22 февраля 2018

Он защищал Москву

В канун Дня защитника Отечества о своем отце рассказывает дочь Валерия Ивановна Лаптева.

Случилось так, что она появилась на свет, когда Иван Шелгинский был на фронте, и первые годы ее жизни прошли с матерью, сестрами и братьями. О том, что родилась дочь, он узнал из писем жены, когда освобождал Ельню под Смоленском.

…Иван Андреевич родом из деревни Шолги, что в Няндомском районе, тогда, в далеком 1906-м, относящейся к Олонецкой губернии. Фамилия отца и название его родной деревни, по мнению Валерии Ивановны, происходят от реки Шолга, протекавшей в тех местах.

В школу пошел в 1913-м, в семь лет. Закончил семилетку – образование по тем временам немалое. А знания какие получил! Десятилетия спустя, помогал своим детям выполнять задания по алгебре, физике, геометрии, химии.

Вырос в большой семье, его родители крестьянствовали. В хозяйстве водились коровы, лошади. Мужчины из рода Шелгинских работали на смолокурне и в кузнице . Иван Андреевич и его близкие всю жизнь оставались великими тружениками. Иван создал семью рано, лет в восемнадцать. Женился на сироте – девушке Фекле.

Когда началась коллективизация, Шелгинских чуть в кулаки не записали. Но труд батраков они никогда не использовали, все делали сами. Один из братьев стал медиком, работал на Печоре. Пригласил туда Ивана с семьей. Несколько лет они там и жили. Потом, решив, что детям надо получать образование, перебрались в Архангельск. Сначала, как многие переселенцы из деревень, поселились на Хабарке, а затем глава семьи обосновался в поселке судостроителей, будущем Северодвинске, на территории старого монастыря. Жена и дети в то время находились в Шихирихе. Но семья хотела жить вместе, поэтому Шелгинские переехали в Лайский Док. В то время тут уже работал судоремонтный завод. Иван Андреевич, потомственный кузнец, здесь оказался очень востребован.

– Лайский СРЗ в 30-е годы считался филиалом «Красной Кузницы», тут проводились работы с корпусами судов, а на «Красной Кузнице» занимались их механизмами, – сказала моя собеседница. – В то время у родителей подрастало уже четверо детей.

Известие о войне пришло 22 июня, а 23-го Иван Шелгинский получил повестку из Приморского военкомата. Эшелон с военнослужащими, среди которых он оказался, отправили под Москву. Защищал столицу, затем сражался под Смоленском, попал в окружение. Впоследствии вспоминал, как с боевыми товарищами два месяца находился в лесах, рассказывал, как немцы сбрасывали с самолетов над населенными пунктами листовки, склонявшие к сдаче врагу.

…Линия фронта сдвигалась на запад. Подразделение, в котором служил Иван Шелгинский, освобождало Белоруссию. И в военное время профессия кузнеца оказалась востребованной, ведь лошади армии тогда еще были нужны. А их следовало и подковывать, и расковывать, что хорошо умел делать Иван Андреевич. Помогал связистам, если требовалось восстановить поврежденный кабель. Когда освобождали очередной сельский населенный пункт, помогал кузнечным делом местным жителям.

В 1943-м Иван Шелгинский приезжал в отпуск в Лайский Док. Валерии тогда шел третий год, но она хорошо запомнила, как папа привез угощение – продолговатые сухарики. Он насыпал их на блюдце, усадил дочку на колени, и та с удовольствием ела это лакомство.

Иван Андреевич, уходя на фронт и зная, что его жена должна родить, сказал, что если ребенок выживет, то и он останется жив. Поэтому Валерию мать и старшие дети очень берегли.

Семье тогда приходилось непросто: голодно, случалось, Фекла Михайловна даже в обмороки падала от огромных нагрузок, ведь трудилась она в годы войны на судоремонтном заводе. Тогда работники, в основном женщины, выводили и заводили суда на СРЗ, перекинув через плечо лямку, как бурлаки. Чистили балласты, красили. Надо было кормить пятерых детей. Какое-то время Фекла Шелгинская работала в пекарне, но ни крошки хлеба ни себе, ни детям оттуда не приносила.

Семья мало знала о том, где воюет отец, да и потом он не очень любил разговоры о войне. Лишь десятилетия спустя внук Михаил сумел найти информацию об этом, руководствуясь тем, что среди наград его дела орден Красной Звезды. Теперь эти документы – семейная реликвия.

– Оказалось, что отец и его однополчане долго держали оборону, бои шли в ледяной воде. Папа обморозил ноги, и у него началась гангрена, – пояснила Валерия Ивановна. – Его направили в госпиталь в Москву. Там обмороженную ногу ампутировали. Затем он лечился два месяца в Пятигорском санатории.

До Победы оставалось меньше года. Иван Шелгинский вернулся в Лайский Док. Его сопровождали медсестра и военнослужащий. Предстояло возвращаться к прежней жизни. Валерия спрашивала отца о войне.

– Там было страшно?

– Очень, дочка.

– А что самое страшное?

– Видеть убитых и раненых детей…

Валерия Ивановна жалеет, что не сохранились письма папы с фронта. То, что когда-то читала детям мать, в памяти ребенка не сохранилось.

– Отец запомнился мне человеком добрым и отзывчивым, к нему всегда обращались односельчане, он оставался хорошим семьянином, – продолжила Валерия Лаптева. – Был веселого нрава, оптимистичный, несмотря на нелегкую жизнь. Безумно любил книги, мог наизусть прочитать сказки Пушкина и отрывки из «Евгения Онегина». Пушкина он боготворил.

Когда началась мирная жизнь, Иван Андреевич стал трудиться в планово-производственном отделе Лайского СРЗ. Он вел активную общественную работу, возглавлял общешкольный родительский комитет, являлся председателем товарищеского суда, участвовал в художественной самодеятельности. На заслуженный отдых вышел в 1968-м.

– Папа из внуков застал только мою старшую дочь Марину, он ее очень любил,– поделилась Валерия Ивановна. – Его не стало четвертого октября 1970-го.

Из архивных документов
Бывший рядовой 227-й отдельной телеграфно-строительной роты Третьего Белорусского фронта Шелгинский Иван Андреевич, находясь на военной службе в вышеуказанной второй части кузнецом, проявил себя как активный и дисциплинированный боец Советской Армии, за что получал несколько поощрений от командования. Будучи на фронте в составе 227-й отдельной телеграфно-строительной роты при выполнении боевого задания командования 12.11. 1944 года при сильном холоде преодолевал два водных препятствия. Преодолев их, попал под сильный артиллерийский огонь противника и в сыром виде провел семь часов на земле в обороне, вследствие чего застудил конечности ног и получил гангрену стоп. Левая нижняя конечность ампутирована. В настоящее время инвалид Отечественной войны второй группы.

Случилось так, что она появилась на свет, когда Иван Шелгинский был на фронте, и первые годы ее жизни прошли с матерью, сестрами и братьями. О том, что родилась дочь, он узнал из писем жены, когда освобождал Ельню под Смоленском.

…Иван Андреевич родом из деревни Шолги, что в Няндомском районе, тогда, в далеком 1906-м, относящейся к Олонецкой губернии. Фамилия отца и название его родной деревни, по мнению Валерии Ивановны, происходят от реки Шолга, протекавшей в тех местах.

В школу пошел в 1913-м, в семь лет. Закончил семилетку – образование по тем временам немалое. А знания какие получил! Десятилетия спустя, помогал своим детям выполнять задания по алгебре, физике, геометрии, химии.

Вырос в большой семье, его родители крестьянствовали. В хозяйстве водились коровы, лошади. Мужчины из рода Шелгинских работали на смолокурне и в кузнице . Иван Андреевич и его близкие всю жизнь оставались великими тружениками. Иван создал семью рано, лет в восемнадцать. Женился на сироте – девушке Фекле.

Когда началась коллективизация, Шелгинских чуть в кулаки не записали. Но труд батраков они никогда не использовали, все делали сами. Один из братьев стал медиком, работал на Печоре. Пригласил туда Ивана с семьей. Несколько лет они там и жили. Потом, решив, что детям надо получать образование, перебрались в Архангельск. Сначала, как многие переселенцы из деревень, поселились на Хабарке, а затем глава семьи обосновался в поселке судостроителей, будущем Северодвинске, на территории старого монастыря. Жена и дети в то время находились в Шихирихе. Но семья хотела жить вместе, поэтому Шелгинские переехали в Лайский Док. В то время тут уже работал судоремонтный завод. Иван Андреевич, потомственный кузнец, здесь оказался очень востребован.

– Лайский СРЗ в 30-е годы считался филиалом «Красной Кузницы», тут проводились работы с корпусами судов, а на «Красной Кузнице» занимались их механизмами, – сказала моя собеседница. – В то время у родителей подрастало уже четверо детей.

Известие о войне пришло 22 июня, а 23-го Иван Шелгинский получил повестку из Приморского военкомата. Эшелон с военнослужащими, среди которых он оказался, отправили под Москву. Защищал столицу, затем сражался под Смоленском, попал в окружение. Впоследствии вспоминал, как с боевыми товарищами два месяца находился в лесах, рассказывал, как немцы сбрасывали с самолетов над населенными пунктами листовки, склонявшие к сдаче врагу.

…Линия фронта сдвигалась на запад. Подразделение, в котором служил Иван Шелгинский, освобождало Белоруссию. И в военное время профессия кузнеца оказалась востребованной, ведь лошади армии тогда еще были нужны. А их следовало и подковывать, и расковывать, что хорошо умел делать Иван Андреевич. Помогал связистам, если требовалось восстановить поврежденный кабель. Когда освобождали очередной сельский населенный пункт, помогал кузнечным делом местным жителям.

В 1943-м Иван Шелгинский приезжал в отпуск в Лайский Док. Валерии тогда шел третий год, но она хорошо запомнила, как папа привез угощение – продолговатые сухарики. Он насыпал их на блюдце, усадил дочку на колени, и та с удовольствием ела это лакомство.

Иван Андреевич, уходя на фронт и зная, что его жена должна родить, сказал, что если ребенок выживет, то и он останется жив. Поэтому Валерию мать и старшие дети очень берегли.

Семье тогда приходилось непросто: голодно, случалось, Фекла Михайловна даже в обмороки падала от огромных нагрузок, ведь трудилась она в годы войны на судоремонтном заводе. Тогда работники, в основном женщины, выводили и заводили суда на СРЗ, перекинув через плечо лямку, как бурлаки. Чистили балласты, красили. Надо было кормить пятерых детей. Какое-то время Фекла Шелгинская работала в пекарне, но ни крошки хлеба ни себе, ни детям оттуда не приносила.

Семья мало знала о том, где воюет отец, да и потом он не очень любил разговоры о войне. Лишь десятилетия спустя внук Михаил сумел найти информацию об этом, руководствуясь тем, что среди наград его дела орден Красной Звезды. Теперь эти документы – семейная реликвия.

– Оказалось, что отец и его однополчане долго держали оборону, бои шли в ледяной воде. Папа обморозил ноги, и у него началась гангрена, – пояснила Валерия Ивановна. – Его направили в госпиталь в Москву. Там обмороженную ногу ампутировали. Затем он лечился два месяца в Пятигорском санатории.

До Победы оставалось меньше года. Иван Шелгинский вернулся в Лайский Док. Его сопровождали медсестра и военнослужащий. Предстояло возвращаться к прежней жизни. Валерия спрашивала отца о войне.

– Там было страшно?

– Очень, дочка.

– А что самое страшное?

– Видеть убитых и раненых детей…

Валерия Ивановна жалеет, что не сохранились письма папы с фронта. То, что когда-то читала детям мать, в памяти ребенка не сохранилось.

– Отец запомнился мне человеком добрым и отзывчивым, к нему всегда обращались односельчане, он оставался хорошим семьянином, – продолжила Валерия Лаптева. – Был веселого нрава, оптимистичный, несмотря на нелегкую жизнь. Безумно любил книги, мог наизусть прочитать сказки Пушкина и отрывки из «Евгения Онегина». Пушкина он боготворил.

Когда началась мирная жизнь, Иван Андреевич стал трудиться в планово-производственном отделе Лайского СРЗ. Он вел активную общественную работу, возглавлял общешкольный родительский комитет, являлся председателем товарищеского суда, участвовал в художественной самодеятельности. На заслуженный отдых вышел в 1968-м.

– Папа из внуков застал только мою старшую дочь Марину, он ее очень любил,– поделилась Валерия Ивановна. – Его не стало четвертого октября 1970-го.

Из архивных документов
Бывший рядовой 227-й отдельной телеграфно-строительной роты Третьего Белорусского фронта Шелгинский Иван Андреевич, находясь на военной службе в вышеуказанной второй части кузнецом, проявил себя как активный и дисциплинированный боец Советской Армии, за что получал несколько поощрений от командования. Будучи на фронте в составе 227-й отдельной телеграфно-строительной роты при выполнении боевого задания командования 12.11. 1944 года при сильном холоде преодолевал два водных препятствия. Преодолев их, попал под сильный артиллерийский огонь противника и в сыром виде провел семь часов на земле в обороне, вследствие чего застудил конечности ног и получил гангрену стоп. Левая нижняя конечность ампутирована. В настоящее время инвалид Отечественной войны второй группы.

Поделиться
26043