Небо в стогах
В рамках IX Международного фестиваля «Европейская весна» в Архангельске показали спектакли, отмеченные национальной театральной премией «Золотая маска». Среди самых ожидаемых — «Дядя Ваня» Малого драматического театра — Театра Европы из Санкт-Петербурга.
Смех и слезы дождя
Поставленный Львом Додиным больше десяти лет назад, спектакль остается востребованным до сего дня. Публика на него валом валит. В арсенале две «Золотые маски» — режиссеру и исполнителю заглавной роли Сергею Курышеву плюс четыре номинации: за лучший спектакль, лучшие женскую (Ксения Раппопорт) и мужскую роли (Петр Семак) и работу художника (Давид Боровский).
Здесь все удивляет. Аскетичное, скупое оформление места действия: дощатые стены, дощатый помост, кресло-качалка, а высоко — на колосниках — три стога сена. Сначала думаешь: потому что это же сцены из деревенской жизни, но понимание другого смысла приходит в финале… Стулья, стол, самовар, свечи на сцену приносят сами герои — по мере необходимости. Действительно, к чему лишние детали? Главное — живой человек. Каждый со своей исповедью. Актеры и говорят больше не друг с другом, а обращаются к нам, зрителям. Надеясь на понимание.
Странно, но в спектакле нет музыки, лишь изредка перебирает гитарные струны Вафля (Александр Завьялов), да неожиданно красиво и сильно поет русскую народную про то, как «кум до кумы судака тащит» Астров. Ах да, еще гремит гроза, идет дождь за стеклянной дверью в сад… Эти звуки естественны и созвучны душевному состоянию героев.
Здесь много пауз, замерших мизансцен, когда зритель начинает уже нервно поерзывать, будто не зная, что будет дальше. И радостно вскрикивает, когда «тормознувшее» действие вдруг разрешается на самой высокой ноте. Чаще смешной.
Это еще одно удивление. При, казалось бы, классическом прочтении чеховской пьесы, где много грустного, где действие течет традиционно вязко и скучно, как и сама жизнь чеховских персонажей, вдруг взрыв комического, бурлеска, заставляющего нас рассмеяться в самый неподходящий момент.
Друзья и собутыльники
Каждый из героев выписан режиссером крупными, яркими мазками, рельефно, выпукло. Войницкий в исполнении Сергея Курышева нелеп и смешон, ревнив, суетлив и горяч не в меру. Почти всегда подвыпивший, встающий в эффектную позу и декламирующий напыщенно и гордо. Но за всем этим прячется смертная тоска о том, что, может быть, придется прожить еще целых 13 лет — пустых, бесцельных, вот так — без любви, надежды… И тогда он становится трепетным, наивным, но жалким, а его бунт против профессора — просто бессильное нежелание согласиться с тем, что он никогда бы не стал Шопенгауэром… Хотя, кажется, он упивается этим состоянием.
Друг и собутыльник Войницкого Астров поражает обыденностью. Петр Семак пламенные речи своего героя о мелко мыслящей и чувствующей интеллигенции, о человеке не созидающем, а разрушающем и прочие свидетельства вырождения барского класса произносит как-то неубедительно и нудно (иногда за него это даже делает Соня). Перед нами незаурядный, но безнадежно спивающийся, разочарованный мужчина, в котором грубая сила и цинизм почти подавили нежную душу. Или на него так повлияла Елена Андреевна, что стало особенно тягостно жить. Тем более «дело делать» — лечить людей, сажать лес…
Елена Андреевна (Ксения Раппопорт) – гвоздь спектакля
Соблазн и крест
Впрочем, в отношениях с чужой женой Астров довольно прагматичен.
Ах, эта чужая жена! Вот кто гвоздь спектакля. Какая холодная русалочья кровь? Да это же горячая, эксцентричная и тоже не прочь подвыпить особа. Заметим, брюнетка! А проще говоря, простая русская баба со своей женской долей, лишь малость «испорченная» консерваторским образованием.
Ксения Раппопорт явно перетягивает одеяло на себя. Их дуэт с Петром Семаком — украшение спектакля, клоунада. Особенно когда несколько раз (вопреки Чехову!) парочку застают в недвусмысленных пошлых позах. Но и здесь рядом со смешным печальное. Елена Андреевна обречена быть несчастной… Ее кумир и крест — профессор Серебряков, а Астров — так, минутный соблазн.
Игорь Иванов в роли профессора выглядел для меня эдаким черным вороном. Жестким, кичливым, высокомерным, неприятным, хотя в нем чувствуется брутальное мужское начало, чем, наверное, он и брал в свое время женщин…
Зачем жить
А вот Соня — Елена Калинина очень узнаваема и современна. Таких девушек можно встретить и сегодня в любой церкви — в иконной лавке или бьющей поклоны… Лишь раз — для иллюстрации слов про красивые волосы — она снимает плотно повязанный на голове платок. Найдется ли человек, который сможет оценить ее ум, умение любить, ждать и терпеть? Не потому ли знаменитые финальные слова о том, что когда-нибудь «мы отдохнем, мы увидим небо в алмазах», Соня произносит заученно монотонно, как молитву, мантру, как некий заговор… Но совсем в это не верится. А сверху опускаются те самые стога, как символ созидательного труда, до пота. И понимаешь: надо не мечтать, а работать.
Резюме. Столетия меняются, а человек — нет. Он все так же хочет понять, зачем живет, не зря ли, что скажут о нем потомки. И в то же время в нас все так же сидит бес разрушения, нам не жаль ни лесов, ни птиц, ни друг друга. И скоро на земле не останется ни верности, ни чистоты, ни способности жертвовать собою. Это слова из «Дяди Вани», как и знаменитые чеховские про то, что в человеке все должно быть прекрасно. Сегодня многим людям так не хватает огонька вдали, а без него зачем жить…
Кстати
Спектакли «Золотой маски» прошли в Архангельске при поддержке Министерства культуры Российской Федерации, правительства Архангельской области, а также при помощи Благотворительного фонда Елены и Геннадия Тимченко.
Смех и слезы дождя
Поставленный Львом Додиным больше десяти лет назад, спектакль остается востребованным до сего дня. Публика на него валом валит. В арсенале две «Золотые маски» — режиссеру и исполнителю заглавной роли Сергею Курышеву плюс четыре номинации: за лучший спектакль, лучшие женскую (Ксения Раппопорт) и мужскую роли (Петр Семак) и работу художника (Давид Боровский).
Здесь все удивляет. Аскетичное, скупое оформление места действия: дощатые стены, дощатый помост, кресло-качалка, а высоко — на колосниках — три стога сена. Сначала думаешь: потому что это же сцены из деревенской жизни, но понимание другого смысла приходит в финале… Стулья, стол, самовар, свечи на сцену приносят сами герои — по мере необходимости. Действительно, к чему лишние детали? Главное — живой человек. Каждый со своей исповедью. Актеры и говорят больше не друг с другом, а обращаются к нам, зрителям. Надеясь на понимание.
Странно, но в спектакле нет музыки, лишь изредка перебирает гитарные струны Вафля (Александр Завьялов), да неожиданно красиво и сильно поет русскую народную про то, как «кум до кумы судака тащит» Астров. Ах да, еще гремит гроза, идет дождь за стеклянной дверью в сад… Эти звуки естественны и созвучны душевному состоянию героев.
Здесь много пауз, замерших мизансцен, когда зритель начинает уже нервно поерзывать, будто не зная, что будет дальше. И радостно вскрикивает, когда «тормознувшее» действие вдруг разрешается на самой высокой ноте. Чаще смешной.
Это еще одно удивление. При, казалось бы, классическом прочтении чеховской пьесы, где много грустного, где действие течет традиционно вязко и скучно, как и сама жизнь чеховских персонажей, вдруг взрыв комического, бурлеска, заставляющего нас рассмеяться в самый неподходящий момент.
Друзья и собутыльники
Каждый из героев выписан режиссером крупными, яркими мазками, рельефно, выпукло. Войницкий в исполнении Сергея Курышева нелеп и смешон, ревнив, суетлив и горяч не в меру. Почти всегда подвыпивший, встающий в эффектную позу и декламирующий напыщенно и гордо. Но за всем этим прячется смертная тоска о том, что, может быть, придется прожить еще целых 13 лет — пустых, бесцельных, вот так — без любви, надежды… И тогда он становится трепетным, наивным, но жалким, а его бунт против профессора — просто бессильное нежелание согласиться с тем, что он никогда бы не стал Шопенгауэром… Хотя, кажется, он упивается этим состоянием.
Друг и собутыльник Войницкого Астров поражает обыденностью. Петр Семак пламенные речи своего героя о мелко мыслящей и чувствующей интеллигенции, о человеке не созидающем, а разрушающем и прочие свидетельства вырождения барского класса произносит как-то неубедительно и нудно (иногда за него это даже делает Соня). Перед нами незаурядный, но безнадежно спивающийся, разочарованный мужчина, в котором грубая сила и цинизм почти подавили нежную душу. Или на него так повлияла Елена Андреевна, что стало особенно тягостно жить. Тем более «дело делать» — лечить людей, сажать лес…
Елена Андреевна (Ксения Раппопорт) – гвоздь спектакля
Соблазн и крест
Впрочем, в отношениях с чужой женой Астров довольно прагматичен.
Ах, эта чужая жена! Вот кто гвоздь спектакля. Какая холодная русалочья кровь? Да это же горячая, эксцентричная и тоже не прочь подвыпить особа. Заметим, брюнетка! А проще говоря, простая русская баба со своей женской долей, лишь малость «испорченная» консерваторским образованием.
Ксения Раппопорт явно перетягивает одеяло на себя. Их дуэт с Петром Семаком — украшение спектакля, клоунада. Особенно когда несколько раз (вопреки Чехову!) парочку застают в недвусмысленных пошлых позах. Но и здесь рядом со смешным печальное. Елена Андреевна обречена быть несчастной… Ее кумир и крест — профессор Серебряков, а Астров — так, минутный соблазн.
Игорь Иванов в роли профессора выглядел для меня эдаким черным вороном. Жестким, кичливым, высокомерным, неприятным, хотя в нем чувствуется брутальное мужское начало, чем, наверное, он и брал в свое время женщин…
Зачем жить
А вот Соня — Елена Калинина очень узнаваема и современна. Таких девушек можно встретить и сегодня в любой церкви — в иконной лавке или бьющей поклоны… Лишь раз — для иллюстрации слов про красивые волосы — она снимает плотно повязанный на голове платок. Найдется ли человек, который сможет оценить ее ум, умение любить, ждать и терпеть? Не потому ли знаменитые финальные слова о том, что когда-нибудь «мы отдохнем, мы увидим небо в алмазах», Соня произносит заученно монотонно, как молитву, мантру, как некий заговор… Но совсем в это не верится. А сверху опускаются те самые стога, как символ созидательного труда, до пота. И понимаешь: надо не мечтать, а работать.
Резюме. Столетия меняются, а человек — нет. Он все так же хочет понять, зачем живет, не зря ли, что скажут о нем потомки. И в то же время в нас все так же сидит бес разрушения, нам не жаль ни лесов, ни птиц, ни друг друга. И скоро на земле не останется ни верности, ни чистоты, ни способности жертвовать собою. Это слова из «Дяди Вани», как и знаменитые чеховские про то, что в человеке все должно быть прекрасно. Сегодня многим людям так не хватает огонька вдали, а без него зачем жить…
Кстати
Спектакли «Золотой маски» прошли в Архангельске при поддержке Министерства культуры Российской Федерации, правительства Архангельской области, а также при помощи Благотворительного фонда Елены и Геннадия Тимченко.
