Разговор о Ломоносове как о хозяине библиотеки

— Рассказывать на Архангельской земле о Ломоносове можно только от московской наглости, — процитировал он в начале своего выступления в Гостиных дворах другого известного преподавателя литературы Дмитрия Быкова. Сам Илья Сергеевич, к слову сказать, незадолго до Архангельского краеведческого музея посетил с лекцией родину Михаила Васильевича в селе Ломоносове.

Выразив тем самым уверенность в отсутствии необходимости вдаваться в биографические подробности, лектор из Санкт-Петербурга рассказал краткую историю передачи личной библиотеки Михаила Васильевича Ломоносова после его смерти в состав Академической библиотеки.

Еще в 1871 году академические библиотекари обнаружили и подсчитали все, что можно было отнести к Ломоносовской библиотеке. Но как нам понять, что книга именно его, а не типология того же времени, но не его экземпляр?

В этом нам помогает так называемое «живое общение с книгой», характерное для XVIII века, – всевозможные пометки, которые любили делать их владельцы.

Ломоносов с книгой работал очень активно, буквально полемизировал с ней, а почерк его был весьма характерен. Совмещая эту информацию с тем, на что ссылается Михаил Васильевич в своих трудах, в том числе периодику, мы и получаем круг его чтения. Он достаточно велик, особенно для того времени, около 1200 единиц.

Лекция «Ломоносов за письменным столом» в Архангельских гостиных дворах была посвящена значительному социальному и культурному явлению XVIII века — становлению личности человека Нового времени в России. Речь шла о том, как сложились языковые навыки Ломоносова – как и какими средствами он выражал свою мысль, какими языками пользовался в своих частных письмах и научных трудах. Отдельно рассмотрен вопрос о круге чтения Ломоносова — что читал великий ученый. 

Как учился писать

Далее Илья Демаков продемонстрировал два изображения почерка Ломоносова, дошедшие до нас благодаря тому, что за отсутствием нотариальной практики поселяне заверяли коммерческие сделки у священников, которые самостоятельно эти записи не вели.

Чаще всего это делали мальчики, находящиеся на обучении у приходского священника. На примере ранних записей, сделанных Михаилом Ломоносовым в возрасте 15 и 19 лет, виден огромный прогресс.

Всего за четыре года он прошел путь от настолько тяжелого срисовывания букв в новые слова, что не всегда хватало внимания даже на правильное деление слов, до уверенного почерка со всеми его характерными элементами, который не претерпевал уже далее особых изменений на протяжении всей жизни.

Чтобы так прогрессировать, нужно очень много писать все эти четыре года, и явно не за счет одной лишь фиксации сделок удалось этого достичь. Переписывать нужно что-то очень объемное, и, судя по перенятым характерным чертам почерка, большую часть составляли именно старообрядческие книги. Например, «Апостол», как самая ходовая, а не только грамматика, арифметика и «Чистослов», по которому явно учился писать.

Настольные книги ученого

Впоследствии Михаил Васильевич делал заметки уже на самих книгах, что позволяет нам не только определить принадлежность изданий именно к его библиотеке, но и выделить среди них те, к которым он обращался постоянно.

Это важно понимать, потому что вполне очевидно: книга, которую человек часто использует, влияет на его представления значительно больше, чем та, которую он открывал лишь единожды. Работал с книгами Ломоносов не только очень активно, но и довольно эмоционально.

Например, в книге по минералогии вводную часть раздела «Систематизация камней» он перечеркнул и написал «вранье» своим весьма характерным почерком, а далее подчеркнул классификацию, данную автором, сделав пометку «вздор», и в сноске дал свою собственную.

То есть с книгой Ломоносов действительно работал с полной самоотдачей. Эмоционально, но при этом максимально конструктивно.

Революционер в стихосложении

Первой книгой, которую Ломоносов приобрел самостоятельно и намеренно, был не справочник или специальная литература, а поэтический сборник Иоганна Гюнтера. За живой, вполне разговорный, но при этом совершенно художественный язык немецкого поэта первой четверти  XVIII века можно сравнивать с Евтушенко.

Это то, что в то время читает очень образованная и современно мыслящая публика. Вообще для поэзии XVIII века на любом языке, в том числе на русском, характерно то, что она придерживается тяжеловесной греческой метрики. Даже на французском, наиболее развитом в то время литературном языке, пишут гекзаметром.

Кроме того, необходимо помнить, что греки считали рифму какофонией и всячески ее избегали. Гюнтер же писал короткой строфой, преимущественно ямбом, короткими четверостишиями с небольшим количеством слогов и обязательной рифмой, которая европейцу гораздо понятнее и проще для запоминания, чем сложный ритм.

В этом смысле Иоганн Гюнтер был своеобразным пионером, и за ним последовали многие. Та революция в русском стихосложении, которую обычно признают за Ломоносовым, – это очень качественный перенос основной идеи Гюнтера на почву русского языка.

Когда Пушкин говорил о Ломоносове как о первом поэте Отечества, в первую очередь подразумевалась именно хронология, ведь очевидна разница между тем, как пишут до и после Михаила Васильевича. Популярные поэты после него пишут именно его приемами.

Что читал писатель

Итак, сборник стихов Гюнтера – это первая книга, достоверно приобретенная Михаилом Васильевичем. Всего же в первом академическом каталоге 1871 года было выявлено 408 наименований. Основные разделы – это специальная литература, библия и религиозные тексты, словари, периодические издания. Как, впрочем, и всякий образованный человек того времени.

Но вот художественная литература неочевидна и потому представляет особый интерес. Произвольно можно выделить три блока: античные авторы, новые авторы, модные авторы.

Античные авторы – это классическая литература того времени. Ученый и литератор гармонично уживаются в Ломоносове, в издании истории Тита Ливия он делает заметки с точными обмерами соборов. Новые авторы для XVIII века – это французская литература, а французский Михаил Васильевич знал довольно плохо, во всяком случае, судя по образцам некоторых его переводов. Откровенно говоря, они слабоваты, тогда как немецким языком и латынью он владел свободно.

К слову сказать, в разной степени владел он еще примерно 12 языками, в основном техническими и со словарями. Как следствие, современную для себя французскую литературу Ломоносов читал по большей части в переводе, в основном на немецкий язык. В огромной по своему объему поэме итало-французского автора Торквато Тассо «Освобожденный Иерусалим» он делает пометку на последней странице книги «всего стихов в Тассе 15 280».

Вновь видна серьезная работа, можно сказать, чтение с карандашом в руках. Очевидно, в ту пору его интересовало, какого объема вообще может быть стихотворный текст, чтоб его мог выдержать читатель. Модные авторы – легкое чтение на один раз, в основном книги карманного формата, в мягкой обложке. Например, комедии Вольтера.

Ломоносов и Тредиаковский

Один из наиболее важных и интересных вопросов — как ученый работал с изданиями своих современников и соотечественников. Михаил Васильевич Ломоносов и Василий Кириллович Тредиаковский были антиподами в творчестве и защищали принципиально разные пути развития стихосложения. Первый выступал за живое и интеллектуальное слово, второй за неотступное следование классическим на тот момент канонам.

В отличие от Александра Сумарокова, также периодически вступавшего с ними в эту дискуссию, именно Тредиаковский был наиболее непримиримым соперником Ломоносова.

Совершенно очевидно, что когда Василий Кириллович опубликовал инструкции о том, как нужно писать стихи, Михаил Васильевич не мог с ней не ознакомиться максимально подробно. Формат и объем книги довольно небольшие, около 90 страниц, но почти на каждой из них Ломоносов сделал по несколько пометок.

Если вначале они носили скорее насмешливый, иногда язвительный характер, к концу они становятся более грубыми и даже злыми. Но это эмоциональная сторона его работы с книгой. Ломоносов вообще очень часто работал с текстом как редактор и старался, например, подбирать более точные выражения там, где это можно сделать.

Таким образом, мы видим, как по-разному и много работал с каждой книгой Михаил Васильевич Ломоносов, насколько огромный спектр эмоций переживал он за своим письменным столом.

Можно представить, как человек, столь эмоциональный в чтении, был эмоционален в общении с другими, в том числе близкими людьми. Мы также видим, сколь он остроумен, видим его интеллектуальный регистр, тщательность, с которой он даже просто читает чужую книгу.  

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Илья Демаков, учитель года России – 2017, историк, специалист по наследию М. В. Ломоносова:

— Ломоносов пытался переводить многих французских авторов, прежде всего Фенелона. В пору его молодости самым известным, самым популярным поэтом был именно Фенелон. Преимущественно оды, и от него, в частности, Ломоносов взял любимую форму.

Всего за жизнь Михаил Васильевич написал 196 стихотворных произведений, известных нам, и все это оды, нет ни одного произведения в другом жанре. Поэтому можно утверждать, что он опирается на Фенелона в части формы, а в части метрики и подхода к вопросу о рифме — на Гюнтера.

Андрей Калиниченко