Проректор САФУ Марат Есеев: «Россия должна войти в пятерку самых развитых в научно-технологической сфере держав мира»
О том, как осуществляется в Арктике и конкретно в Архангельской области национальный проект «Наука» и какие мероприятия по научно-инновационному развитию реализует и планирует САФУ, нам рассказал в интервью доктор физико-математических наук, доцент М. К. Есеев.
— Марат Каналбекович, в первую очередь хотелось бы узнать, какова главная цель нацпроекта «Наука»?
— Россия должна войти в пятерку самых развитых в научно-технологической сфере держав мира. На сегодняшний день тот, кто выигрывает в конкурентной борьбе в организации производства на основе высоких технологий, кто может предложить лучшие условия для ученых, тот и перестраивает свою экономику на новый технологический уклад. Мы видим, что страны, которые сделали в этом направлении существенные шаги, на сегодняшний день действительно являются лидерами. Из уже традиционных — это США и Китай, и на арену выходят другие игроки.
— Какие шаги для вхождения в круг лидеров предпринимаются у нас?
— Для начала была проанализирована производственная структура. То есть поставлены вопросы: «Что мы умеем делать хорошо? Где нам нужно еще подтянуться? И каково в целом состояние российской науки на сегодняшний день?». Результаты анализа таковы – по количеству ученых в стране мы вышли на четвертое место. Но если мы говорим о научных публикациях, то видим, что России есть куда расти. Мы пока на одиннадцатом месте. Также есть куда развиваться и по количеству патентов, потому что, по сути дела, патентная работа на сегодня является одним из важнейших звеньев всей научной отрасли. В институтах, университетах исследований проводится много, но то, что доходит до возможности оформления разработки в виде ноу-хау, патента, который можно предложить для внедрения в производство, делается очень мало.
— Как протекает техническое перевооружение?
— Понятно, что наука мирового уровня не может строиться на устаревшем оборудовании. В нацпроекте предусмотрена значительная часть финансирования на обновление приборной базы. Также имеется возможность подачи комплексных заявок в Министерство науки и высшего образования. Их могут подать несколько лабораторий из различных регионов, занимающихся одним исследовательским направлением. На данный момент несколько комплексных заявок как раз находятся на рассмотрении. Конечно, сотрудники лабораторий хотели бы самое лучшее, современное и дорогое оборудование, но надо понимать, что бюджет небезграничный. Хотя процесс обновления по нацпроекту идет хорошими темпами, и это заметно.
— Достаточное ли финансирование науки в России сегодня?
— Расходы, которые сегодня несет государство на поддержку научных исследований, которые могут использоваться нашей промышленностью, достаточно велики. В этом мы занимаем восьмое место в мире. Это порядка 42 миллиардов рублей в год. По объему вкладываемых средств в науку это сопоставимо с расходами таких стран, как Великобритания и Франция. Правда, структура расходов стран, которые входят в пятерку лидеров, сильно отличается от нашей. В них около 80 процентов вложений в науку – это так называемые внебюджетные средства, деньги бизнеса, крупных компаний. И только около 20 процентов — это средства государства. У нас ситуация обратная – доля государства, если учесть также и гранты, – около 70 процентов в среднем по стране.
— Почему наш бизнес не хочет участвовать в развитии науки?
— Предприятиям легче и быстрее купить уже готовую технологию, в том числе за рубежом, чем вкладываться в наши разработки. Нацпроектом «Наука» предусмотрен комплекс мер, направленных на решение этой проблемы. Создание в Архангельске НОЦ (научно-образовательного центра) «Российская Арктика. Новые материалы, технологии, методы исследования» на базе САФУ – одна из таких мер. Мы также работаем с Министерством развития Дальнего Востока и Арктики, с целью разработки системы поддержки предприятий, чтобы они были заинтересованы в развитии науки в Арктической зоне Российской Федерации.
— Сегодня мало кто из жителей Архангельска, внимательно следящих за областными новостями, не слышал про наш НОЦ. Вы могли бы вкратце поделиться своим видением перспектив?
— В разработке основных направлений центра мы исходили из потребности и нашего региона, и соседних. Вклад науки в развитие Арктики должен стать значительным. Требуются исследования в экологической сфере, добыче биоресурсов и углеводородов, прокладке новых морских путей, созданию инфраструктуры. Вполне возможно, что мы не сможем проводить исследования по всем направлениям, но будем привлекать партнеров с нужными компетенциями. Архангельская область может служить центром притяжения для других регионов Северо-Запада. У нас есть некоторые преимущества: это разнонаправленность экономики, самая крупная конгломерация – Северодвинск, Новодвинск, Архангельск, меньший отток населения по сравнению с соседями. И мы просто видим реальный интерес научно-образовательных учреждений к направлениям исследований наших НОЦ и лабораторий в Коми, Карелии, Ненецком автономном округе, Мурманской области. Развитие Арктики – это не только наращивание индустрии в СЗФО, это новая политика по пространственному развитию территорий России.
— Как НОЦ может посодействовать связи науки и промышленности?
— Успехи Советского Союза в промышленности были связаны с наличием сильных отраслевых институтов. Но тогда была совершенно другая структура экономики – плановая, и на сегодняшний день очень немногие из этих институтов еще функционируют. Воссоздать потенциал в той же мере не удастся, в новых условиях наука, образование и производство должны взаимодействовать сообща и по другой схеме. Беда только в том, что хотя у нас есть великолепные ученые, делаются открытия мирового уровня, однако между наукой и промышленностью – пропасть. Допустим, известный физик, изобретатель Эрнст Ве́рнер фон Сименс сделал многое для развития электротехники в девятнадцатом веке и при этом сумел основать компанию, которая на сегодняшний день стала одним из лидеров на рынке. Но не каждому ученому это дано – заниматься наукой и при этом успешно вести бизнес. Связующим звеном между исследователем и потребителем должны стать представители отдельного класса, так называемые технологические предприниматели. Такие специалисты должны обладать уникальной компетентностью – с одной стороны, разговаривать с учеными на одном языке, понимать суть их деятельности, с другой — иметь должную деловую хватку, предпринимательский талант. В нашем НОЦ как раз предполагается привлечение и обучение таких специалистов.
— В мире санкционных войн как мы можем сотрудничать с Западом?
— В условиях, когда нам недоступны западные технологии, мы можем взглянуть на опыт прошедшего через этот путь Китая. Среди прочего можно использовать в гражданской сфере разработки военно-промышленного комплекса двойного применения. Есть отдельные проекты по привлечению иностранных ученых, в том числе из наших соотечественников, работающих заграницей. Надеемся привлечь как рядовых исполнителей, так и ведущих ученых с мировым именем или с опытом внедрения разработок в производство.
— По какой схеме будут работать у нас приезжие ученые?
— Большинство ученых в мире работает на срочном контракте. И это нормальная практика. Сотрудник поработает три или пять лет, после чего он сам, либо руководство, принимает решение о продлении или расторжении контракта. Здесь, кроме прочего, идет речь о создании наиболее комфортных условий для работы и проживания, то есть о создании системы современных кампусов. Мы сейчас как раз прорабатываем концепцию создания умного кампуса. В здании не должны быть просто помещения стандартного типа, в нем требуются специальные зоны для обсуждений, работы и т. д. Уже имеется пример создания такого современного кампуса в Московском физико-техническом университете имени Баумана, а также в Сколтехе, где мы с 10 по 22 июля представляли свой проект по НОЦ. Планируем внедрять такие проекты и у нас.
— И напоследок, вы как завкафедрой фундаментальной и прикладной физики Высшей школы естественных наук и технологий могли бы сказать, какие по нацпроекту имеются программы, касающиеся развития именно фундаментальной науки?
— Сегодня проходят рассмотрение проекты по созданию научных центров мирового уровня для проведения геномных исследований, математике, созданию мегаустановок. Они будут реализовываться в регионах, где уже есть свои базы для организации таких центров – в Санкт-Петербурге, Новосибирске, Нижнем Новгороде и других. Наши исследователи тоже делают научные публикации, защищают докторские диссертации и могут участвовать в таких проектах. Но надо понимать, что фундаментальная наука не может быть коммерчески успешной в сегодняшнем дне. Она дает толчок к развитию прикладной науки. Например, космический проект подтянул за собой радиоэлектронную промышленность, создание новых материалов и так далее. А это когда-то сделало Советский Союз лидером во многих отраслях науки, и сегодня Россия получает немалые средства от прежних разработок. На новые исследования и разработки у нас тоже имеются большие надежды.
Дмитрий Харламов, фото Андрей Сахаров
— Марат Каналбекович, в первую очередь хотелось бы узнать, какова главная цель нацпроекта «Наука»?
— Россия должна войти в пятерку самых развитых в научно-технологической сфере держав мира. На сегодняшний день тот, кто выигрывает в конкурентной борьбе в организации производства на основе высоких технологий, кто может предложить лучшие условия для ученых, тот и перестраивает свою экономику на новый технологический уклад. Мы видим, что страны, которые сделали в этом направлении существенные шаги, на сегодняшний день действительно являются лидерами. Из уже традиционных — это США и Китай, и на арену выходят другие игроки.
— Какие шаги для вхождения в круг лидеров предпринимаются у нас?
— Для начала была проанализирована производственная структура. То есть поставлены вопросы: «Что мы умеем делать хорошо? Где нам нужно еще подтянуться? И каково в целом состояние российской науки на сегодняшний день?». Результаты анализа таковы – по количеству ученых в стране мы вышли на четвертое место. Но если мы говорим о научных публикациях, то видим, что России есть куда расти. Мы пока на одиннадцатом месте. Также есть куда развиваться и по количеству патентов, потому что, по сути дела, патентная работа на сегодня является одним из важнейших звеньев всей научной отрасли. В институтах, университетах исследований проводится много, но то, что доходит до возможности оформления разработки в виде ноу-хау, патента, который можно предложить для внедрения в производство, делается очень мало.
— Как протекает техническое перевооружение?
— Понятно, что наука мирового уровня не может строиться на устаревшем оборудовании. В нацпроекте предусмотрена значительная часть финансирования на обновление приборной базы. Также имеется возможность подачи комплексных заявок в Министерство науки и высшего образования. Их могут подать несколько лабораторий из различных регионов, занимающихся одним исследовательским направлением. На данный момент несколько комплексных заявок как раз находятся на рассмотрении. Конечно, сотрудники лабораторий хотели бы самое лучшее, современное и дорогое оборудование, но надо понимать, что бюджет небезграничный. Хотя процесс обновления по нацпроекту идет хорошими темпами, и это заметно.
— Достаточное ли финансирование науки в России сегодня?
— Расходы, которые сегодня несет государство на поддержку научных исследований, которые могут использоваться нашей промышленностью, достаточно велики. В этом мы занимаем восьмое место в мире. Это порядка 42 миллиардов рублей в год. По объему вкладываемых средств в науку это сопоставимо с расходами таких стран, как Великобритания и Франция. Правда, структура расходов стран, которые входят в пятерку лидеров, сильно отличается от нашей. В них около 80 процентов вложений в науку – это так называемые внебюджетные средства, деньги бизнеса, крупных компаний. И только около 20 процентов — это средства государства. У нас ситуация обратная – доля государства, если учесть также и гранты, – около 70 процентов в среднем по стране.
— Почему наш бизнес не хочет участвовать в развитии науки?
— Предприятиям легче и быстрее купить уже готовую технологию, в том числе за рубежом, чем вкладываться в наши разработки. Нацпроектом «Наука» предусмотрен комплекс мер, направленных на решение этой проблемы. Создание в Архангельске НОЦ (научно-образовательного центра) «Российская Арктика. Новые материалы, технологии, методы исследования» на базе САФУ – одна из таких мер. Мы также работаем с Министерством развития Дальнего Востока и Арктики, с целью разработки системы поддержки предприятий, чтобы они были заинтересованы в развитии науки в Арктической зоне Российской Федерации.
— Сегодня мало кто из жителей Архангельска, внимательно следящих за областными новостями, не слышал про наш НОЦ. Вы могли бы вкратце поделиться своим видением перспектив?
— В разработке основных направлений центра мы исходили из потребности и нашего региона, и соседних. Вклад науки в развитие Арктики должен стать значительным. Требуются исследования в экологической сфере, добыче биоресурсов и углеводородов, прокладке новых морских путей, созданию инфраструктуры. Вполне возможно, что мы не сможем проводить исследования по всем направлениям, но будем привлекать партнеров с нужными компетенциями. Архангельская область может служить центром притяжения для других регионов Северо-Запада. У нас есть некоторые преимущества: это разнонаправленность экономики, самая крупная конгломерация – Северодвинск, Новодвинск, Архангельск, меньший отток населения по сравнению с соседями. И мы просто видим реальный интерес научно-образовательных учреждений к направлениям исследований наших НОЦ и лабораторий в Коми, Карелии, Ненецком автономном округе, Мурманской области. Развитие Арктики – это не только наращивание индустрии в СЗФО, это новая политика по пространственному развитию территорий России.
— Как НОЦ может посодействовать связи науки и промышленности?
— Успехи Советского Союза в промышленности были связаны с наличием сильных отраслевых институтов. Но тогда была совершенно другая структура экономики – плановая, и на сегодняшний день очень немногие из этих институтов еще функционируют. Воссоздать потенциал в той же мере не удастся, в новых условиях наука, образование и производство должны взаимодействовать сообща и по другой схеме. Беда только в том, что хотя у нас есть великолепные ученые, делаются открытия мирового уровня, однако между наукой и промышленностью – пропасть. Допустим, известный физик, изобретатель Эрнст Ве́рнер фон Сименс сделал многое для развития электротехники в девятнадцатом веке и при этом сумел основать компанию, которая на сегодняшний день стала одним из лидеров на рынке. Но не каждому ученому это дано – заниматься наукой и при этом успешно вести бизнес. Связующим звеном между исследователем и потребителем должны стать представители отдельного класса, так называемые технологические предприниматели. Такие специалисты должны обладать уникальной компетентностью – с одной стороны, разговаривать с учеными на одном языке, понимать суть их деятельности, с другой — иметь должную деловую хватку, предпринимательский талант. В нашем НОЦ как раз предполагается привлечение и обучение таких специалистов.
— В мире санкционных войн как мы можем сотрудничать с Западом?
— В условиях, когда нам недоступны западные технологии, мы можем взглянуть на опыт прошедшего через этот путь Китая. Среди прочего можно использовать в гражданской сфере разработки военно-промышленного комплекса двойного применения. Есть отдельные проекты по привлечению иностранных ученых, в том числе из наших соотечественников, работающих заграницей. Надеемся привлечь как рядовых исполнителей, так и ведущих ученых с мировым именем или с опытом внедрения разработок в производство.
— По какой схеме будут работать у нас приезжие ученые?
— Большинство ученых в мире работает на срочном контракте. И это нормальная практика. Сотрудник поработает три или пять лет, после чего он сам, либо руководство, принимает решение о продлении или расторжении контракта. Здесь, кроме прочего, идет речь о создании наиболее комфортных условий для работы и проживания, то есть о создании системы современных кампусов. Мы сейчас как раз прорабатываем концепцию создания умного кампуса. В здании не должны быть просто помещения стандартного типа, в нем требуются специальные зоны для обсуждений, работы и т. д. Уже имеется пример создания такого современного кампуса в Московском физико-техническом университете имени Баумана, а также в Сколтехе, где мы с 10 по 22 июля представляли свой проект по НОЦ. Планируем внедрять такие проекты и у нас.
— И напоследок, вы как завкафедрой фундаментальной и прикладной физики Высшей школы естественных наук и технологий могли бы сказать, какие по нацпроекту имеются программы, касающиеся развития именно фундаментальной науки?
— Сегодня проходят рассмотрение проекты по созданию научных центров мирового уровня для проведения геномных исследований, математике, созданию мегаустановок. Они будут реализовываться в регионах, где уже есть свои базы для организации таких центров – в Санкт-Петербурге, Новосибирске, Нижнем Новгороде и других. Наши исследователи тоже делают научные публикации, защищают докторские диссертации и могут участвовать в таких проектах. Но надо понимать, что фундаментальная наука не может быть коммерчески успешной в сегодняшнем дне. Она дает толчок к развитию прикладной науки. Например, космический проект подтянул за собой радиоэлектронную промышленность, создание новых материалов и так далее. А это когда-то сделало Советский Союз лидером во многих отраслях науки, и сегодня Россия получает немалые средства от прежних разработок. На новые исследования и разработки у нас тоже имеются большие надежды.
Дмитрий Харламов, фото Андрей Сахаров
