На деревню девушке: Федор Абрамов в прочтении Филиппа Шкаева

Писательница с фингалом

Спектакль называется «Алька. Как вывести из девушки деревню». Девушка есть, деревня есть, даже старушки на завалинке сидят, звучит текст писателя, под который разыгрывается ироничное действие, а вот сам Федор Абрамов как-то не считывается. Понятно, что молодой режиссер решил приблизить спектакль к молодежи, к нашему времени, но слишком утрировал эту реальность. В результате ирония перерастает в насмешку, сарказм, а комизм – в откровенный стеб.

Ну вот перед нами Алевтина Амосова (Марина Земцовская). Собирается в клубе презентовать свою книжку с тем самым названием – «Как вывести из девушки деревню», основанную на личном опыте, практически тренинг по психологии. Ну и что, что она всего лишь официантка в ресторане, что фингал под глазом, зато она знает, что такое город и как в нем надо жить, чтобы о тебе не сказали: «Деревня!».

А это Пека (Кирилл Ратенков), влюбленный в нее. Он тщательно и долго намывает пол в клубе, а потом в экстазе обслюнявливает фото Альки на обложке книги.

Нет здесь той Лиды

Ох, вот и Лида. Разбитная деваха в спортивках и кокошнике (то ли специально его на нее напялили, чтобы тонко намекнуть на недавнюю премьеру в театре драмы, то ли так задумано изначально, но у меня на кокошники уже аллергия). Лида в спектакле вовсе не передовая доярка, а работница в клубе. Некая начальница – Кончита Вурст местного разлива – приказала ей перетащить в свой кабинет огромный стол. За этим трудоемким для беременной занятием пришлось наблюдать минут пять. Конечно, Александр Берестень в роли бородатой женщины был бесподобен – особенно впечатлила его осторожная проходка на высоких каблуках. Однако…

Причем здесь Абрамов? И Лида (Анастасия Хуртай), хоть смешная и наивная, совсем не тот образ, что мы знаем по книге. Нет здесь этой Лиды – искренней, органичной, целомудренной. Лида, ждущая ребенка, да ее муж Митя – они ведь последняя надежда деревни. Но тут… Вы можете представить, что кроткая Лида залихватски опрокидывает рюмку за рюмкой? А они с Алькой это делают!

«За маму!»

Именно в этот момент и вспомнились слова режиссера: «Спектакль-импульс – у кого чем отзовется, тот с тем и уйдет. Текст Абрамова на самом-то деле глубже, чем его воспринимают. И далеко не такой невинный, как к нему часто относятся». Невинный? Синонимы этого слова – чистый, целомудренный, нравственный. Вы хотите сказать, что у Абрамова этого нет? А Павел? А Христофоровна? А та же Лида? Но что правда, то правда – грядущая разруха деревни у него мерещится в настойчиво появляющейся на столе бутылке, на которую так падки старушенции Маня Большая и Маня Маленькая…

Именно на них и становятся похожи в этом спектакле Алька и Лида. Страшно, конечно. Да и пара дуреха Лида и губошлеп Митя (Дмитрий Тарасов) показаны с изрядной долей гротеска. То, что жена выпила, муж воспринимает с юмором: «Зато настоящий мужик родится». Митя в форме десантника и уже приготовил ползунки защитного цвета и погоны для сына. Обнявшись, супруги поют песню о войне. Вот вам и актуальная тема патриотизма, впрочем, и она подвергнута остракизму.

Еще ужаснее сцена, когда выпившая Лида начинает кормить насильно хлебом подругу: «За маму!». А перед этим заставит читать с выражением книгу и выскажет ей все, что думает. Мол, приехала, грабельками поиграла на сенокосе, а мы здесь живем – в бедности, грязи, с Шиесом, без медпункта и магазина. 847 населенных пунктов в Архангельской области уже заброшены….

Дописать Абрамова

И будто в подтверждение этих слов одна из кукол-бабушек, что сидели все время в углу немым укором, вдруг оживает и медленными шажками идет с наставлениями к Алевтине (эту трудную роль взяла на себя мама режиссера Яна Панова).

Ах, вот кто подавал ей иногда реплики голосом матери и тетки. Становится жутко. Что хотел сказать режиссер? Что вот эти старушки – то ли живые, то ли мертвые – и есть сегодня символ упадка сельского уклада? Люди – зомби, деревни – призраки… Кстати, как символ можно воспринимать и буханку хлеба с тем самым кокошником, сиротливо остающимся на столе… 

Тогда неудивительно, почему так рвалась отсюда Алька, пытаясь найти что-то другое, более интересное, более, по ее мнению, счастливое. Бойкая, заводная, шальная, нет, она не вернется сюда. В спектакле Алевтина Амосова вообще, нарядившись в костюм астронавта, улетает куда-то на другую планету (выходит в открытую дверь как в открытый космос). Может, заставит на Марсе яблони цвести?

Ведь есть в ней родовой ген трудолюбия, который у Абрамова всегда воспринимается как средство спасения. И я всегда надеялась: вдруг Алька вернется, лет через тридцать, снимет замок со своего дома, с ее-то энергией – возродит ферму, позовет на работу молодежь, откроет гостевые дома для туристов… А что, примеров таких сейчас много. Хочется именно так дописать Абрамова, но режиссер беспощаден.

Правда одна

– Больше всего поразила кукла, которая вдруг встала и пошла. Да еще с такой жуткой маской и раскачиваясь, – поделилась зрительница Надежда Ивановна. – С Лидой жестко обошлись. Ее раскрашенное лицо смотрится дико. Нельзя вот так под ноги бросать светлое, созданное другими и издеваться над ним. Правда одна на все времена – жить по-человечески: беречь мать, близких, стремиться к тому, чтобы тебя уважали… Этого я не увидела в спектакле. Нищета духа.

Как там говорит Филипп? «У кого чем отзовется, тот с тем и уйдет». Я уходила в расхристанных чувствах. Да, очень жестоко, неправильно и даже издевательски.

Но, может, это дерзкий вызов нашему равнодушию к судьбе той русской деревни, что воспел Абрамов? Которая нас испокон веку кормила – и тело, и дух. Исчезнет она, зарастут поля, задохнутся родники с живой водой, изведутся трудолюбивые крестьяне – чем тогда жить будем?

_______________________

Кстати, в рамках кинофестиваля Arctic open 5 и 7 декабря спектакль показывают в Центре социальных инноваций на базе Музея художественного освоения Арктики им. А. А. Борисова по адресу: улица Поморская, 3. Вход бесплатный.

.