Кардиохирурги трех разных поколений поделились своими взглядами на профессию

В преддверии Дня медицинского работника мы решили узнать, как видят свою работу врачи одной специальности, но разных поколений.

Нашими героями стали кардиохирурги Первой городской клинической больницы им. Е. Е. Волосевич: заведующий отделением Алексей Шонбин (стаж в хирургии – 39 лет), а также врачи Дмитрий Быстров (работает 17 лет, в прошлом году стал лауреатом губернаторской премии «Профессия – жизнь») и Роман Сорокин (5 лет в кардиохирургии).

Меняет ли жизнь взгляды на профессию?

Алексей Шонбин пришел в медицину, когда кардиохирургии у нас в регионе еще не было. Окончив мединститут в 1982-м, три года отработал в Пинежском районе. По возвращении в Архангельск трудился общим хирургом в Первой городской больнице.

– Я начинал, будучи студентом и субординатором, в третьем хирургическом отделении. Мы его называли гвардейским, потому что все стремились работать много и добиваться хороших результатов, были на подъеме. Заведовал отделением Владимир Евладьевич Воронцов – мой первый учитель, я хотел быть на него похожим, – вспоминает Алексей Николаевич. – Это была работа на адреналине: пациенты, поступающие по скорой помощи, экстренные операции во время дежурств. В такие моменты понимаешь, что от тебя зависит жизнь человека. Через некоторое время появилась возможность пройти специализацию по сосудистой хирургии в Москве. Наш главный врач Еликанида Егоровна Волосевич прилагала усилия для открытия в больнице кардиохирургического направления. Когда стал заниматься этим, понял: любая хирургия – командная работа, но в нашей специальности это особенно ярко выражено. Результат зависит от каждого участника процесса на всех этапах – до и после операции. О своем выборе я никогда не жалел и до сих пор сохранил интерес к познанию всего нового, а кардиохирургия – она безгранична.

Молодые коллеги Алексея Николаевича в Первую городскую больницу пришли сразу после окончания вуза: Дмитрий Быстров – в 2005 году, Роман Сорокин – в 2014-м.

«Реальность превзошла ожидания», – так Дмитрий Быстров ответил на вопрос, изменила ли жизнь взгляд на профессию. Он поступал в медицинский университет в 1998 году. Кардиохирургия в Архангельске в то время набирала обороты, к ней было приковано внимание – и это повлияло на выбор будущего врача.

– Это направление казалось сложным, перспективным и интересным. Кардиохирургия изначально виделась мне высокотехнологичной профессией, где, помимо работы руками, важно умение быстро мыслить и пользоваться аппаратурой, – рассказывает Дмитрий Олегович. – Но когда я начинал, не предполагал, какой прогресс нас ждет. За два десятка лет расширился спектр операций, появились миниинвазивные технологии, о которых в 2005 году даже не могли подумать. Сейчас, в 2022-м, это повседневная реальность. Хотелось бы надеяться, что вслед за ними придут и робототехнологии.

Роман Сорокин признается, что ему сложнее сравнивать, чем коллегам, – в отличие от них свидетелем становления кардиохирургии быть не довелось, и знает он об этом только по рассказам.

– Я, что называется, сразу попал в струю: бум развития технологий, внедрение новаторских операций, – отмечает Роман Олегович. – Сколько помню себя в университете – всегда стремился в кардиохирургию. Изначально видел ее как вершину хирургии в целом и продолжаю так воспринимать. Когда на третьем курсе пришел в отделение к Алексею Николаевичу, он строго посмотрел, но не отпугнул. Я знал, что это высокотехнологичная область медицины, где действительно можно по максимуму применять свои внутренние ресурсы и многого добиться.

Есть ли место для романтики?

«Нет профессии ближе к Богу», – поется в одной из песен, посвященных людям в белых халатах. Работа врачей, особенно тех, кто своими руками творит в операционных настоящие чудеса, со стороны окутана романтикой. Каково это – остановить человеческое сердце, прооперировать и запустить его вновь?! Для них же это обычные трудовые будни. Или тоже видят в этом некую романтику?

– Первые шаги в профессии – всегда романтика, – говорит Алексей Шонбин. – Сейчас, когда ты многое узнал и через многое прошел, романтика трансформировалась в стремление никогда не сдаваться. Даже если кажется, что с тяжестью заболевания пациента справиться невозможно, хочется найти способ помочь ему. Тем более благодаря технологиям уровень безопасности кардиохирургии значительно вырос. Мы применяем новейшие разработки, современное оборудование и расходный материал – и такие возможности действительно есть.

– Здесь не та романтика, которая кажется со стороны, когда воздушные замки себе рисуешь. Здесь скорее одухотворенность профессией – вот и все, – добавляет Дмитрий Быстров.

Самый молодой наш собеседник Роман Сорокин в ответ на этот вопрос улыбается и говорит:

– Когда посреди ночи едешь на экстренную операцию по поводу расслоения аорты и понимаешь, что ждет тебя впереди, конечно, это романтика!

Что бы изменили в работе врача?

Что касается изменения в подходах и организации работы врача, все трое собеседников сошлись в одном: хотелось бы больше заниматься пациентами и поменьше – бумагами.

– Много времени тратится на оформление документации и другие моменты, не связанные с оказанием помощи, – отмечает Алексей Шонбин. – Врач должен лечить, а не добиваться, чтобы ему создавали условия для этого. И еще хотелось бы больше возможностей для обмена опытом. В нашей профессии коммуникации с коллегами – одно из главных условий прогресса. По книжкам хирургию не выучить, необходимо стоять у операционного стола, перенимая опыт. Чтобы освоить новую методику – хирург должен видеть все глазами, почувствовать руками. Это ремесло.

Особенно это важно для молодых докторов. И ответ Романа Сорокина на аналогичный вопрос – тому подтверждение.

– Врачу нужно больше возможностей для профессионального роста. Сейчас у всех на слуху непрерывное медицинское образование, но, помимо этого, каждый специалист должен иметь возможность ездить для обмена опытом в другие города, передовые медицинские центры, – считает Роман Олегович.

– Не секрет, что в медицине работают на полторы-две ставки. Есть хорошее изречение: «Уставший врач – это шаг к слабоволию». Это плохо и для самих специалистов, и для пациентов. Хочется, чтобы этого не было, – говорит Дмитрий Быстров. – И второе – мечтаю о более активном вливании новых технологий. Все основное для работы у нас есть, но, чтобы двигаться дальше, нужно постоянное обновление. Мы готовы к передовым технологиям и очень ждем их появления. Тем более кардиохирургия всегда была лицом нашей больницы, визитной карточкой региона. Нынешняя ситуация – сначала с коронавирусом, теперь со спецоперацией – показала, что надо развивать свое, а не надеяться на «где-то там».

Можно ли избежать профессионального выгорания?

Трудовые будни врача – серьезная психологическая нагрузка и высокая ответственность. Что дарит удовлетворение от работы и помогает справляться с негативом?

– Наибольшее удовлетворение дают те случаи, когда справился и понимаешь: без твоей работы пациент мог погибнуть. Когда проводишь большое хирургическое вмешательство, здраво оцениваешь риски и осознанно на них идешь, потому что для человека это единственный шанс. И когда такой пациент на твоих глазах оживает, встает на ноги, а при выписке говорит: «Спасибо, доктор», это самое классное, – делится Алексей Шонбин.

Выздоровевшие пациенты – лучшая мотивация двигаться дальше и для Дмитрия Быстрова.

– Наша специальность динамично развивается. Каждый день выходят новые технические устройства, совершенствуется тактика ведения больных. Это помогает не только переживать неудачи, но и развиваться. Если что-то не получается – ищешь информацию, заново все пересматриваешь. И надеешься, что в похожем случае будет все по-другому, – говорит Дмитрий Олегович.

Роман Сорокин в профессии недавно, но тоже успел ощутить, как придает сил спасение жизни и здоровья людей. А еще удовлетворение от работы испытывает, когда удается освоить новую манипуляцию и тем более выполнить ее красиво, эстетично.

– Справляться со сложностями, с негативными эмоциями помогает семья, маленькая дочка, – делится Роман Олегович. – А еще, поскольку я являюсь ассистентом кафедры хирургии СГМУ и курирую работу межкафедрального студенческого хирургического отделения «Лигатура», подзаряжаюсь энтузиазмом от студентов. Они пока еще не окунулись в больничную рутину и проблемы, у них глаза горят, и им постоянно хочется чего-то нового – это тоже держит в тонусе.

Самая первая операция

Свою первую самостоятельную кардиохирургическую операцию помнят все наши герои. У Алексея Шонбина случай особый – именно с него в Архангельске началась кардиохирургия.

Тот самый первый пациент Леонид Ленин неоднократно делился своей историей в СМИ. В марте 1993 года мужчину привезли в Первую горбольницу в критическом состоянии. Счет шел буквально на минуты, так что отправить его на операцию в столицу не успевали. Алексей Шонбин и его коллега и друг Игорь Чернов к тому времени прошли обучение в Центре сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева и в Российском научном центре хирургии имени академика Петровского, готовились к запуску кардиохирургии в Архангельске. И, понимая, что других шансов у поступившего пациента нет, доктора приняли решение о срочной операции.

– Мы сделали коронарное шунтирование на работающем сердце. Операция прошла успешно. Леонид Николаевич Ленин и сейчас неплохо себя чувствует, проходит контрольные обследования. Мы созваниваемся по несколько раз в год и встречаемся в день его операции, – рассказывает Алексей Шонбин.

Дмитрий Быстров первую самостоятельную операцию выполнил в августе 2008 года.

– Это было ушивание дефекта межпредсердной перегородки при врожденном пороке сердца, – вспоминает он. – Это случилось в сложный период для больницы, для нашего отделения. Как раз тогда, в 2008-м, половина сотрудников уехала на работу в кардиоцентр в Астрахань. Так что на фоне общей загруженности моя первая операция просто прошла и все. Без каких-то романтических воспоминаний. Все завершилось благополучно.

Дебютом Романа Сорокина стало коронарное шунтирование в 2020 году.

– В операционной мне помогал наш заведующий Алексей Николаевич, – делится молодой доктор. – Сама операция прошла нормально, несмотря на волнение. Длилась часа два-два с половиной. Пациент был очень сложный, с сопутствующими патологиями, и в послеоперационном периоде возникли некоторые сложности, которые заставили побеспокоиться. Но все закончилось хорошо.

Самая запоминающаяся операция

Когда операции проходят каждый день, даже интересные случаи могут затеряться в памяти. На вопрос о том, какие истории забыть невозможно, емко и точно ответил Алексей Шонбин – те, которые заставляют тебя вздрогнуть во время операции. Когда пациент настолько тяжелый, что возникает мысль, как в кино: «Мы его теряем».

– В такие моменты принимаешь решения, которые не описаны нигде. Самостоятельно что-то делаешь по наитию, по интуиции. Как правило, в кардиохирургии подобные ситуации связаны с острой сердечной слабостью либо очень массивным кровотечением во время операции из-за сопутствующих факторов, – говорит Алексей Николаевич. – В качестве примера могу привести пациентов с ложной аневризмой аорты – то есть фактически с ее разрывом. Или однажды мы делали тромбэмболэктомию при тромбоэмболии легочной артерии (закупорке тромбами. – Прим. авт.). Больная к моменту начала операции практически погибла. Но мы все-таки успели подключить ее к аппарату искусственного кровообращения и смогли выполнить хирургическое вмешательство, когда уже наступила остановка сердца и дыхания.

Дмитрию Быстрову и Роману Сорокину наиболее запомнились операции у пациентов с расслоением аорты. Это ЧП происходит либо из-за скачка артериального давления, либо на фоне врожденных патологий. Такие вмешательства довольно сложные и редкие, в отделении их проводят до десяти в год.

– Однажды мне пришлось оперировать расслоение аорты у родственника своего коллеги. Было непросто абстрагироваться от личного восприятия ситуации, выключить эмоции, – рассказывает Дмитрий Олегович. – Такие операции по сложности стоят на первом месте, потому что это крайне опасное заболевание, при нем летальность стремится к ста процентам, если помощь не оказана вовремя. И операция требует мобилизации сил не только хирурга, но и всей бригады. Кардиохирургия – это прежде всего командная работа: хирург, ассистент, операционная сестра, анестезиолог, перфузиолог – это звенья одной цепи, и если хоть какое-то из них окажется слабым, то она порвется.

Операции при расслоении аорты не только сложные, но и длительные. Самая запоминающаяся операция Романа Сорокина шла около десяти часов.

– Мы тогда работали в операционной с Алексеем Николаевичем, – рассказывает Роман Сорокин. – Поражение при этом диагнозе бывает разное, вплоть до того, что вся аорта расслаивается. Когда такое случается – приходится замещать отдел аорты синтетическим протезом, зачастую с заходом на дугу аорты, еще приходится разбираться с аортальным клапаном. И вот это был тот самый случай, когда одно тянуло за собой другое. Была уже глубокая ночь, мы с Алексеем Николаевичем работали у операционного стола, смотрели друг на друга и не знали, когда это все завершится.

В чем секрет хорошего хирурга?

Какие качества нужны, чтобы стать хорошим хирургом? Несмотря на разные слова и аргументы, все три врача ответили, по сути, одинаково.

Алексей Шонбин считает, что хирург должен любить свою профессию. Когда занимаешься любимым делом, это служит стимулом для всего остального.

– Обязательно нужны трудолюбие и выдержка, приходится работать подолгу, – говорит Алексей Николаевич. – Иногда требуются серьезные физические усилия для того, чтобы выполнять свою работу. Так называемая депривация сна – когда не хватает времени даже на сон. Еще мне очень нравится в людях умение учиться в любом возрасте. Если чего-то не знаешь – не надо стесняться спрашивать у молодых коллег. И своими знаниями тоже нужно делиться. Такое общение помогает не потерять интерес к профессии. Вообще, хирургия – это образ жизни.

Роман Сорокин отмечает, что самое лучшее – когда твоя профессиональная деятельность и хобби совпадают.

– Тогда ты идешь работать и занимаешься тем, что тебе нравится. А если нравится – все будет постепенно получаться. Хирург должен быть неуемным до знаний, навыков, развития. Хорошо, если у тебя широкий кругозор, если ты разбираешься в смежных специальностях.

Рецепт Дмитрия Быстрова на удивление лаконичен: главное – чтобы хотелось идти на работу, тогда все получится.

– А были такие моменты, что не хотелось? – спрашиваю.

– Не хотелось уходить с работы – такое бывало, – не задумываясь, отвечает Дмитрий Олегович. – А чтобы не хотелось идти – такого не припомню…

Наталья Сенчукова