Пять лет на войне и 37 в море
Уроженцу Верхней Золотицы участнику Великой Отечественной, ветерану труда Николаю Евлампиевичу Точилову недавно исполнилось 93. В юности он осваивал ледовые промыслы, с первых дней войны защищал Родину. В мирное время стал настоящим моряком.
Повестку получил в апреле 41-го
После школы Николай изучал на маяке азы метеорологии, участвовал в зверобойке.
– Повестку из военкомата на срочную получил в апреле 41-го. Меня зачислили в учебный отряд артиллерийского училища в Киеве, – вспоминает Николай Евлампиевич. – Сначала мне предстояло пройти подготовительный семинар. Присягу принял первого мая. Раньше это делали лишь через полгода после призыва, но тогда обстановка была уже нестабильной, предвоенной, вот и торопились увеличить состав армии.
Его зачислили в противотанковый дивизион, который направили подо Львов, недалеко от границы с Польшей. В обязанность молодых военнослужащих входила подготовка лагеря для артиллерийских стрельб. Они прибыли к месту назначения 19 июня, а в ночь с 21-го на 22-е их уже бомбили немцы.
«У нас даже боеприпасов не было»
– В первые дни войны была полная неразбериха, всеобщее замешательство. Мы оказались в экстремальной ситуации, у нас даже боеприпасов не было, – говорит ветеран. – Наш дивизион считался хорошо механизированным: «комсомольцы» – маленькие тягачи для пушек, пушки-сорокапятки. Вскоре его разбомбили, связи не стало, в настоящие бои подразделение не вступало, только защищалось, сохраняя живую силу.
При выходе из окружения стычки с врагом происходили постоянно.
Отступали в сторону Тернополя, где находился бывший штаб Киевского военного округа. Когда началась война, открылся Юго-Западный фронт.
В июле 41-го дивизион Николая Точилова причислили к 88-му стрелковому полку 28-й Горнострелковой дивизии. Так артиллеристы перешли в распоряжение пехотинцев. Этот полк сумел выйти из шести окружений. Центральные дороги тогда занял немец, поэтому советские военнослужащие передвигались ночью по полям в обход противника.
В сентябре 41-го дивизион продолжал отступление до Старого Константинова. Там он потерял технику, в повозки с орудиями впрягали пойманных в разоренных колхозах лошадей. Шли через Бердищев, Белую Церковь в сторону Киева, практически постоянно вступая в столкновения с неприятелем.
Затем командование дало приказ изменить направление движение на юг, к Каневу. Николай Точилов был наводчиком, вел стрельбу по танкам. Во время боев под Старым Константиновом погибли два его боевых товарища.
В Каневе командир объявил о том, что противотанковый дивизион переформируют. Его оставили оборонять этот город, чтобы обеспечить переправу 26-й армии Юго-Западного фронта. Навели понтонные мосты.
Дивизиону предстояло задержать танки противника и дать возможность переправиться пехоте. Железнодорожный мост, находившийся неподалеку, пришлось взорвать, осталась только понтонная переправа. Отступать, как оказалось, возможно лишь вплавь, через Днепр под огнем противника. Из подразделения, в котором служил Точилов, выплыть сумели только пятеро, остальные попали в плен или погибли.
Плен
– Не только полк, в котором я числился, весь штаб Киевского военного округа, штаб Юго-Западного фронта и некоторые армии, в том числе и наша 26-я, оказались тогда в окружении, – продолжает Николай Евлампиевич. – Со стороны Кременчуга наступал Клейст, а с севера – Гудариан. Из окружения выходили… кто как мог.
Тогда подразделение, где служил Точилов, направилось на северо-восток, его противник прижимал к берегу Днепра. Во время отступления Николая ранило в ногу, он упал в окоп. Помощь оказывал себе сам, сделал перевязку, как учили. Вскоре заметил рядом немцев. Увидев раненого, они подняли его из укрытия, уложили в бричку. Так вместе с другими пленными молодой солдат оказался в Кременчуге. Впоследствии их распределили: кого-то отправили на Запад, кого-то оставили работать на Украине. Николай оказался в группе, которая чистила дороги, ведущие к фронту от Кременчуга до станции Лозовая. Случалось толкать застрявшие немецкие машины.
В Лозовой пленные жили в военстроевских складах. Точилов выполнял разную работу. Так, помогая на кухне воинской части, он колол дрова, носил уголь. Однажды повар, пожалев русского паренька, предложил ему булку. Тогда Николай понял, что не каждый немец фашист. Но все же от угощения отказался: если бы охрана заметила, что военнопленный взял хлеб, его бы просто могли расстрелять.
– Нас немцы не кормили. Когда приводили в очередное село, несколько пленных под конвоем шли к местным жителям, просили у них продукты, и те не отказывали, – говорит ветеран. – А все потому, что почти в каждой семье на войне был муж, брат, сын. Одна из женщин так сжалилась надо мной, что предложил помыться и дала новую одежду мужа, а ее дочери пришили к моей пилотке кроличьи шкурки, чтобы голова не мерзла.
Освобождение
Под Барвенково заготавливали лес. Однажды партию пленных, 200 человек, среди которых оказался и Николай Точилов, загнали в бывший магазин. Теснота, душно. Вдруг те, что оказались ближе к окну, заметили на улице советских кавалеристов, а потом танки. Вошедший в здание военнослужащий спросил: «Вы кто?» Ему объяснили. Поняв, что спасены, люди и смеялись, и плакали от радости.
Всех вывели на улицу. Как оказалось, освободили пленных бойцы армии, в которой служил Николай, сумевшие переправиться на понтонах через Днепр. Теперь она шла в наступление и должна была освободить Харьков.
Точилова представили к ордену Боевого Красного Знамени еще под Старым Константиновым. Но награду ему не вручили, так как он был в плену. За окончательным решением рекомендовали обратиться в Президиум Верховного Совета.
«Андрюши» – вместо «катюш»
Затем освобожденными из плена занимался государственный особый отдел. Там решали, кого отправить на фронт, кого в штрафбат, кого в лагеря. Николай попал на собеседование с работниками КГБ в Новороссийске.
Бывших пленных собрали в кавалерийских лагерях. После проверки в Комитете госбезопасности его направили в 86-й запасной полк, в Моздок, которому предстояло по Военно-Грузинской дороге добраться до Армении, чтобы прикрывать южную границу в районе Ленинакана.
По распоряжению командования 86-й полк перебрасывали в Гагры, Пицунду и Туапсе охранять Черноморское побережье. Из Туапсе в Краснодар добирались через горы. Взяли станицы Ейскую, Ахтырскую и Крымскую. Под Крымской Николая ранило. Три месяца он провел в госпитале в Краснодаре.
После выздоровления вернулся в строй. Служил в Первой гвардейской минометной бригаде. Как рассказал ветеран, на вооружении там оказались не «катюши», а более мощные орудия – «андрюши», от снаряда которых появлялась воронка глубиной два с половиной – три метра в диаметре.
В 43-м Точилова назначили командиром группы минометчиков. Николай Евлампиевич освобождал Керчь. Тогда бригада стала называться Первой гвардейской Крымской ордена Богдана Хмельницкого. Участвовал в боях под Сапун-горой в Севастополе, за что его представили к ордену Боевого Красного Знамени, но вручили орден Красной Звезды.
– Так получилось потому, что существовало указание вообще не награждать тех, кто побывал в плену, – поясняет Николай Евлампиевич.
Освобождал Точилов и полуостров Херсонес.
Николай Точилов справа. Слева – его боевой друг Иван Мальцев. Германия, 24 марта 1945 г.
О Победе узнал в Брно
В конце войны бригаду, в которой воевал Точилов, направили на Первый Украинский фронт. Освобождал Польшу, дошел до немецкого города Гроссен, что недалеко от Берлина.
– Наступление было адское, – продолжает ветеран. – В то время в Праге началось восстание против немцев, и советские части стали перебрасывать туда, чтобы помочь восставшим, в том числе и наше подразделение. До Праги мы еще не доехали, как пришло сообщение о том, что нас направляют в Брно. В этом городе мы и получили известие о Победе.
Через месяц военные подразделения расформировали. Николая направили в бронетанковую часть, затем перевели на военно-почтовую базу группировки советских войск в Германии.
Демобилизовался он только в мае 46-го. Вернулся в Архангельск. Предстояло осваивать мирную профессию. Но стать студентом ему долго не удавалось. Аукнулся плен. Но Николаю все объясняли тем, что он имел дело с секретным оружием.
Награды
Ветеран войны и труда Николай Евлампиевич Точилов награжден орденом Отечественной войны I степени, орденом Красной Звезды, многочисленными медалями, среди которых «За оборону Кавказа», «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов», Жукова, «300 лет Российскому флоту», юбилейными, «Ветеран труда», знаком «Фронтовик».
Тогда Точилов стал матросом, но участвовать в заграничных рейсах ему запрещалось: по той же причине не оформляли визу.
В сентябре 1946 года он узнал об открытии курсов штурманов малого плавания. И в этот раз в зачислении ему отказали. Но свое право учиться он все же отстоял. Успешно освоил профессию штурмана малого плавания, продолжил образование в Архангельском мореходном училище, а потом и в Высшем мореходном училище имени Макарова в Ленинграде.
За 37 лет работы в море он прошел путь от матроса до капитана. И теперь очень надеется, что правнук Матвей, когда вырастет, пойдет по его стопам.
Николай Евлампиевич с правнуком Матвеем
Повестку получил в апреле 41-го
После школы Николай изучал на маяке азы метеорологии, участвовал в зверобойке.
– Повестку из военкомата на срочную получил в апреле 41-го. Меня зачислили в учебный отряд артиллерийского училища в Киеве, – вспоминает Николай Евлампиевич. – Сначала мне предстояло пройти подготовительный семинар. Присягу принял первого мая. Раньше это делали лишь через полгода после призыва, но тогда обстановка была уже нестабильной, предвоенной, вот и торопились увеличить состав армии.
Его зачислили в противотанковый дивизион, который направили подо Львов, недалеко от границы с Польшей. В обязанность молодых военнослужащих входила подготовка лагеря для артиллерийских стрельб. Они прибыли к месту назначения 19 июня, а в ночь с 21-го на 22-е их уже бомбили немцы.
«У нас даже боеприпасов не было»
– В первые дни войны была полная неразбериха, всеобщее замешательство. Мы оказались в экстремальной ситуации, у нас даже боеприпасов не было, – говорит ветеран. – Наш дивизион считался хорошо механизированным: «комсомольцы» – маленькие тягачи для пушек, пушки-сорокапятки. Вскоре его разбомбили, связи не стало, в настоящие бои подразделение не вступало, только защищалось, сохраняя живую силу.
При выходе из окружения стычки с врагом происходили постоянно.
Отступали в сторону Тернополя, где находился бывший штаб Киевского военного округа. Когда началась война, открылся Юго-Западный фронт.
В июле 41-го дивизион Николая Точилова причислили к 88-му стрелковому полку 28-й Горнострелковой дивизии. Так артиллеристы перешли в распоряжение пехотинцев. Этот полк сумел выйти из шести окружений. Центральные дороги тогда занял немец, поэтому советские военнослужащие передвигались ночью по полям в обход противника.
В сентябре 41-го дивизион продолжал отступление до Старого Константинова. Там он потерял технику, в повозки с орудиями впрягали пойманных в разоренных колхозах лошадей. Шли через Бердищев, Белую Церковь в сторону Киева, практически постоянно вступая в столкновения с неприятелем.
Затем командование дало приказ изменить направление движение на юг, к Каневу. Николай Точилов был наводчиком, вел стрельбу по танкам. Во время боев под Старым Константиновом погибли два его боевых товарища.
В Каневе командир объявил о том, что противотанковый дивизион переформируют. Его оставили оборонять этот город, чтобы обеспечить переправу 26-й армии Юго-Западного фронта. Навели понтонные мосты.
Дивизиону предстояло задержать танки противника и дать возможность переправиться пехоте. Железнодорожный мост, находившийся неподалеку, пришлось взорвать, осталась только понтонная переправа. Отступать, как оказалось, возможно лишь вплавь, через Днепр под огнем противника. Из подразделения, в котором служил Точилов, выплыть сумели только пятеро, остальные попали в плен или погибли.
Плен
– Не только полк, в котором я числился, весь штаб Киевского военного округа, штаб Юго-Западного фронта и некоторые армии, в том числе и наша 26-я, оказались тогда в окружении, – продолжает Николай Евлампиевич. – Со стороны Кременчуга наступал Клейст, а с севера – Гудариан. Из окружения выходили… кто как мог.
Тогда подразделение, где служил Точилов, направилось на северо-восток, его противник прижимал к берегу Днепра. Во время отступления Николая ранило в ногу, он упал в окоп. Помощь оказывал себе сам, сделал перевязку, как учили. Вскоре заметил рядом немцев. Увидев раненого, они подняли его из укрытия, уложили в бричку. Так вместе с другими пленными молодой солдат оказался в Кременчуге. Впоследствии их распределили: кого-то отправили на Запад, кого-то оставили работать на Украине. Николай оказался в группе, которая чистила дороги, ведущие к фронту от Кременчуга до станции Лозовая. Случалось толкать застрявшие немецкие машины.
В Лозовой пленные жили в военстроевских складах. Точилов выполнял разную работу. Так, помогая на кухне воинской части, он колол дрова, носил уголь. Однажды повар, пожалев русского паренька, предложил ему булку. Тогда Николай понял, что не каждый немец фашист. Но все же от угощения отказался: если бы охрана заметила, что военнопленный взял хлеб, его бы просто могли расстрелять.
– Нас немцы не кормили. Когда приводили в очередное село, несколько пленных под конвоем шли к местным жителям, просили у них продукты, и те не отказывали, – говорит ветеран. – А все потому, что почти в каждой семье на войне был муж, брат, сын. Одна из женщин так сжалилась надо мной, что предложил помыться и дала новую одежду мужа, а ее дочери пришили к моей пилотке кроличьи шкурки, чтобы голова не мерзла.
Освобождение
Под Барвенково заготавливали лес. Однажды партию пленных, 200 человек, среди которых оказался и Николай Точилов, загнали в бывший магазин. Теснота, душно. Вдруг те, что оказались ближе к окну, заметили на улице советских кавалеристов, а потом танки. Вошедший в здание военнослужащий спросил: «Вы кто?» Ему объяснили. Поняв, что спасены, люди и смеялись, и плакали от радости.
Всех вывели на улицу. Как оказалось, освободили пленных бойцы армии, в которой служил Николай, сумевшие переправиться на понтонах через Днепр. Теперь она шла в наступление и должна была освободить Харьков.
Точилова представили к ордену Боевого Красного Знамени еще под Старым Константиновым. Но награду ему не вручили, так как он был в плену. За окончательным решением рекомендовали обратиться в Президиум Верховного Совета.
«Андрюши» – вместо «катюш»
Затем освобожденными из плена занимался государственный особый отдел. Там решали, кого отправить на фронт, кого в штрафбат, кого в лагеря. Николай попал на собеседование с работниками КГБ в Новороссийске.
Бывших пленных собрали в кавалерийских лагерях. После проверки в Комитете госбезопасности его направили в 86-й запасной полк, в Моздок, которому предстояло по Военно-Грузинской дороге добраться до Армении, чтобы прикрывать южную границу в районе Ленинакана.
По распоряжению командования 86-й полк перебрасывали в Гагры, Пицунду и Туапсе охранять Черноморское побережье. Из Туапсе в Краснодар добирались через горы. Взяли станицы Ейскую, Ахтырскую и Крымскую. Под Крымской Николая ранило. Три месяца он провел в госпитале в Краснодаре.
После выздоровления вернулся в строй. Служил в Первой гвардейской минометной бригаде. Как рассказал ветеран, на вооружении там оказались не «катюши», а более мощные орудия – «андрюши», от снаряда которых появлялась воронка глубиной два с половиной – три метра в диаметре.
В 43-м Точилова назначили командиром группы минометчиков. Николай Евлампиевич освобождал Керчь. Тогда бригада стала называться Первой гвардейской Крымской ордена Богдана Хмельницкого. Участвовал в боях под Сапун-горой в Севастополе, за что его представили к ордену Боевого Красного Знамени, но вручили орден Красной Звезды.
– Так получилось потому, что существовало указание вообще не награждать тех, кто побывал в плену, – поясняет Николай Евлампиевич.
Освобождал Точилов и полуостров Херсонес.
Николай Точилов справа. Слева – его боевой друг Иван Мальцев. Германия, 24 марта 1945 г.
О Победе узнал в Брно
В конце войны бригаду, в которой воевал Точилов, направили на Первый Украинский фронт. Освобождал Польшу, дошел до немецкого города Гроссен, что недалеко от Берлина.
– Наступление было адское, – продолжает ветеран. – В то время в Праге началось восстание против немцев, и советские части стали перебрасывать туда, чтобы помочь восставшим, в том числе и наше подразделение. До Праги мы еще не доехали, как пришло сообщение о том, что нас направляют в Брно. В этом городе мы и получили известие о Победе.
Через месяц военные подразделения расформировали. Николая направили в бронетанковую часть, затем перевели на военно-почтовую базу группировки советских войск в Германии.
Демобилизовался он только в мае 46-го. Вернулся в Архангельск. Предстояло осваивать мирную профессию. Но стать студентом ему долго не удавалось. Аукнулся плен. Но Николаю все объясняли тем, что он имел дело с секретным оружием.
Награды
Ветеран войны и труда Николай Евлампиевич Точилов награжден орденом Отечественной войны I степени, орденом Красной Звезды, многочисленными медалями, среди которых «За оборону Кавказа», «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов», Жукова, «300 лет Российскому флоту», юбилейными, «Ветеран труда», знаком «Фронтовик».
Тогда Точилов стал матросом, но участвовать в заграничных рейсах ему запрещалось: по той же причине не оформляли визу.
В сентябре 1946 года он узнал об открытии курсов штурманов малого плавания. И в этот раз в зачислении ему отказали. Но свое право учиться он все же отстоял. Успешно освоил профессию штурмана малого плавания, продолжил образование в Архангельском мореходном училище, а потом и в Высшем мореходном училище имени Макарова в Ленинграде.
За 37 лет работы в море он прошел путь от матроса до капитана. И теперь очень надеется, что правнук Матвей, когда вырастет, пойдет по его стопам.
Николай Евлампиевич с правнуком Матвеем
