Когда плохо – едут на Белое море
Герой сегодняшней публикации пришел в храм в сознательном возрасте. Но он пришел со своим багажом, жизненным опытом, который почерпнул в прежних увлечениях. О единоборствах и православной вере еженедельнику «Новодвинский рабочий» рассказал Сергей Соболев.
– Мне известно, что ты сам много занимался единоборствами, сын сейчас не отстает, показывает отличные результаты на турнирах. Но как соотносится увлечение боевым искусством, единоборствами с православной верой? Ведь любая борьба – это драка.
– Как это соотносится с верой? Ответ можно найти в истории. Сам Сергий Радонежский благословил двух своих иноков на сечу на Куликовом поле. Многие русские полководцы, воины завершали свою земную жизнь в монашеском сане. Так что единоборство – это в первую очередь умение защищать то, что дорого мне: семью, Отчизну.
Также единоборство воспитывает дух человека, дает средства для самосовершенствования. Любой боец постоянно себя контролирует, дисциплинирует. Будь-то тренировка или выступление на ринге или татами. Вера тоже опирается на постоянный самоконтроль и дисциплину. В этом их духовная близость. А еще единоборство – это послушание.
У сына порой пропадает желание работать, тренироваться. Поэтому приходится использовать родительский авторитет и заставлять продолжать заниматься спортом. Уверен, он впоследствии отблагодарит меня за это.
А еще многие сегодняшние монахи и батюшки прошли через различные секции единоборств, прежде чем приняли на себя сан священнослужителей. Единоборства позволяют совершенствовать дух через систематическое развитие тела. И тело наше становится тем «ослом», который ввезет нас в Иерусалим – «град небесный».
– Ты сказал, что единоборство – это послушание. В чем это проявляется? На тренировках? А в повседневной жизни?
– У сына Виталия сейчас переходный возраст. И порой вылезает наружу его гордыня, что приводит к столкновению с его «не буду делать, не хочу». Убеждаю, доказываю: «Для меня, Виталик, важно послушание. Поэтому делай, скрепя зубами, но делай». И не важно, в какой ситуации это происходит. Стараюсь привить ему умение идти вперед, не останавливаться перед какими-то препятствиями, внешними и внутренними.
И единоборства помогают выработать правильное отношение к постоянному труду. Поработал на тренировке через боль, пот, а порой и кровь, преодолевая себя ежечасно, и на соревнованиях выступать гораздо легче. И сын видит эту связь в единоборствах, а задача родителей перенести такой подход на всю жизнь. Вот поэтому и в школе хорошие результаты.
– А как сам пришел в храм, к вере?
– Давно. Еще мой брат, будучи реставратором, бывал во многих монастырях, в том числе Соловецком и Новодевичьем. Он и учил меня первому пониманию веры. Предлагал покреститься. А принял же я крещение все-таки дома, в ширшинском храме у отца Германа. Произошло это году в 90–91-м. С тех пор отношусь к нему с почитанием. Вера же с тех дней теплилась в моем сердце, однако активного участия в приходской жизни после крещения не принимал. Вот только в последние годы.
– И какова она – приходская жизнь – сейчас?
– Церковная служба – основа. А потом помощь людям от чистого сердца. Пожалуй, и все. Мы же все рабы Божьи. Поэтому работаем молитвой и добрыми делами, по которым о нас судят. Вот и в минувшем декабре уехал простым трудником в Соловецкий монастырь. На неделю, подальше от мирской суеты.
– Позвали, попросили помочь?
– Нет. Все спонтанно, не готовился, предварительно не звонил никому. Приехал и начал работать, куда пошлют. Соловецкая братия тепло меня приняла. Вообще, Соловки – Божья благодать.
– Какова она, монастырская жизнь?
– Полшестого утра начинается служба, заканчивается в начале десятого. Потом завтрак, каждый день распределяют на работы. В час дня обед и снова труд. В шесть – вечерня, перед ней ужин, а отбой в девять.
Работал в первые дни на развозке и разгрузке дров. То бабушке местной машинку дров отвезли, потом для монастырских нужд разгружали. После отправили лук перебирать, сушить, к приготовлению готовить. Трудился всегда плечом к плечу с монахами. Они добрые, открытые, замечательные.
Еще в дрожь бросают церковные службы на Соловках. Они проникновенные. Каждый раз после них шел прикладываться к мощам Зосимы, Савватия и Германа и подходил к братии, просил прощения.
Очень тянет обратно на острова. Постоянно на сайте читаю, смотрю виды, вспоминаю проведенное там время.
– Перерождение произошло…
– Отчасти да. Иначе стала восприниматься действительность. А еще Соловки в малом помогли. После трех предложений, сказанных мне отцом Нестором, перестал курить. Не магия это. Иное ощущение жизни. Стена встала – на сигареты смотрю и курить не хочу.
Когда был на островах, как-то один соловецкий послушник сказал: «Когда все хорошо у человека – он едет на Черное море. А когда плохо – на Белое».
– Мне известно, что ты сам много занимался единоборствами, сын сейчас не отстает, показывает отличные результаты на турнирах. Но как соотносится увлечение боевым искусством, единоборствами с православной верой? Ведь любая борьба – это драка.
– Как это соотносится с верой? Ответ можно найти в истории. Сам Сергий Радонежский благословил двух своих иноков на сечу на Куликовом поле. Многие русские полководцы, воины завершали свою земную жизнь в монашеском сане. Так что единоборство – это в первую очередь умение защищать то, что дорого мне: семью, Отчизну.
Также единоборство воспитывает дух человека, дает средства для самосовершенствования. Любой боец постоянно себя контролирует, дисциплинирует. Будь-то тренировка или выступление на ринге или татами. Вера тоже опирается на постоянный самоконтроль и дисциплину. В этом их духовная близость. А еще единоборство – это послушание.
У сына порой пропадает желание работать, тренироваться. Поэтому приходится использовать родительский авторитет и заставлять продолжать заниматься спортом. Уверен, он впоследствии отблагодарит меня за это.
А еще многие сегодняшние монахи и батюшки прошли через различные секции единоборств, прежде чем приняли на себя сан священнослужителей. Единоборства позволяют совершенствовать дух через систематическое развитие тела. И тело наше становится тем «ослом», который ввезет нас в Иерусалим – «град небесный».
– Ты сказал, что единоборство – это послушание. В чем это проявляется? На тренировках? А в повседневной жизни?
– У сына Виталия сейчас переходный возраст. И порой вылезает наружу его гордыня, что приводит к столкновению с его «не буду делать, не хочу». Убеждаю, доказываю: «Для меня, Виталик, важно послушание. Поэтому делай, скрепя зубами, но делай». И не важно, в какой ситуации это происходит. Стараюсь привить ему умение идти вперед, не останавливаться перед какими-то препятствиями, внешними и внутренними.
И единоборства помогают выработать правильное отношение к постоянному труду. Поработал на тренировке через боль, пот, а порой и кровь, преодолевая себя ежечасно, и на соревнованиях выступать гораздо легче. И сын видит эту связь в единоборствах, а задача родителей перенести такой подход на всю жизнь. Вот поэтому и в школе хорошие результаты.
– А как сам пришел в храм, к вере?
– Давно. Еще мой брат, будучи реставратором, бывал во многих монастырях, в том числе Соловецком и Новодевичьем. Он и учил меня первому пониманию веры. Предлагал покреститься. А принял же я крещение все-таки дома, в ширшинском храме у отца Германа. Произошло это году в 90–91-м. С тех пор отношусь к нему с почитанием. Вера же с тех дней теплилась в моем сердце, однако активного участия в приходской жизни после крещения не принимал. Вот только в последние годы.
– И какова она – приходская жизнь – сейчас?
– Церковная служба – основа. А потом помощь людям от чистого сердца. Пожалуй, и все. Мы же все рабы Божьи. Поэтому работаем молитвой и добрыми делами, по которым о нас судят. Вот и в минувшем декабре уехал простым трудником в Соловецкий монастырь. На неделю, подальше от мирской суеты.
– Позвали, попросили помочь?
– Нет. Все спонтанно, не готовился, предварительно не звонил никому. Приехал и начал работать, куда пошлют. Соловецкая братия тепло меня приняла. Вообще, Соловки – Божья благодать.
– Какова она, монастырская жизнь?
– Полшестого утра начинается служба, заканчивается в начале десятого. Потом завтрак, каждый день распределяют на работы. В час дня обед и снова труд. В шесть – вечерня, перед ней ужин, а отбой в девять.
Работал в первые дни на развозке и разгрузке дров. То бабушке местной машинку дров отвезли, потом для монастырских нужд разгружали. После отправили лук перебирать, сушить, к приготовлению готовить. Трудился всегда плечом к плечу с монахами. Они добрые, открытые, замечательные.
Еще в дрожь бросают церковные службы на Соловках. Они проникновенные. Каждый раз после них шел прикладываться к мощам Зосимы, Савватия и Германа и подходил к братии, просил прощения.
Очень тянет обратно на острова. Постоянно на сайте читаю, смотрю виды, вспоминаю проведенное там время.
– Перерождение произошло…
– Отчасти да. Иначе стала восприниматься действительность. А еще Соловки в малом помогли. После трех предложений, сказанных мне отцом Нестором, перестал курить. Не магия это. Иное ощущение жизни. Стена встала – на сигареты смотрю и курить не хочу.
Когда был на островах, как-то один соловецкий послушник сказал: «Когда все хорошо у человека – он едет на Черное море. А когда плохо – на Белое».
