Он съел все мясо!
Да и где она, та истина? Нет, я не про то, кто какой «свиньей» на кого шел. Я – про другое. Возьмем для начала далекое, монголо-татарское иго. Мне было жутко противно в детстве слышать, что предки мои несколько веков унижались и покорно платили дань кочевникам. Не могли противостоять. Нас так учили. Потом некие историки начали убеждать, что это была политическая воля, что русские князья были в сговоре с ханами Орды.
Или Гражданская война начала прошлого века.
В наши головы пытались втолкнуть, что красные – герои, а белые – преступники. Не удалось. Классики того времени посодействовали. В конце прошлого века случился перевертыш. Все – с ног на голову. Белые – святые, красные – от лукавого.
Но ведь история должна бесстрастно констатировать факты вне зависимости от политического строя и основной религии страны. Тогда – это история. А в учебнике к бесстрастной констатации уже можно добавить мнения, гипотезы, рассказы очевидцев и выдержки из литературных источников. Чтобы с разных сторон ребенок на ситуацию взглянул.
Но это пока утопия. Я даже не про нашу страну конкретно говорю. Взять ту же Америку и Европу. Какую историю они знают? Истории, преподающиеся в разных странах, сильно отличаются друг от друга взглядами на одни и те же исторические события. И американец никогда не согласится с русским в оценке Второй мировой войны. А француз совсем не так видит войну 1812 года, как мы.
Как рассказывать о ГУЛАГе, репрессиях, политических убийствах, при этом воспитывая патриота? Сложно. Но без этого никак. Потому что нельзя врать. Ведь дети все равно когда-то узнают. В Германии про Вторую мировую рассказывают и воспитывают национальное чувство вины. Нет, не за каждого отдельного деда и прадеда, а за руководство той страны, за фашизм, окрепший в ее нутре. А у нас Афганистан – белое пятно.
Так какую историю снова будем писать мы? Когда далеко не все архивы открыты. И история наших дедов и прадедов никак не совпадает с официальными версиями. Повторюсь, на один и тот же факт пять разных людей смотрят по-разному.
Как-то классе в пятом историчка спросила меня про гонку вооружений. Я ей популярно объяснила, что страны социализма готовятся защищаться от капиталистических стран, а капиталистические изобретают оружие, чтобы защищаться от капиталистических и социалистических.
Учительница сначала побурела, потом побледнела и объявила, что, если я это еще кому-нибудь скажу, нас с ней посадят вместе. Я попросила объяснить. Она тяжело задышала и простонала, что нельзя пороть отсебятину, что надо, как в учебнике, а я должна зарубить себе на носу, что социалистическая страна ни на кого напасть не может по определению. Я возразила и даже принялась аргументировать. Все остальное помню нечетко. Из-за бури педагогических эмоций.
И еще, как пример, что историю пишут не только идеологические профессора, но и народ тоже. В том же кабинете истории всегда были учебники для забывчивых. И я взяла однажды в шкафчике чей-то старый, потрепанный. Он меня захватил. Просоветские параграфы и фото украшали личные мнения прежнего владельца. И он был юморист. Всего не напечатаешь. Но одна ремарка запомнилась на всю жизнь. На самом лбу Брежнева красовался жирный чернильный приговор: «Он съел все мясо!».
В наши головы пытались втолкнуть, что красные – герои, а белые – преступники. Не удалось. Классики того времени посодействовали. В конце прошлого века случился перевертыш. Все – с ног на голову. Белые – святые, красные – от лукавого.
Но ведь история должна бесстрастно констатировать факты вне зависимости от политического строя и основной религии страны. Тогда – это история. А в учебнике к бесстрастной констатации уже можно добавить мнения, гипотезы, рассказы очевидцев и выдержки из литературных источников. Чтобы с разных сторон ребенок на ситуацию взглянул.
Но это пока утопия. Я даже не про нашу страну конкретно говорю. Взять ту же Америку и Европу. Какую историю они знают? Истории, преподающиеся в разных странах, сильно отличаются друг от друга взглядами на одни и те же исторические события. И американец никогда не согласится с русским в оценке Второй мировой войны. А француз совсем не так видит войну 1812 года, как мы.
Как рассказывать о ГУЛАГе, репрессиях, политических убийствах, при этом воспитывая патриота? Сложно. Но без этого никак. Потому что нельзя врать. Ведь дети все равно когда-то узнают. В Германии про Вторую мировую рассказывают и воспитывают национальное чувство вины. Нет, не за каждого отдельного деда и прадеда, а за руководство той страны, за фашизм, окрепший в ее нутре. А у нас Афганистан – белое пятно.
Так какую историю снова будем писать мы? Когда далеко не все архивы открыты. И история наших дедов и прадедов никак не совпадает с официальными версиями. Повторюсь, на один и тот же факт пять разных людей смотрят по-разному.
Как-то классе в пятом историчка спросила меня про гонку вооружений. Я ей популярно объяснила, что страны социализма готовятся защищаться от капиталистических стран, а капиталистические изобретают оружие, чтобы защищаться от капиталистических и социалистических.
Учительница сначала побурела, потом побледнела и объявила, что, если я это еще кому-нибудь скажу, нас с ней посадят вместе. Я попросила объяснить. Она тяжело задышала и простонала, что нельзя пороть отсебятину, что надо, как в учебнике, а я должна зарубить себе на носу, что социалистическая страна ни на кого напасть не может по определению. Я возразила и даже принялась аргументировать. Все остальное помню нечетко. Из-за бури педагогических эмоций.
И еще, как пример, что историю пишут не только идеологические профессора, но и народ тоже. В том же кабинете истории всегда были учебники для забывчивых. И я взяла однажды в шкафчике чей-то старый, потрепанный. Он меня захватил. Просоветские параграфы и фото украшали личные мнения прежнего владельца. И он был юморист. Всего не напечатаешь. Но одна ремарка запомнилась на всю жизнь. На самом лбу Брежнева красовался жирный чернильный приговор: «Он съел все мясо!».
