«Изъявил желание сражаться с немцами…» В семье Михеевых свято хранят память о своем герое

Биография на двух страничках

Владимир Михеев на встречу пришел с объемистой папкой. В ней все: фотографии, документы, грамоты и благодарственные письма, газетные вырезки, письма отца, написанная его рукой автобиография.

Всего лишь два листка, исписанные мелким аккуратным почерком, а за ними — огромная жизнь и самая страшная в истории человечества война: «Михеев Александр Кондратьевич – майор медицинской службы в отставке. Родился в 1921 году в Кировской области, дер. Н. Пальник…».

— В 1940-м его призвали на Северный флот. Молодой 20-летний парень ушел отслужить положенный срок и вернуться домой, к мирному труду — до армии он окончил медицинский техникум и работал в своей деревне фельдшером. Но его служба затянулась на целых 18 лет, — рассказывает Владимир Михеев.

И снова написанное рукой ветерана: «22 июня 1941 года наша воинская часть в 4 часа утра была подвергнута массированной бомбардировке немецкими самолетами. В конце июня я добровольно изъявил желание сражаться с немцами на сухопутном фронте…»

— Это был период, когда отец воевал в составе матросского батальона на суше – защищал Рыбачий и полуостров Средний. Мог бы участвовать в боях под Сталинградом, но катер, доставлявший моряков с полуострова к эшелону, застрял во льдах. Эшелон ушел без них, пришлось вернуться, — говорит Владимир.

А бои за Северный морской путь не прекращались ни на день – немцы рвались к Мурманску. Моряки совершали выброски в тыл врага практически ежедневно. От полуострова отходили катера с тремя сотнями матросов на борту. Возвращались не более 30-ти… Дважды из таких походов Александра Михеева боевые товарищи приносили на плащ-палатке. А он, едва оправившись от ранений, снова рвался в бой.

Одно из ранений – в голову. Это было уже в 1944-м в ходе наступательной операции войск Карельского фронта и Северного флота. В историю Великой Отечественной она вошла как Петсамо-Киркенесская или Печенгская.

Группа моряков, в составе которой в атаку шел и Александр Михеев, прорвалась на аэродром в Лаустари. Но атака захлебнулась под обстрелом немцев – у моряков не было возможности даже головы поднять. Особенно хорошо стрелял немецкий солдат, занявший с пулеметом позицию за большим валуном.

Лейтенант Михеев был хорошим стрелком. Еще до войны много охотился, даже в школу ходил с разрешения директора с ружьем после того, как на него однажды напала рысь. Эти навыки и помогли морякам тогда в Лаустари прорваться. Михеев взял противотанковое ружье, рассчитал, когда немец стреляет слева, когда – справа и одним выстрелом уложил стрелка. Атака возобновилась, но сам лейтенант в ней уже не участвовал – немецкая пуля пробила каску и по наклонной прошла вдоль головы.

Военврач Михеев тогда сам себе поставил диагноз – не жилец. Просил товарищей оставить его и не тратить силы и время, чтобы доставить безнадежного моряка в лазарет. Те не послушали. Месяц Михеев провел в госпитале, а за свой меткий выстрел был представлен к ордену Отечественной войны II степени. О выстреле, который у моряков превратился уже в легенду, снова вспомнило командование флота, когда Михеев в 1958 году увольнялся в запас — заместитель главнокомандующего Военно-морским флотом адмирал Головко от адмирала – главнокомандующего Горшкова вручил капитану охотничье ружье марки «Зауэр».

А однажды чуть не погиб в рукопашной. В горячке боя замешкался, не успел выстрелить и получил от немца сокрушительный удар прикладом в челюсть. Упав, видел сквозь кровавую пелену в глазах, как фашист снова замахивается и уже попрощался с жизнью. Но спас товарищ, убивший немецкого солдата едва ли не в последний момент.

И с болью, и с юмором

— Отец дома не часто рассказывал о войне. Говорил маме, что не хочет пугать детей. Но с годами стал откровеннее, может, потому, что старше стал и я. Некоторые истории из его военных будней я запомнил на всю жизнь. И то, что воспоминания об убитых мучили его всю жизнь. Даже о врагах.

Однажды отец, сам тогда еще совсем «зеленый» пацан, убил немецкого солдата. Такого же мальчишку. Он говорил, что это была глупая смерть, и всю жизнь жалел об этом, — рассказывает Владимир.

Тогда моряки захватили фашистский склад. Когда бой уже улегся, поздно вечером Михеев зашел в складское помещение – искал батарейки для фонаря. И вдруг из-за тюков и ящиков прямо на него выскочил немецкий солдат. Это было настолько неожиданно, что Александр даже не успел осознать, как схватился за нож. Он рассказывал сыну, что, умирая, совсем молоденький немецкий солдат, светловолосый, голубоглазый, звал маму. Заваливаясь на Михеева, он прошептал: «Мутер, мутер…»

Это, конечно же, был враг, но едва ли не впервые за всю войну Александр Кондратьевич испытал жгучее чувство жалости за отнятую им жизнь. Он говорил сыну, что убивать мальчишку не было необходимости, что все произошло слишком быстро, слишком неожиданно. Говорил о том, что спустя десятки лет после войны не мог забыть лицо убитого им немца…

Были и забавные истории. Александр Кондратьевич рассказывал сыну, как еще в первые годы войны он с товарищем во время очередного авианалета, спасаясь от взрывов, упали на землю.

«Лежим с другом — голова к голове. Земля трясется, будто огромной кувалдой по ней колотят. Голову не поднять ни на сантиметр, свист осколков. Страшно, Володя», — рассказывал ему папа. И вдруг его товарищ говорит: «Меня, кажется, ранило». «Куда?» «Где-то… ниже поясницы». Отец рассказывает: «Надо же посмотреть, а голову поднять страшно – повернул ее набок, смотрю, а у него прямо на пятой точке раскаленный осколок лежит. Жжет его, видать. Говорю: «Ты тряхни эти местом, ранение сразу пройдет».

Этот юмор помогал выживать, давал силы не сломаться. А сломаться было от чего, ведь не только ожесточенные бои отнимали жизнь и ломали психику. Тяжелые условия, скудное снабжение и, как следствие, плохое питание подкашивали здоровье бойцов. Военврач под дулом пистолета заставлял моряков пить хвойный отвар для профилактики цинги. В прямом смысле слова – ставил перед моряком стакан с настойкой и взводил курок пистолета. Конечно, просто пугал, но тем самым спас не одну жизнь.

Дорогие реликвии

Владимир показывает фото отца. Оно сделано в 1945-м.

Лейтенанту Михееву на нем всего 25.

Стройный, красивый юноша в форме подводника широко, по-мальчишески открыто улыбается в камеру, стоя у рубки. Субмарина — в надводном положении, и холодные волны только схлынули с ее палубы.

— Они шли в надводном положении в Баренцевом море. Отец поспорил с командиром, что успеет между волнами оббежать вокруг рубки, а на финише командир сможет его сфотографировать. Успел, — рассказывает Владимир Михеев, и в голосе его звучит гордость.

Эта фотография – одна из самых дорогих реликвий сына. А еще он бережно хранит отцовский китель, подаренный отцу «Зауэр» и все его награды.

В 1944 году после освобождения Советского Заполярья моряков батальона, где служил Михеев, вернули в Североморск.

«В начале ноября нас распределили по кораблям и воинским частям. С февраля 1945 года продолжал служить на подводной лодке С-16 Северного флота. Здесь же и закончил войну. 9 мая участвовал в параде кораблей в г. Мурманск», — пишет Александр Кондратьевич в своей автобиографии.

Александр Михеев награжден орденом Боевого Красного Знамени, орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны II степени, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Советского Заполярья», «За победу над Германией».

Верно и преданно

Началась мирная жизнь, но Михеев остался на флоте и продолжил службу на С-16.

Весной 1946 года уже капитан Александр Михеев с другом приехал в Архангельск на офицерские курсы. И на встрече Нового, 1947 года встретил свою любовь и судьбу – Лидию Двойнишникову. 18-летняя девушка работала тогда в бухгалтерии треста «Севтранслес». Они были вместе 47 лет.

Он ходил в море еще 13 лет и каждый раз, провожая его в поход, Лидия Александровна говорила: «Буду ждать тебя, Саша, верно и преданно». Таким же верным и преданным своей семье, своей Лиде и детям был сам Александр Кондратьевич. О том, какого благородства и душевной доброты он был, говорит его отношение к детям.

— Еще до армии отец встречался с девушкой – дело молодое. Но его призвали на флот, а потом началась война. Дома у него родился сын. Узнал он об этом, когда у него уже была семья и родилась дочь – моя сестра Светлана. Узнал, что мальчик остался сиротой и растет где-то в детском доме. Он нашел его, приехал и забрал домой, — рассказывает младший сын морского офицера.

В 1958 году Александр Кондратьевич Михеев вышел в отставку, но просто быть пенсионером было не в его характере. Отдохнув три месяца, отправился искать работу. Узнал, что в областном совете профсоюзов открывается новый комитет доверенных врачей и пришел на собеседование. Его, конечно же, приняли. Поработав, понял, что нужно учиться. В 1962 году 40-летний Александр Михеев стал студентом Архангельского университета правовых знаний – поступил на факультет трудового законодательства. В 1977-м перешел на работу в должности доверенного врача в ЦК профсоюзов работников торговли и потребкооперации Архангельской области.

Но, конечно, не только работа и семья были смыслом его жизни. Листаю документы в папке Владимира Михеева – вот грамота участнику лыжных соревнований офицерского состава старшему лейтенанту Александру Михееву за занятое первое место на дистанции пять километров. Здесь же многочисленные грамоты за победы в спартакиадах, проводимых войсковой частью, грамота уже майору Михееву за «воспитательную работу среди молодых охотников и рыболовов», грамота за занятое первое место в новогоднем шахматном турнире от ДОСААФ и многочисленные благодарности от учебных учреждений города за воспитательную работу с молодежью.

Александр Кондратьевич вышел на пенсию по состоянию здоровья в 1987 году. Ему было уже 66 лет, но и тогда не смог просто оставаться рядовым пенсионером. Активно включился в работу совета ветеранов и смог наконец-то реализовать свою давнюю задумку – создать клуб фронтовиков «Землянка».

Тогда, в 1987-м, он рассказывал: «Цель создания такого клуба у нас была одна – чтобы встретились ветераны. Ведь годы-то уходят. Бывает, что один в Соломбале живет, другой — на Фактории, десятками лет не виделись…»

Долгие годы Александр Кондратьевич был председателем совета клуба.

Как наяву…

Александр Кондратьевич Михеев воспитывал своих детей честными, добрыми, ответственными и достойными людьми. Но особые отношения сложились у отца с младшим сыном. Они много времени проводили вместе – ходили на охоту, рыбачили.

— Несмотря на то, что прошел войну, был военным и, казалось бы, строгим человеком, отец был очень добрым. Я рос, не зная, что наказание может быть физическим, вместо этого у нас с отцом всегда был откровенный разговор. Не нравоучения, а доверительная беседа. Ну и, конечно, и он, и мама всегда сами были для нас, детей, примером достойных людей, перенесших немало лишений, но сохранивших теплоту души, которую дарили всем родным и близким. И, конечно, своим детям и внукам, — говорит Владимир Михеев.

Александра Кондратьевича не стало в 1994 году, а память о нем свято хранят дети и теперь уже внуки и правнуки. Он по-прежнему остается душой дружной семьи Михеевых, его заветам и жизненным принципам следует уже третье поколение семьи.

Владимир Александрович рассказывает, что именно память об отце привела его в благотворительную организацию «Долг», организованную ветеранами локальных войн.

— После ухода папы я ощущал потребность продолжить его дело и помогать тем, кого не пощадила война уже в наше время. Обратился в организацию «Долг», взял шефство над ребятами-афганцами, которым была нужна помощь, а затем увлекся работой по подготовке материала для областной Книги памяти земляков, погибших в горячих точках.

Отец всегда мне говорил: «Делай добро людям и никогда ничего не проси взамен, и если хотя бы один из ста ответит тебе тем же, ты будешь счастливым человеком», — делится Владимир отцовским советом.

Конечно, главные праздники Михеевых – День ВМФ и День Победы. Когда отец был жив, ходили на парад с ним вместе. Теперь – с его портретом в многотысячном строю Бессмертного полка.

— В редкие моменты своей жизни я не вспоминаю о папе. В любой сложной ситуации, когда необходимо принять решение, я думаю о том, как поступил бы он, что бы посоветовал. Мне кажется, что и сегодня я все еще учусь у него, и безмерно горжусь тем, что я его сын, — говорит Владимир.

Уже прощаясь, младший сын ветерана-подводника вдруг делится самым сокровенным:

— Иногда мне снится сцена из детства. Как отец возвращается из дальнего похода и холодный, с улицы, целует меня, подхватывая на руки. Смеясь, трется колючей небритой щекой, я пытаюсь вырваться из его крепких рук, и мы смеемся… И просыпаюсь я от прикосновения отцовских небритых щек. Как наяву…

Ирина Колесникова