Кладезь морской истории
Есть в нашем городе музеи, располагающие уникальными фондами, но недостаточно известные широкой публике. Один из них – музей истории Арктического морского института имени В. И. Воронина, что квартируется на третьем этаже архангельской мореходки.
Основал его в 1971 году бывший преподаватель АМУ капитан второго ранга Геннадий Попов. Ныне – известный краевед, почетный гражданин Архангельска.
Последние годы хранит и пополняет фонды музея Сергей Терентьев – большой знаток флотской истории и, что немаловажно, отличный рассказчик. В этом я убедилась, побывав у него на экскурсии.
Первые ученики: «тупы» и «понятливы»
Вот изображение Екатерины II в желтом парчовом платье. Рядом – текст ее указа от 23 марта 1781 года: архангельскому генерал-губернатору Алексею Мельгунову «…об утверждении в городе Холмогоры мореходной школы». Пора ковать собственные кадры для судов Российской империи!
– Конечно, школа должна была располагаться в самом Архангельске, но в деревянном городе после двух больших пожаров не нашлось для нее свободного здания, – поясняет Сергей Терентьев. – В столицу губернии мореходку переведут только через пять лет.
А пока на герб Холмогор наносят изображение астролябии – прибора, по которому на кораблях определяли долготу и широту, – и начинают набирать отроков на обучение. В музее сохранились имена каждого из 39 первых учеников: Иван Плотников, Петр Соломбальцев, Семен Ершов, Михайло Свешников и т. д.
Этих малограмотных детей из сиротских домов и бедных мещанских семей предстояло научить не только морскому делу, но и четырем иностранным языкам. Полученные знания оценивались весьма категорично: «тупы», «посредственны», «понятливы». Так зарождалась система морского образования.
Практиканты с приданым
Шаг в сторону – и я в середине XIX века. Мореходная школа преобразована в шкиперские курсы, особое внимание уделяется плавательной практике воспитанников.
Правда, частные поморские суда не спешат брать на борт 14-летних курсантов. Несмотря на то что за каждого ученика им платят пять рублей серебра в месяц – хорошие деньги по тем временам. Тогда власти решают не церемониться и вводят штраф за выход из архангельского порта без практиканта – 25 рублей в пользу шкиперских курсов.
Впрочем, уже к 1862 году ситуация меняется. Судовладельцы начинают понимать, что выпускники штурманских и мореходных классов (а кроме Архангельска они были открыты в Кеми, Сумском посаде, Онеге, Патракеевке и Кушегоре) – ценные кадры. Дело в том, что оснащение поморских судов навигационным оборудованием шло медленно из-за его дороговизны, а курсанты приходили на практику с комплектом чертежных инструментов и морских карт. Кроме того, в течение всего плавания они ежедневно вели судовой журнал, прокладывали курс, попутно передавая навигационные знания остальному экипажу.
Откуда же у учеников брались дорогие пель-компасы и лаги? Их выдавало студентам само учебное заведение. На стенде музея читаю один из таких приказов: «Наградить воспитанника Котцова зрительною трубою в 20 рублей серебром…». Неудивительно, что вскоре беломорские шкиперы полностью вытеснили с северного флота иностранных специалистов.
Механик в юбке
Осматривая экспозиции музея, не могу пройти мимо надписи, что радостно возвещает: «В морском техникуме появились девушки!» Под кумачовыми буквами – фотография серьезной черноволосой барышни в фуражке. Это Александра Хрусталева, поступившая в Архангельский морской техникум в 1928 году. Дочь зажиточного портного из Великого Устюга, она оказалась единственной девушкой на судомеханическом отделении.
Отдельной комнаты для девушек в техникуме тогда еще не было, и курсанта Хрусталеву подселили жить к уборщице. Постоянно не хватало денег, стипендия полагалась лишь детям рабочих и крестьян. Как вспоминала потом Александра Серапионовна в автобиографической повести «Здесь мой причал», поспевать за мальчишками было непросто.
Например, во время работы в мастерских, где будущих судомехаников учили ковать, паять и слесарить, было такое задание – отрубить кусок железнодорожного рельса.
Хрупкой курсантке эта работа давалась через кровавые мозоли на руках. Товарищи цокали языками: «Не получится из тебя, Шур, механика. Только зря заняла чье-то место». Мастера ворчали: «Баба – она баба и есть, быть бы тебе лучше портнихой».
Но Александра Хрусталева стала первой и единственной женщиной – судовым механиком в Советском Союзе.
«Аврора» и «Запад»
Сергей Васильевич рисует путь архангельской мореходки, а кажется – самого города. Так тесно они переплетены. Вот фотография легендарной «Авроры» в устье Северной Двины.
В 1924 году провести крейсер революции вместе с учебным судном «Комсомолец» из Мурманска в наш порт поручили гидрографу Павлу Башмакову, большому знатоку северных морей, выпускнику Архангельского торгово-мореходного училища.
На снимках видно, как горожане, столпившись на пристани, спешат совершить экскурсию на крейсер. Их доставляют к «Авроре» на весельных лодках. Между балтийскими моряками и архангельской молодежью устраивают вечера, «спайки» и спортивные соревнования.
А это спасательный круг и рында с парусно-моторной шхуны «Запад». Той самой, на которой несколько поколений курсантов проходили судоводительскую практику. Той, что 31 марта 2016 года сгорела на Красной пристани в Архангельске.
Единственный комментарий, на который меня хватает во время этих рассказов, – регулярное «ого!» Потому что некоторые факты настолько неожиданны, что по первости вызывают только удивление. Потом уже приходит осознание и гордость за то, что наша мореходка, а значит, и сам город были причастны к крупнейшим экспедициям и открытиям в Арктике.
Вот пожелтевшие страницы советских газет рассказывают, как в мае 1928 года весь мир, затаив дыхание, следил за спасением дирижабля «Италия». Гондола под командованием Умберто Нобиле достигла Северного полюса и разбилась над Баренцевым морем, следуя обратно домой. Девять выживших членов экипажа обустроили импровизированный лагерь во льдах и стали ждать помощи или смерти.
Сразу несколько стран снарядили экспедиции на поиски потерпевшего аварию дирижабля. А спасти людей сумел советский ледокол «Красин» под командованием выпускника АМУ Карла Эгги, пробившийся сквозь льды к экипажу.
Погоны Воронина
Отдельная комната в музее посвящена выдающимся выпускникам архангельской мореходки: здесь их фотографии, личные вещи, документы о присвоении орденов и медалей, маршруты плаваний.
Сергей Васильевич обращает мое внимание на хранящиеся под стеклом погоны полярного капитана Владимира Воронина. Того самого, чье имя носит сегодня это учебное заведение. Вглядываюсь – да на них же звездочки самодельные!
– Когда пришло радиосообщение о присвоении Владимиру Ивановичу звания капитана второго ранга, он был в Арктике. И тогда мотористы прямо на ледоколе «Иосиф Сталин» вытачали ему звезды и тут же приклепали на погоны, – рассказывает хранитель музея.
Галерея «Ими гордится училище» настолько велика, что скоро вывалится в коридор. Сотни спокойных строгих лиц. В капитанских фуражках и матросских бескозырках. Те, кто участвовал в походах Седова, Челюскина, Амундсена.
И те, чьими именами названы суда и географические точки на карте. Здесь портреты судоводителей, которым доверяли управлять лучшими советскими ледоколами. И механиков, чье новаторство и смелые технические решения снискали им уважение и признательность в широких морских кругах Севера. А еще здесь почти все сегодняшние капитаны порта Архангельск и многие руководители крупных судостроительных предприятий региона.
О каждом из этих людей можно написать отдельную статью, что и делает Сергей Терентьев, отправляя в отраслевую многотиражку «Моряк Севера» материалы о славных выпускниках старейшего в России морского учебного заведения.
На заметку
Двины, 111. Телефон 411-884.
Основал его в 1971 году бывший преподаватель АМУ капитан второго ранга Геннадий Попов. Ныне – известный краевед, почетный гражданин Архангельска.
Последние годы хранит и пополняет фонды музея Сергей Терентьев – большой знаток флотской истории и, что немаловажно, отличный рассказчик. В этом я убедилась, побывав у него на экскурсии.
Первые ученики: «тупы» и «понятливы»
Вот изображение Екатерины II в желтом парчовом платье. Рядом – текст ее указа от 23 марта 1781 года: архангельскому генерал-губернатору Алексею Мельгунову «…об утверждении в городе Холмогоры мореходной школы». Пора ковать собственные кадры для судов Российской империи!
– Конечно, школа должна была располагаться в самом Архангельске, но в деревянном городе после двух больших пожаров не нашлось для нее свободного здания, – поясняет Сергей Терентьев. – В столицу губернии мореходку переведут только через пять лет.
А пока на герб Холмогор наносят изображение астролябии – прибора, по которому на кораблях определяли долготу и широту, – и начинают набирать отроков на обучение. В музее сохранились имена каждого из 39 первых учеников: Иван Плотников, Петр Соломбальцев, Семен Ершов, Михайло Свешников и т. д.
Этих малограмотных детей из сиротских домов и бедных мещанских семей предстояло научить не только морскому делу, но и четырем иностранным языкам. Полученные знания оценивались весьма категорично: «тупы», «посредственны», «понятливы». Так зарождалась система морского образования.
Практиканты с приданым
Шаг в сторону – и я в середине XIX века. Мореходная школа преобразована в шкиперские курсы, особое внимание уделяется плавательной практике воспитанников.
Правда, частные поморские суда не спешат брать на борт 14-летних курсантов. Несмотря на то что за каждого ученика им платят пять рублей серебра в месяц – хорошие деньги по тем временам. Тогда власти решают не церемониться и вводят штраф за выход из архангельского порта без практиканта – 25 рублей в пользу шкиперских курсов.
Впрочем, уже к 1862 году ситуация меняется. Судовладельцы начинают понимать, что выпускники штурманских и мореходных классов (а кроме Архангельска они были открыты в Кеми, Сумском посаде, Онеге, Патракеевке и Кушегоре) – ценные кадры. Дело в том, что оснащение поморских судов навигационным оборудованием шло медленно из-за его дороговизны, а курсанты приходили на практику с комплектом чертежных инструментов и морских карт. Кроме того, в течение всего плавания они ежедневно вели судовой журнал, прокладывали курс, попутно передавая навигационные знания остальному экипажу.
Откуда же у учеников брались дорогие пель-компасы и лаги? Их выдавало студентам само учебное заведение. На стенде музея читаю один из таких приказов: «Наградить воспитанника Котцова зрительною трубою в 20 рублей серебром…». Неудивительно, что вскоре беломорские шкиперы полностью вытеснили с северного флота иностранных специалистов.
Механик в юбке
Осматривая экспозиции музея, не могу пройти мимо надписи, что радостно возвещает: «В морском техникуме появились девушки!» Под кумачовыми буквами – фотография серьезной черноволосой барышни в фуражке. Это Александра Хрусталева, поступившая в Архангельский морской техникум в 1928 году. Дочь зажиточного портного из Великого Устюга, она оказалась единственной девушкой на судомеханическом отделении.
Отдельной комнаты для девушек в техникуме тогда еще не было, и курсанта Хрусталеву подселили жить к уборщице. Постоянно не хватало денег, стипендия полагалась лишь детям рабочих и крестьян. Как вспоминала потом Александра Серапионовна в автобиографической повести «Здесь мой причал», поспевать за мальчишками было непросто.
Например, во время работы в мастерских, где будущих судомехаников учили ковать, паять и слесарить, было такое задание – отрубить кусок железнодорожного рельса.
Хрупкой курсантке эта работа давалась через кровавые мозоли на руках. Товарищи цокали языками: «Не получится из тебя, Шур, механика. Только зря заняла чье-то место». Мастера ворчали: «Баба – она баба и есть, быть бы тебе лучше портнихой».
Но Александра Хрусталева стала первой и единственной женщиной – судовым механиком в Советском Союзе.
«Аврора» и «Запад»
Сергей Васильевич рисует путь архангельской мореходки, а кажется – самого города. Так тесно они переплетены. Вот фотография легендарной «Авроры» в устье Северной Двины.
В 1924 году провести крейсер революции вместе с учебным судном «Комсомолец» из Мурманска в наш порт поручили гидрографу Павлу Башмакову, большому знатоку северных морей, выпускнику Архангельского торгово-мореходного училища.
На снимках видно, как горожане, столпившись на пристани, спешат совершить экскурсию на крейсер. Их доставляют к «Авроре» на весельных лодках. Между балтийскими моряками и архангельской молодежью устраивают вечера, «спайки» и спортивные соревнования.
А это спасательный круг и рында с парусно-моторной шхуны «Запад». Той самой, на которой несколько поколений курсантов проходили судоводительскую практику. Той, что 31 марта 2016 года сгорела на Красной пристани в Архангельске.
Единственный комментарий, на который меня хватает во время этих рассказов, – регулярное «ого!» Потому что некоторые факты настолько неожиданны, что по первости вызывают только удивление. Потом уже приходит осознание и гордость за то, что наша мореходка, а значит, и сам город были причастны к крупнейшим экспедициям и открытиям в Арктике.
Вот пожелтевшие страницы советских газет рассказывают, как в мае 1928 года весь мир, затаив дыхание, следил за спасением дирижабля «Италия». Гондола под командованием Умберто Нобиле достигла Северного полюса и разбилась над Баренцевым морем, следуя обратно домой. Девять выживших членов экипажа обустроили импровизированный лагерь во льдах и стали ждать помощи или смерти.
Сразу несколько стран снарядили экспедиции на поиски потерпевшего аварию дирижабля. А спасти людей сумел советский ледокол «Красин» под командованием выпускника АМУ Карла Эгги, пробившийся сквозь льды к экипажу.
Погоны Воронина
Отдельная комната в музее посвящена выдающимся выпускникам архангельской мореходки: здесь их фотографии, личные вещи, документы о присвоении орденов и медалей, маршруты плаваний.
Сергей Васильевич обращает мое внимание на хранящиеся под стеклом погоны полярного капитана Владимира Воронина. Того самого, чье имя носит сегодня это учебное заведение. Вглядываюсь – да на них же звездочки самодельные!
– Когда пришло радиосообщение о присвоении Владимиру Ивановичу звания капитана второго ранга, он был в Арктике. И тогда мотористы прямо на ледоколе «Иосиф Сталин» вытачали ему звезды и тут же приклепали на погоны, – рассказывает хранитель музея.
Галерея «Ими гордится училище» настолько велика, что скоро вывалится в коридор. Сотни спокойных строгих лиц. В капитанских фуражках и матросских бескозырках. Те, кто участвовал в походах Седова, Челюскина, Амундсена.
И те, чьими именами названы суда и географические точки на карте. Здесь портреты судоводителей, которым доверяли управлять лучшими советскими ледоколами. И механиков, чье новаторство и смелые технические решения снискали им уважение и признательность в широких морских кругах Севера. А еще здесь почти все сегодняшние капитаны порта Архангельск и многие руководители крупных судостроительных предприятий региона.
О каждом из этих людей можно написать отдельную статью, что и делает Сергей Терентьев, отправляя в отраслевую многотиражку «Моряк Севера» материалы о славных выпускниках старейшего в России морского учебного заведения.
На заметку
Двины, 111. Телефон 411-884.
