Лисестровец воевал с бандеровцами
Он жил в лисестровской деревне Мелехово. Награжден орденом Отечественной войны II степени, многими медалями, знаком «Фронтовик». Мне удалось встретиться с Николаем Григорьевичем несколько лет назад. Он вспоминал суровые годы, выпавшие на его детство и юность.
Отца призвали в 41-м
– Когда началась война, мне исполнилось десять лет, только второй класс окончил. Мы тогда жили в Окулово, – говорил ветеран.– Нас, детишек, в семье было четверо, я – старший, а младший в 41-м только появился на свет. Родители в колхозе работали.
Отца – Григория Егоровича – в сентябре 41-го призвали на фронт. Собрался быстро, простился с женой Марфой Осиповной, детьми и сразу отправился под Мурманск, к месту назначения.
Как-то раз Коля на большой перемене прибежал домой за морковкой и услышал, что мама рыдает. Такого с ней никогда не случалось. Оказалось, похоронка пришла. Эшелон, в котором военнослужащие, в том числе и отец, ехали на фронт, разбомбили.
…Семье пришлось нелегко. Николай, как старший, во всем помогал матери. Продовольственных карточек колхозникам не давали. Хлеба в доме не было. Ели с огорода.
Два месяца в эвакуации
В 42-м, когда немец начал бомбить Архангельск, учащихся первых-пятых классов эвакуировали в Верхнюю Тойму. Среди них оказался и Коля Дьячков. Детей поселили в местной школе. Они собирали колоски на полях, ягоды в лесу для школьной столовой.
В деревенской глуши ребята о войне на время забыли. Туда фронтовые новости доходили не скоро. А через два месяца школьников посадили на теплоход и отправили по Северной Двине домой.
Бомбу положил под печь
Архангельск после бомбежек произвел на подростка гнетущее впечатление. В школе поселка Затон во время Великой Отечественной работал военный госпиталь.
– Как-то раз над ним пролетел немецкий самолет и сбросил «зажигалки». От них загорались крыши, поэтому их всегда старались скорее потушить, – продолжил Николай Григорьевич. – А одна тогда не загорелась. Я спрятал эту штуку под пиджак, принес домой и положил под печь. Ее корпус был из какого-то мягкого сплава, получилось даже его построгать. Вдруг вижу – мама идет. Испугался и бросил стружки в печку. Когда ее растопили, оттуда вырвался сноп белого пламени.
Взрыва, к счастью, не произошло, хорошо, что бомба оказалась зажигательной. Мать, конечно, отчитала сорванца…
Стремился попасть на фронт
Когда Николай подрос, вместе с одноклассниками не раз отправлялся на морские острова – Лясомину, Кумбыш, Голец, Патростров… Проводили там почти все лето – заготавливали сено для колхоза. Жили в бараке, вместо коек – нары. Дома в то время оставались только малыши. Да и тех взрослые приучали помогать по хозяйству.
Четырнадцатилетних мальчишек, в том числе и Николая, не оставляла мысль попасть на фронт. И однажды с другом Яшей он решился на это. На железнодорожной станции, на Левом берегу, стоял состав с военной техникой, готовый к отправке. Часовой не заметил, как ребята залезли на одну из платформ и спрятались под брезентом. Поезд тронулся. Но на Исакогорке Николая обнаружили и сняли с поезда. Пришлось вернуться домой. О попытке сына убежать на фронт Марфа Осиповна так и не узнала.
А Якова не заметили. Как выяснилось позже, его приняли на службу, зачислили в пехоту. Он воевал, был ранен. После окончания войны поселился в Житомире. Потом писал родственникам в Лисестрово письма, в которых передавал приветы другу Николаю.
Фото из архива семьи Дьячковых
В госпитале называли сыном
Мать Николая работала в детском саду. Когда на Исакогорку приходил очередной эшелон с ранеными, к ней прибегала родственница-медсестра и просила помочь разместить их в палатах. Отправлялся в госпиталь и Николай. Ему дело тоже находилось: кормил раненых, читал им книги и письма. Те часто называли его сынком, а в благодарность дарили знаки воинского отличия.
– Мне плашки на рубаху нацепили, полковником сделали, – улыбался мой собеседник. – Многие из военнослужащих были отцами, а я напоминал им об оставшихся дома сыновьях.
Случалось, мальчишки бегали на Бакарицу, в порт. Там общались с американскими матросами. Тем, кто знал несколько английских слов, удавалось купить или выменять, например, на советские значки, шоколадку или сигареты. Но дружбы с иностранцами не заводили.
За Победу благодарили Бога
Военными сводками в деревне интересовались постоянно. Слушали радио. Радовались, когда советские войска освобождали город за городом. Узнавшие новости первыми делились ими с односельчанами. Когда пришло известие о Победе, вся деревня ликовала. Ветеран вспоминает, что старики 9 мая благодарили Бога за избавление от напасти.
…Первые послевоенные годы оказались очень тяжелыми. Семья Дьячковых кормилась тем, что вырастало на огороде, хорошим подспорьем становились картошка и овощи, которые давали в колхозе за трудодни.
Во время посевной семенного картофеля не хватало, поэтому сажали даже очистки.
О том, чтоб завести корову, и не мечтали.
Получить образование Николаю и его сверстникам оказалось непросто. Отучившись четыре года, он стал работать в колхозе на коне-тяжеловозе по кличке Лентяй. Зимой возил навоз на поля, потом – лес с заготовок. До седьмого класса учился заочно.
В Карпатах
В 1951-м Дьячков трудился на лесозаготовке в Пермилово. Туда пришла телефонограмма, в которой сообщалось, что его призывают на срочную службу. Юношу зачислили в войска МГБ (Министерства государственной безопасности) и направили в горячую точку – на Западную Украину, где в то время свирепствовали бандеровцы. В Карпатах в составе оперативной группы он участвовал в зачистках, искали в лесу схроны бандитов. Николай Григорьевич хорошо запомнил фамилии офицеров, входивших в нее. Это – капитаны Костенко, Рубан и майор Носаль.
Фото из архива семьи Дьячковых
Отслужив четыре года, Николай вернулся в родное Лисестрово. Годы его биографии связаны с мирным трудом: поднимал целину, работал в доке. С женой Антониной Максимовной воспитали трех дочерей. Николай Григорьевич провел последние годы жизни с семьей младшей – Ольги. Радовался, что подрастают внуки. Младшего назвали Егором, в честь прапрадеда.
Отца призвали в 41-м
– Когда началась война, мне исполнилось десять лет, только второй класс окончил. Мы тогда жили в Окулово, – говорил ветеран.– Нас, детишек, в семье было четверо, я – старший, а младший в 41-м только появился на свет. Родители в колхозе работали.
Отца – Григория Егоровича – в сентябре 41-го призвали на фронт. Собрался быстро, простился с женой Марфой Осиповной, детьми и сразу отправился под Мурманск, к месту назначения.
Как-то раз Коля на большой перемене прибежал домой за морковкой и услышал, что мама рыдает. Такого с ней никогда не случалось. Оказалось, похоронка пришла. Эшелон, в котором военнослужащие, в том числе и отец, ехали на фронт, разбомбили.
…Семье пришлось нелегко. Николай, как старший, во всем помогал матери. Продовольственных карточек колхозникам не давали. Хлеба в доме не было. Ели с огорода.
Два месяца в эвакуации
В 42-м, когда немец начал бомбить Архангельск, учащихся первых-пятых классов эвакуировали в Верхнюю Тойму. Среди них оказался и Коля Дьячков. Детей поселили в местной школе. Они собирали колоски на полях, ягоды в лесу для школьной столовой.
В деревенской глуши ребята о войне на время забыли. Туда фронтовые новости доходили не скоро. А через два месяца школьников посадили на теплоход и отправили по Северной Двине домой.
Бомбу положил под печь
Архангельск после бомбежек произвел на подростка гнетущее впечатление. В школе поселка Затон во время Великой Отечественной работал военный госпиталь.
– Как-то раз над ним пролетел немецкий самолет и сбросил «зажигалки». От них загорались крыши, поэтому их всегда старались скорее потушить, – продолжил Николай Григорьевич. – А одна тогда не загорелась. Я спрятал эту штуку под пиджак, принес домой и положил под печь. Ее корпус был из какого-то мягкого сплава, получилось даже его построгать. Вдруг вижу – мама идет. Испугался и бросил стружки в печку. Когда ее растопили, оттуда вырвался сноп белого пламени.
Взрыва, к счастью, не произошло, хорошо, что бомба оказалась зажигательной. Мать, конечно, отчитала сорванца…
Стремился попасть на фронт
Когда Николай подрос, вместе с одноклассниками не раз отправлялся на морские острова – Лясомину, Кумбыш, Голец, Патростров… Проводили там почти все лето – заготавливали сено для колхоза. Жили в бараке, вместо коек – нары. Дома в то время оставались только малыши. Да и тех взрослые приучали помогать по хозяйству.
Четырнадцатилетних мальчишек, в том числе и Николая, не оставляла мысль попасть на фронт. И однажды с другом Яшей он решился на это. На железнодорожной станции, на Левом берегу, стоял состав с военной техникой, готовый к отправке. Часовой не заметил, как ребята залезли на одну из платформ и спрятались под брезентом. Поезд тронулся. Но на Исакогорке Николая обнаружили и сняли с поезда. Пришлось вернуться домой. О попытке сына убежать на фронт Марфа Осиповна так и не узнала.
А Якова не заметили. Как выяснилось позже, его приняли на службу, зачислили в пехоту. Он воевал, был ранен. После окончания войны поселился в Житомире. Потом писал родственникам в Лисестрово письма, в которых передавал приветы другу Николаю.
Фото из архива семьи Дьячковых
В госпитале называли сыном
Мать Николая работала в детском саду. Когда на Исакогорку приходил очередной эшелон с ранеными, к ней прибегала родственница-медсестра и просила помочь разместить их в палатах. Отправлялся в госпиталь и Николай. Ему дело тоже находилось: кормил раненых, читал им книги и письма. Те часто называли его сынком, а в благодарность дарили знаки воинского отличия.
– Мне плашки на рубаху нацепили, полковником сделали, – улыбался мой собеседник. – Многие из военнослужащих были отцами, а я напоминал им об оставшихся дома сыновьях.
Случалось, мальчишки бегали на Бакарицу, в порт. Там общались с американскими матросами. Тем, кто знал несколько английских слов, удавалось купить или выменять, например, на советские значки, шоколадку или сигареты. Но дружбы с иностранцами не заводили.
За Победу благодарили Бога
Военными сводками в деревне интересовались постоянно. Слушали радио. Радовались, когда советские войска освобождали город за городом. Узнавшие новости первыми делились ими с односельчанами. Когда пришло известие о Победе, вся деревня ликовала. Ветеран вспоминает, что старики 9 мая благодарили Бога за избавление от напасти.
…Первые послевоенные годы оказались очень тяжелыми. Семья Дьячковых кормилась тем, что вырастало на огороде, хорошим подспорьем становились картошка и овощи, которые давали в колхозе за трудодни.
Во время посевной семенного картофеля не хватало, поэтому сажали даже очистки.
О том, чтоб завести корову, и не мечтали.
Получить образование Николаю и его сверстникам оказалось непросто. Отучившись четыре года, он стал работать в колхозе на коне-тяжеловозе по кличке Лентяй. Зимой возил навоз на поля, потом – лес с заготовок. До седьмого класса учился заочно.
В Карпатах
В 1951-м Дьячков трудился на лесозаготовке в Пермилово. Туда пришла телефонограмма, в которой сообщалось, что его призывают на срочную службу. Юношу зачислили в войска МГБ (Министерства государственной безопасности) и направили в горячую точку – на Западную Украину, где в то время свирепствовали бандеровцы. В Карпатах в составе оперативной группы он участвовал в зачистках, искали в лесу схроны бандитов. Николай Григорьевич хорошо запомнил фамилии офицеров, входивших в нее. Это – капитаны Костенко, Рубан и майор Носаль.
Фото из архива семьи Дьячковых
Отслужив четыре года, Николай вернулся в родное Лисестрово. Годы его биографии связаны с мирным трудом: поднимал целину, работал в доке. С женой Антониной Максимовной воспитали трех дочерей. Николай Григорьевич провел последние годы жизни с семьей младшей – Ольги. Радовался, что подрастают внуки. Младшего назвали Егором, в честь прапрадеда.
