонд.

– Какие препятствия на пути к полной ликвидации туберкулеза еще предстоит преодолеть?

– Туберкулез относится к социально значимым заболеваниям, больные с бактериовыделением представляют опасность для здоровья окружающих, поэтому важно обеспечить им упрощенный доступ к медицинской помощи. Мы ведем эту работу, сделано немало, но многое предстоит.

Это касается не только медицинской службы, но и социальных аспектов. В местах лишения свободы, например, человек получает медпомощь, а когда освобождается – зачастую не обращается к врачам. Люди без определенного места жительства или страдающие алкоголизмом нередко отказываются от лечения или прерывают его, это добровольное дело.

Другой момент. Наша область очень протяженная, и люди из отдаленных деревень не всегда могут вовремя попасть в медучреждение. Стоит задача сделать диагностику для них максимально доступной.

То, что касается всех: не стоит пренебрегать диспансеризацией, профилактическими осмотрами. 40 процентов пациентов с туберкулезом выявляется во время плановой флюорографии, когда они еще не знают о своем заболевании.

Надо быть внимательным к симптомам: если по непонятной причине кашляете больше трех недель – обязательно обращайтесь к специалисту. Тем более в период коронавирусной инфекции любое респираторное заболевание должно вызвать подозрения.

– Как фтизиатрическая служба работает в условиях коронавируса?

– В марте, когда ситуация только начинала развиваться, Российским обществом фтизиатров и Национальным центром фтизиопульмонологии и инфекционных заболеваний были подготовлены методические рекомендации по диагностике и лечению пациентов в этот сложный период.

Нам приходится работать в условиях, когда объективно уменьшилось количество флюорографических исследований и есть постоянный риск возникновения вспышки коронавируса в противотуберкулезных учреждениях.

Все мы помним, что весной основная проблема по всему миру была – вспышки инфекции в закрытых учреждениях, в том числе лечебных.

Нашей службе легче было приспосабливаться к новым условиям, чем другим медицинским учреждениям. Мы работаем с похожей инфекцией: туберкулез, как и коронавирус, передается воздушным путем и имеет ту же мишень – легкие. Так что постоянно пользуемся средствами индивидуальной защиты, в частности респираторами. У нас в порядке вещей, что все пациенты в отделениях – в масках.

С развитием пандемии COVID-19 мы уменьшили количество госпитализаций в стационар – принимали пациентов только в тяжелом состоянии, для остальных организовали диагностику и лечение на дому, которое контролируем с помощью видеосвязи.

В результате ситуация с заболеваемостью «коронавирус плюс туберкулез» в области на сегодня достаточно неплохая. У нас было четыре сочетанных поражения, все пациенты находились под контролем врачей и преодолели болезнь. Вспышек коронавируса в противотуберкулезном диспансере не случалось. Любой человек при поступлении в стационар сначала находится две недели на изоляции, отдельно от других пациентов, и только потом поступает в общее отделение.

– Андрей Олегович, недавно прозвучало, что пандемия коронавируса ставит под угрозу успехи в борьбе с туберкулезом во всем мире. Действительно ли это так и что предпринимается для предотвращения такого развития событий?

– Это было официальное заявление Всемирной организации здравоохранения в связи с тем, что в период коронавирусной инфекции появилось много факторов, влияющих на распространение других заболеваний, в том числе туберкулеза. Врачи и финансовые ресурсы в большинстве стран переориентированы на борьбу с COVID-19. Также объемы плановой помощи, профилактические мероприятия сокращаются из-за эпидемических рисков.

На этом фоне действительно есть опасения, что увеличится количество больных туберкулезом. Ведь часть пациентов не попали вовремя на флюорографию и придут позднее, уже с симптомами. Поэтому мы с самого начала пандемии стараемся нивелировать последствия.

Нужно выстраивать работу так, как сейчас Роспотребнадзор действует в случае с COVID-19: диагностировали пациента – обязательно исследуем контактных людей. Разница в том, что в случае с коронавирусом круг контактов уходит на самоизоляцию, а при туберкулезе есть возможность провести профилактическое лечение, чтобы человек не заболел.

Если мы будем целенаправленно работать с группой риска, то, надеюсь, сможем избежать значительного повышения заболеваемости и сохранить результаты нашей многолетней целенаправленной работы.

В настоящее время в области отмечаются одни из самых низких показателей заболеваемости туберкулезом в России, все пациенты проходят молекулярно-генетическое исследование на туберкулез, сроки диагностики заболевания сокращены с нескольких недель до нескольких дней и часов, создан биобанк мирового уровня, и выполняется картирование штаммов микобактерий.

Наталья Сенчукова