15 января 2018

Границы в Арктике

Как формировались пограничные районы и границы Российской Арктики с XIII до начала ХХ века, какие исторические образы находились в основе этого процесса и как это влияет на взаимоотношения арктических государств. Такое исследование в рамках проекта «Политические и этнокультурные границы Российской Арктики: от концептуализации к реконструкции процесса пространственной социализации» проведет директор Арктического центра стратегических исследований Северного (Арктического) федерального университета Константин Зайков. Это один из двух проектов молодых ученых вузов Арктической зоны России, получивших целевую поддержку Российского научного фонда (РНФ) в 2017 году.

– Одна из основных проблем современной Арктики в том, что ее ресурсы огромны, и арктические державы имеют территориальные претензии на отдельные сектора Арктики, возьмем ту же борьбу за разграничение континентального шельфа. И здесь важной составляющей любых споров является история, потому что историческая память формирует у людей представление о пространстве, идентичность с местом, осознание, что это их родная территория, которую надо защищать, – говорит Константин Зайков.

От России до Америки

Как формировались границы на Севере страны и почему этот процесс растянулся на несколько столетий, пока изучено недостаточно.

– Нужно сказать, что работы, посвященные разграничению пространства на Севере, велись в основном в дореволюционный период, хотя, да, часть работ была написана в советский период, во многом эта тема остается слабоизученной. В то же время в Западной Европе историками-исследователями очень активно описывается история арктических пространств, разграничения отдельных территорий. При этом исследователи, занимаясь реконструкцией, во многом формируют новый образ прошлого, который выгоден тем политическим амбициям, которые у них существуют, и, к сожалению, это может идти вразрез с национальными интересами нашей страны.

При этом в длительной истории севера Европы много противоречивых и спорных моментов, и часть из них представляются такими потому, что, например, в период холодной войны у историков не было возможности провести комплексные исследования. Часть источников была закрыта, а часть документов находилась и находится в других странах. Архангельский ученый планирует поднять все возможные документы, чтобы картина получилась максимально полной.

– Это центральные и локальные архивы России, Швеции, Норвегии, Финляндии, Дании – потому что до 1814 года Норвегия была в составе Датского королевства, и часть документов находится в архиве в Копенгагене. Это архив института Гувера (Гуверовский институт войны, революции и мира (англ. Hoover Institution on War, Revolution and Peace) в США. При чем тут американские архивы? В первые годы Гражданской войны, когда дипломатические миссии Российской империи были брошены фактически на произвол судьбы и у них не было финансирования, многие представители МИД Российской империи, которые не были готовы принять советскую власть, существовали за счет того, что продавали те архивы, которые у них имелись. И мощный архив нашего посольства в Кристиании (с 1624 по 1877 год Осло – столица Норвегии называлась Христиания (норв. Christiania), с 1877 по 1920 год – Кристиания (норв. Kristiania) был продан американцам, – поясняет Зайков.

По его данным, в институте Гувера в открытом доступе находятся материалы по российско-норвежским взаимоотношениям второй половины XIX – начала ХX века. Это как раз тот период, когда происходило обсуждение очень многих территориальных споров в этой части Арктики, причем границы формировались, как говорит исследователь, не только на бумаге, но и в сознании людей, которые жили в этих районах.

Образы арктической границы

С ХIII века на севере Европы существовала обширная буферная зона – фронтир. До 1826 года в регионе, который сейчас относится к России, Финляндии и Норвегии, не было четких политических границ. В то время это была так же область интересов Дании и Швеции, в состав которых поочередно входила Норвегия.

– Сама граница аномальна тем, что появилась достаточно поздно. Тогда это была российско-финская с одной стороны и норвежско-шведская с другой стороны граница. Это была самая последняя буферная зона Западной Европы. Спор о разграничении начался в ХIX столетии, и скоро мы будем праздновать всего лишь 200 лет с момента установления сухопутной границы в Западной Арктике на континенте, – поясняет исследователь.

В Средние века государствам было, что называется, не до Арктики. На Севере было важно не осваивать территорию, а контролировать торговые пути и собирать налоги с населения.

– Властям было не так важно иметь четкие политические границы, сколько, чтобы было как можно больше торговых точек и податного населения, с которого они кормились, – рассказывает историк. – В XIII веке в Фенно-Скандинавии существовал огромный фронтир, начиная от Тромсе и заканчивая Кандалакшей – общее перекрестное владение Норвегии, Швеции, Дании и Новгородской земли. И все четыре, а потом три государства имели право сбора налогов с этой территории. К XVIII веку это неразграниченное пространство значительно сократилось и занимало территорию от современной норвежской речки Нейден на западе до озера Инари на юге и реки Печенги на востоке.

Психологически жители Крайнего Севера относились к границам совсем не так, как на других территориях. Для них они были весьма условны, и это отношение сохранялось даже после формального разграничения. Во многом, по словам историка, это связано с тем, что интерес к Северу возник относительно недавно, к тому же эти районы формально были не слишком изучены.

– В 1720–1730-е годы начались первые экспедиции по картографированию Российской Арктики. Первые карты Русской Лапландии вышли в атласе 1745 года, и через эти карты был сформирован первый образ пространства. Эти карты были географически неточные, но включали в себя большое количество важных объектов, которые имели значение в политическом смысле. В дальнейшем это использовалось при переговорах с соседними государствами во время территориальных споров: то, что изображено на карте, было важнее устных показаний тех же чиновников, – поясняет Константин Зайков.

Раз территория была общая, то возникали ситуации, что норвежские саамы, которые были протестантами, например, приходили за ресурсами – рыбой, лесом и другими – в места проживания русских православных саамов и наоборот. По средневековым договорам налоги они платили России и Дании-Норвегии, что усиливало буферный статус территории. Когда возникали конфликты, начиналась переписка между МИДами.

– И, когда решали, кому принадлежит, например, та или иная губа или река, чиновники часто не имели официальных документов, которые бы свидетельствовали, чья это территория, их не было ни у одной стороны, поэтому использовали карты. Если она не была описана, например, на русской карте, то претензии не принимались, по словам Константина Зайкова, на восприятие образа «своей» земли влияло также наличие культовых сооружений, например церквей.

Но к началу XIX века с этой политической аномалией все заинтересованные стороны решили покончить. При этом отголоски тех событий влияют на восприятие границ в Арктике до сих пор.

Последняя граница Арктики

В 1826 году была установлена официальная политическая граница между Российской империей и Швецией, в унии с которой на тот момент находилась Норвегия.

– Произошло разграничение двоеданных погостов – российское название, или общих округов – норвежское название между Россией и Швецией-Норвегией. В своем исследовании я использую понятие «северный фронтир»: оно означает транзитный и открытый статус этой территории для освоения и торговли, северный, потому что для всех центров – Стокгольма, Христиании и Петербурга – это был север, – говорит Константин Зайков.

Это была территория трех погостов Кольского уезда, где проживали православные саамы-скольты. Они платили налоги как России, так и Норвегии, точнее Швеции или Дании, в чьем составе в тот или иной период времени находилась Норвегия. В результате переговоров о разграничении пространства часть спорных территорий отошли к Шведско-Норвежскому королевству, границу провели по рекам Ворьема и Паз. На норвежском берегу реки Паз при этом был образован анклав с церковью Бориса и Глеба, созданный ради сохранения православного храма в пределах российской территории. Сейчас там находится Борисоглебский пункт пропуска через границу.

Как говорит Константин Зайков, на тот момент в России, особенно в Архангельской губернии, считали, что разграничение проведено несправедливо и Россия практически подарила соседям территорию.

– Тогда не знали о месторождениях никеля и угля – а наиболее выгодные в этом отношении места остались как раз в России, тогда мыслили другими категориями: рыбного промысла, в основном семужьего. Семужьи места отошли к Швеции-Норвегии, этим были очень недовольны архангельские промышленники. А на побережье Кольского полуострова съезжались на промысел поморы со всей Архангельской губернии, в результате они потеряли место дохода.

Ситуация выглядела так, что столица фактически отстранила местные власти от участия в переговорном процессе. Хотя глава разграничительной комиссии подполковник Генерального штаба Валериан Галямин включил в делегацию на переговорах представителей губернии.

– Они ездили, но не знали языка, на котором велись переговоры – французского, это как сейчас английский, и чиновники Архангелогородской администрации написали в отчет, что они ничего не поняли, – поясняет Константин Зайков. – Это способствовало возникновению, например, легенды, что Галямин за куль червонцев продал эту территорию норвежцам, но, когда приехал домой, обнаружил там вместо денег глиняные черепки и с горя удавился. Этот миф был записан специалистами по саамскому фольклору в начале ХХ века.

С документами опять же центральные власти местных чиновников не знакомили, поэтому северяне не знали, как и почему происходит передача территорий. Хотя причин проводить границы именно так на тот момент было много, но это была международная повестка, о чем Петербург не считал необходимым уведомлять начальство Архангельской губернии.

– В то время центральные власти увязли в балканском вопросе, необходим был стратегический баланс на Севере, поэтому они пошли на уступки. И, надо сказать, после наполеоновских войн Российская империя была, ну, примерно как СССР, США и Великобритания в 1945 году, – страна, у которой не было серьезных оппонентов и которая стала гарантом системы мироустройства, – объясняет ученый историческую ситуацию того времени.

Границы и психология

arh51 1 17 30 8365f

В тот момент Александру I необходимо было наладить стратегический союз со Швецией, он рассматривал договор о разграничении на севере как знак дружбы между странами. Процесс шел сложно, и некоторые образы, которые существуют в мире сейчас, происходят еще с тех и более ранних времен.

– Швеция почти 100 лет воспринимала Россию главным врагом Европы. Образ русской угрозы в мифологеме идет из того времени, из Швеции, потом он был трансформирован идеологами Французской революции в образ русской тирании. Все это Александру I надо было переломить.

При этом Россия на тот момент была настолько мощной державой, что, как говорит историк, в Шведско-Норвежском государстве существовали опасения, что огромный сосед как передал территорию, так и может забрать ее обратно.

– Они активно стали осваивать эту территорию и усиливать образ норвежскости – опять же образ символичности пространства стал играть большую роль.

Психологически было сложно и жителям пограничья, которые попали под разграничение. Граница разделила владения некоторых семей, и им надо выбирать, в каком государстве они будут жить.

– Это была история 20 лет, когда они не могли сами определиться, их заставляли чиновники, и это была большая трагедия примерно для 30 семей русских православных саамов. Не секрет, что жители такой буферной территории существовали в том числе за счет того, что что-то было выгодно в России, что-то в Норвегии. Они торговали за счет разницы в цене. Да, в какой-то степени это была контрабанда: торговля алкоголем, рыбой и даже лесом, но это было характерно для этой территории на протяжении столетий.

Параллели с разницей в 200 лет

Историк говорит, что можно провести много параллелей между тем сухопутным разграничением 1826 года и разграничением морских пространств в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане, договор о котором, а также о сотрудничестве в регионе Россия и Норвегия подписали в 2010 году.

– Идентично, как в ХIX веке существовал спор, как поступить с этой территорией, как ее разграничить, так и в 2010 году разграничение, которое было сделано, выглядело таким нежданным подарком «русского царя», русских властей. В 1826-м современники считали, что оно было более благоприятным для наших соседей – норвежско-шведской стороны, а не для России.

Считается, что договор 2010 года ущемил права российских рыбаков, как в свое время договор 1826-го был невыгоден русским поморам и лопарям. Как говорит Константин Зайков, при любом соглашении есть выигравшие и проигравшие стороны и, учитывая исторические прецеденты, важно объяснять, почему договор подписан так, а не иначе.

– В современной России договор 2010 года был компромиссом, который, с одной стороны, говорил, что Россия следует международным нормам, подписав Конвенцию по морскому праву 1982 года и ратифицировав ее, с другой стороны, договор дает достаточно много преимуществ российским нефтедобывающим компаниям. Это тоже была буферная зона, которая не позволяла без негативных последствий экономического и политического характера заниматься освоением природных ресурсов, – пояснил ученый. – После разграничения российские и норвежские компании получили возможность участвовать в разработке трансграничных месторождений. При этом работы по разведке этих месторождений с норвежской стороны уже были проведены.

– Договор 2010 года противоречив, как и договор 1826-го. Как в позапрошлом веке мало кто знал, почему император согласился на такие условия, и это формировало мифы, так и сейчас ситуация в чем-то повторяется. Прошлое говорит нам, что власти должны проводить грамотную медийную политику, чтобы не формировать образ территориальной потери. Не должно формироваться чувство у приграничного населения, что идет пренебрежение их интересами, – говорит историк.

Как пояснил исследователь, работа над проектом займет два года. В результате впервые будет создана фундаментальная научная база обоснования политических и этнокультурных границ Европейской части Российской Арктики.

arh51 1 17 29 09b24

Морской порт в Архангельске сохраняет и развивает исторически сложившиеся арктические маршруты: в частности, в июле 2017 года судно с лесными грузами в объеме 25 тысяч тонн отправилось из Архангельска по Северному морскому пути в Шанхай, а в августе из Владивостока в Архангельск было направлено судно с тремя тоннами российской рыбы.

Границы в Арктике

– Одна из основных проблем современной Арктики в том, что ее ресурсы огромны, и арктические державы имеют территориальные претензии на отдельные сектора Арктики, возьмем ту же борьбу за разграничение континентального шельфа. И здесь важной составляющей любых споров является история, потому что историческая память формирует у людей представление о пространстве, идентичность с местом, осознание, что это их родная территория, которую надо защищать, – говорит Константин Зайков.

От России до Америки

Как формировались границы на Севере страны и почему этот процесс растянулся на несколько столетий, пока изучено недостаточно.

– Нужно сказать, что работы, посвященные разграничению пространства на Севере, велись в основном в дореволюционный период, хотя, да, часть работ была написана в советский период, во многом эта тема остается слабоизученной. В то же время в Западной Европе историками-исследователями очень активно описывается история арктических пространств, разграничения отдельных территорий. При этом исследователи, занимаясь реконструкцией, во многом формируют новый образ прошлого, который выгоден тем политическим амбициям, которые у них существуют, и, к сожалению, это может идти вразрез с национальными интересами нашей страны.

При этом в длительной истории севера Европы много противоречивых и спорных моментов, и часть из них представляются такими потому, что, например, в период холодной войны у историков не было возможности провести комплексные исследования. Часть источников была закрыта, а часть документов находилась и находится в других странах. Архангельский ученый планирует поднять все возможные документы, чтобы картина получилась максимально полной.

– Это центральные и локальные архивы России, Швеции, Норвегии, Финляндии, Дании – потому что до 1814 года Норвегия была в составе Датского королевства, и часть документов находится в архиве в Копенгагене. Это архив института Гувера (Гуверовский институт войны, революции и мира (англ. Hoover Institution on War, Revolution and Peace) в США. При чем тут американские архивы? В первые годы Гражданской войны, когда дипломатические миссии Российской империи были брошены фактически на произвол судьбы и у них не было финансирования, многие представители МИД Российской империи, которые не были готовы принять советскую власть, существовали за счет того, что продавали те архивы, которые у них имелись. И мощный архив нашего посольства в Кристиании (с 1624 по 1877 год Осло – столица Норвегии называлась Христиания (норв. Christiania), с 1877 по 1920 год – Кристиания (норв. Kristiania) был продан американцам, – поясняет Зайков.

По его данным, в институте Гувера в открытом доступе находятся материалы по российско-норвежским взаимоотношениям второй половины XIX – начала ХX века. Это как раз тот период, когда происходило обсуждение очень многих территориальных споров в этой части Арктики, причем границы формировались, как говорит исследователь, не только на бумаге, но и в сознании людей, которые жили в этих районах.

Образы арктической границы

С ХIII века на севере Европы существовала обширная буферная зона – фронтир. До 1826 года в регионе, который сейчас относится к России, Финляндии и Норвегии, не было четких политических границ. В то время это была так же область интересов Дании и Швеции, в состав которых поочередно входила Норвегия.

– Сама граница аномальна тем, что появилась достаточно поздно. Тогда это была российско-финская с одной стороны и норвежско-шведская с другой стороны граница. Это была самая последняя буферная зона Западной Европы. Спор о разграничении начался в ХIX столетии, и скоро мы будем праздновать всего лишь 200 лет с момента установления сухопутной границы в Западной Арктике на континенте, – поясняет исследователь.

В Средние века государствам было, что называется, не до Арктики. На Севере было важно не осваивать территорию, а контролировать торговые пути и собирать налоги с населения.

– Властям было не так важно иметь четкие политические границы, сколько, чтобы было как можно больше торговых точек и податного населения, с которого они кормились, – рассказывает историк. – В XIII веке в Фенно-Скандинавии существовал огромный фронтир, начиная от Тромсе и заканчивая Кандалакшей – общее перекрестное владение Норвегии, Швеции, Дании и Новгородской земли. И все четыре, а потом три государства имели право сбора налогов с этой территории. К XVIII веку это неразграниченное пространство значительно сократилось и занимало территорию от современной норвежской речки Нейден на западе до озера Инари на юге и реки Печенги на востоке.

Психологически жители Крайнего Севера относились к границам совсем не так, как на других территориях. Для них они были весьма условны, и это отношение сохранялось даже после формального разграничения. Во многом, по словам историка, это связано с тем, что интерес к Северу возник относительно недавно, к тому же эти районы формально были не слишком изучены.

– В 1720–1730-е годы начались первые экспедиции по картографированию Российской Арктики. Первые карты Русской Лапландии вышли в атласе 1745 года, и через эти карты был сформирован первый образ пространства. Эти карты были географически неточные, но включали в себя большое количество важных объектов, которые имели значение в политическом смысле. В дальнейшем это использовалось при переговорах с соседними государствами во время территориальных споров: то, что изображено на карте, было важнее устных показаний тех же чиновников, – поясняет Константин Зайков.

Раз территория была общая, то возникали ситуации, что норвежские саамы, которые были протестантами, например, приходили за ресурсами – рыбой, лесом и другими – в места проживания русских православных саамов и наоборот. По средневековым договорам налоги они платили России и Дании-Норвегии, что усиливало буферный статус территории. Когда возникали конфликты, начиналась переписка между МИДами.

– И, когда решали, кому принадлежит, например, та или иная губа или река, чиновники часто не имели официальных документов, которые бы свидетельствовали, чья это территория, их не было ни у одной стороны, поэтому использовали карты. Если она не была описана, например, на русской карте, то претензии не принимались, по словам Константина Зайкова, на восприятие образа «своей» земли влияло также наличие культовых сооружений, например церквей.

Но к началу XIX века с этой политической аномалией все заинтересованные стороны решили покончить. При этом отголоски тех событий влияют на восприятие границ в Арктике до сих пор.

Последняя граница Арктики

В 1826 году была установлена официальная политическая граница между Российской империей и Швецией, в унии с которой на тот момент находилась Норвегия.

– Произошло разграничение двоеданных погостов – российское название, или общих округов – норвежское название между Россией и Швецией-Норвегией. В своем исследовании я использую понятие «северный фронтир»: оно означает транзитный и открытый статус этой территории для освоения и торговли, северный, потому что для всех центров – Стокгольма, Христиании и Петербурга – это был север, – говорит Константин Зайков.

Это была территория трех погостов Кольского уезда, где проживали православные саамы-скольты. Они платили налоги как России, так и Норвегии, точнее Швеции или Дании, в чьем составе в тот или иной период времени находилась Норвегия. В результате переговоров о разграничении пространства часть спорных территорий отошли к Шведско-Норвежскому королевству, границу провели по рекам Ворьема и Паз. На норвежском берегу реки Паз при этом был образован анклав с церковью Бориса и Глеба, созданный ради сохранения православного храма в пределах российской территории. Сейчас там находится Борисоглебский пункт пропуска через границу.

Как говорит Константин Зайков, на тот момент в России, особенно в Архангельской губернии, считали, что разграничение проведено несправедливо и Россия практически подарила соседям территорию.

– Тогда не знали о месторождениях никеля и угля – а наиболее выгодные в этом отношении места остались как раз в России, тогда мыслили другими категориями: рыбного промысла, в основном семужьего. Семужьи места отошли к Швеции-Норвегии, этим были очень недовольны архангельские промышленники. А на побережье Кольского полуострова съезжались на промысел поморы со всей Архангельской губернии, в результате они потеряли место дохода.

Ситуация выглядела так, что столица фактически отстранила местные власти от участия в переговорном процессе. Хотя глава разграничительной комиссии подполковник Генерального штаба Валериан Галямин включил в делегацию на переговорах представителей губернии.

– Они ездили, но не знали языка, на котором велись переговоры – французского, это как сейчас английский, и чиновники Архангелогородской администрации написали в отчет, что они ничего не поняли, – поясняет Константин Зайков. – Это способствовало возникновению, например, легенды, что Галямин за куль червонцев продал эту территорию норвежцам, но, когда приехал домой, обнаружил там вместо денег глиняные черепки и с горя удавился. Этот миф был записан специалистами по саамскому фольклору в начале ХХ века.

С документами опять же центральные власти местных чиновников не знакомили, поэтому северяне не знали, как и почему происходит передача территорий. Хотя причин проводить границы именно так на тот момент было много, но это была международная повестка, о чем Петербург не считал необходимым уведомлять начальство Архангельской губернии.

– В то время центральные власти увязли в балканском вопросе, необходим был стратегический баланс на Севере, поэтому они пошли на уступки. И, надо сказать, после наполеоновских войн Российская империя была, ну, примерно как СССР, США и Великобритания в 1945 году, – страна, у которой не было серьезных оппонентов и которая стала гарантом системы мироустройства, – объясняет ученый историческую ситуацию того времени.

Границы и психология

arh51 1 17 30 8365f

В тот момент Александру I необходимо было наладить стратегический союз со Швецией, он рассматривал договор о разграничении на севере как знак дружбы между странами. Процесс шел сложно, и некоторые образы, которые существуют в мире сейчас, происходят еще с тех и более ранних времен.

– Швеция почти 100 лет воспринимала Россию главным врагом Европы. Образ русской угрозы в мифологеме идет из того времени, из Швеции, потом он был трансформирован идеологами Французской революции в образ русской тирании. Все это Александру I надо было переломить.

При этом Россия на тот момент была настолько мощной державой, что, как говорит историк, в Шведско-Норвежском государстве существовали опасения, что огромный сосед как передал территорию, так и может забрать ее обратно.

– Они активно стали осваивать эту территорию и усиливать образ норвежскости – опять же образ символичности пространства стал играть большую роль.

Психологически было сложно и жителям пограничья, которые попали под разграничение. Граница разделила владения некоторых семей, и им надо выбирать, в каком государстве они будут жить.

– Это была история 20 лет, когда они не могли сами определиться, их заставляли чиновники, и это была большая трагедия примерно для 30 семей русских православных саамов. Не секрет, что жители такой буферной территории существовали в том числе за счет того, что что-то было выгодно в России, что-то в Норвегии. Они торговали за счет разницы в цене. Да, в какой-то степени это была контрабанда: торговля алкоголем, рыбой и даже лесом, но это было характерно для этой территории на протяжении столетий.

Параллели с разницей в 200 лет

Историк говорит, что можно провести много параллелей между тем сухопутным разграничением 1826 года и разграничением морских пространств в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане, договор о котором, а также о сотрудничестве в регионе Россия и Норвегия подписали в 2010 году.

– Идентично, как в ХIX веке существовал спор, как поступить с этой территорией, как ее разграничить, так и в 2010 году разграничение, которое было сделано, выглядело таким нежданным подарком «русского царя», русских властей. В 1826-м современники считали, что оно было более благоприятным для наших соседей – норвежско-шведской стороны, а не для России.

Считается, что договор 2010 года ущемил права российских рыбаков, как в свое время договор 1826-го был невыгоден русским поморам и лопарям. Как говорит Константин Зайков, при любом соглашении есть выигравшие и проигравшие стороны и, учитывая исторические прецеденты, важно объяснять, почему договор подписан так, а не иначе.

– В современной России договор 2010 года был компромиссом, который, с одной стороны, говорил, что Россия следует международным нормам, подписав Конвенцию по морскому праву 1982 года и ратифицировав ее, с другой стороны, договор дает достаточно много преимуществ российским нефтедобывающим компаниям. Это тоже была буферная зона, которая не позволяла без негативных последствий экономического и политического характера заниматься освоением природных ресурсов, – пояснил ученый. – После разграничения российские и норвежские компании получили возможность участвовать в разработке трансграничных месторождений. При этом работы по разведке этих месторождений с норвежской стороны уже были проведены.

– Договор 2010 года противоречив, как и договор 1826-го. Как в позапрошлом веке мало кто знал, почему император согласился на такие условия, и это формировало мифы, так и сейчас ситуация в чем-то повторяется. Прошлое говорит нам, что власти должны проводить грамотную медийную политику, чтобы не формировать образ территориальной потери. Не должно формироваться чувство у приграничного населения, что идет пренебрежение их интересами, – говорит историк.

Как пояснил исследователь, работа над проектом займет два года. В результате впервые будет создана фундаментальная научная база обоснования политических и этнокультурных границ Европейской части Российской Арктики.

arh51 1 17 29 09b24

Морской порт в Архангельске сохраняет и развивает исторически сложившиеся арктические маршруты: в частности, в июле 2017 года судно с лесными грузами в объеме 25 тысяч тонн отправилось из Архангельска по Северному морскому пути в Шанхай, а в августе из Владивостока в Архангельск было направлено судно с тремя тоннами российской рыбы.

Поделиться
25389