Главный режиссер театра драмы – о премьерах нового сезона, воспитании труппы и пьесе про Ломоносова
Все – 22-го
– Первая премьера намечена на 22 ноября, – заметил Андрей Николаевич. – Это будет комедия «Скупой» по Мольеру, которую Анастас Кичик ставит специально на Валерия Сергеевича Колосова в главной роли. У нас в этом году все премьеры 22-го! Следующая – 22 декабря, «Царевна-лягушка», которую буду делать я. Впервые в зимние каникулы будем играть на основной сцене по три спектакля в два состава.
– В прошлом году вас упрекали, что «Садко» – слишком серьезная тема для новогоднего утренника. И вы обещали в этом обязательно «придумать какую-нибудь трогательную историю для малявок на маленькой сцене».
– Да, признаю, «Садко» – самый взрослый из моих детских спектаклей. А обещание выполняю – тот же Анастас Кичик на камерной сцене подготовит к Новому году для самых маленьких зрителей спектакль «Братец Кролик и братец Лис» с отдельной елкой и Дедом Морозом.
Классику – на сцену
Еще на этой сцене будет «Каштанка», проект, который мы давно обсуждали с Лерой Итименевой, известной архангельскому зрителю по «Рябине кудрявой». Хотя этот спектакль много ругали в прессе…
– Для меня он – театральный вариант «Кривого зеркала».
– Но режиссер выполняла наш заказ, театру нужен был такой «клубный» формат. И «Рябина кудрявая» сегодня популярна в социальных точках, ее хорошо принимают на выезде. Даже на День учителя, что меня поразило, попросили сыграть. А Итименева уже заявила о себе как серьезный режиссер…
Другой молодой режиссер, Алексей Ермилышев, поставивший «Василия Теркина», предложил «Братьев Карамазовых».
А Кичик еще и «Маленькие трагедии» репетирует. Мы хотим работать с хорошей литературой, побольше классики – на сцену. Поощряем и самостоятельные работы актеров. Заявлены сказки Киплинга, «Сказка о царе Салтане», а Михаил Кузьмин предложил замечательную историю «Убить камер-юнкера Пушкина» Хейфица. Это даже не пьеса, а текст для театра.
Копаем канал
– Явно делается упор на Пушкина. А как вы относитесь к «Сказкам Пушкина», что поставил американский мэтр Роберт Уилсон в театре Наций?
– Я видел летом его спектакли, пытался смотреть оперу в Италии. Но, хотя там все очень красиво, это долго нельзя выдержать. Монотонное звучание, в опере, например, пели цифры – ван, ту, фри, при этом зритель должен, по идее, впадать в транс. Галлюцинации действительно возникают. Но немножко не то, что хочется видеть на сцене, хотя Пушкина любопытно было бы посмотреть.
Тем более интересно как работал Уилсон с артистами в театре у Евгения Миронова. Уверен, наши убьют меня, если заставлю их статично текст произносить.
– А за что не убьют? Какие у вас взаимоотношения с актерами?
– Сегодня идет воспитание труппы, обновление. Вот «Царь Эдип». Для всех артистов, и для меня тоже, он стал тренингом, творческим ростом. Это как канал копать – долбим породу, выкапываем дорогу, чтобы вода потом потоком полилась. Путь тернистый… И я в поиске не только своего личного творческого пути, а со всем театральным сообществом мы занимаемся поиском нового героя, нового конфликта, новых сюжетов.
Семимильными шагами
– Однако вы решили поставить «Грозу», что в ней, казалось бы, нового?
– Решил именно потому, что вижу, как некоторые актеры просто семимильные шаги делают, и когда человек созревает для какой-то роли, нужно ставить спектакль. В прошлом сезоне неожиданно ярко открылась Нина Няникова, и я понял – Катерина есть, пора ставить «Грозу».
А к следующему сезону вырастет артист, который сможет сыграть Гамлета… И, уверяю вас, таких артистов у нас много, они – костяк того нового театра.
Что касается «Грозы», то не собираюсь ее осовременивать. Решение спектакля будет традиционным, но все зависит от трактовки. Для меня очень важный момент, что здесь нет ни отрицательных, ни положительных персонажей, каждый по-своему прав.
Кто-то сломлен, кто-то пытается выстоять. Но время движется и меняет окружающий мир, который они любят, а удержать не могут, время их сносит. Та же Кабаниха – борется, страдает. Играть ее должна, конечно, Гуля Гусева, она все по-честному сделает. Меня эта история очень волнует.
«Кроткая» из Италии
– В начале ноября пройдет региональный театральный фестиваль «Ваш выход». Как вы считаете, он нужен?
– Конечно, у него не глобальные, а может, какие-то местечковые задачи, но они тоже важны. Это же актерский фестиваль, интересно оценить работу друг друга, отметить какие-то спектакли и роли. Потому польза, несомненно, есть, это тоже такой движочек.
– Андрей Николаевич, к «Родниковому слову» начали готовиться?
– Пятый Международный фестиваль имени Федора Абрамова «Родниковое слово» пройдет с 13 по 20 мая. Мы уже отбираем спектакли. Например, потрясающая «Кроткая» по Достоевскому камерного театра из Италии, это муж и жена – большие любители русской литературы и искусства. Заявился театр на Литейном – два спектакля на выбор. Один из них – «Апельсины из Марокко» Василия Аксенова. Большая проблема заполучить что-то хорошее, интересное. Ведь фестивалей много, наш – «один из», потому заманить в Архангельск сложно. Предыдущим фестивалем был не очень доволен, надеюсь, этот будет лучше.
Недатная пьеса
– В 2017-м – 60 лет как театру присвоено имя Ломоносова. В апреле вы громко заявили о грандиозном проекте «Я – Ломоносов». С выставками, презентациями, перформансами, открытыми уроками, поэтическими турнирами, лабораториями, конференциями и прочими «инновациями». Однако главным в этой череде должен стать спектакль, опять же с поиском «новых форм, идей и смыслов». Какие-то подвижки есть?
– Пьеса была заказана Анастасии Экаревой, автору инсценировки «Садко», и уже написана! Скоро будет читка. Там есть что ставить, есть что играть. Получился, как мы и хотели, рассказ о живом человеке с большим талантом. Как тяжело эту ношу нести, существовать в быту с близкими людьми, как они страдают, как он мучается… Ломоносов здесь глубоко верующий и глубоко сомневающийся, проблема это его и его счастье. Не дежурная, пафосно-датная пьеса. Ее можно играть всегда.
Так есть ли смысл бороться?
– Часто возникают споры о том, что в том самом поиске новых форм и смыслов театр теряет свое предназначение. Чем он сегодня должен брать зрителя?
– Всех людей волнует, что происходит в мире, как мы завтра будем жить, но каждый день они об этом не думают, не говорят.
А вот мы – каждый день, когда репетируем, разбираем пьесы, выходим на сцену… И что-то такое происходит, когда наши со зрителем мысли, чаяния, боли пересекаются в театре.
Убежден, что театр должен давать надежду, показывать, что выход есть из любых ситуаций. И именно за этим приходит в театр зритель. Мы не собираемся ему навязывать какое-то решение, но подталкиваем к тому, что пути к этому решению искать обязательно надо, не сдаваться.
Замечательный диалог был летом у меня со священником о конце света. Он говорил, что теоретически мы должны проиграть эту битву, так и в Писании сказано – антихрист придет. Я тогда спросил его: так есть ли смысл бороться? Есть, ответил батюшка, Господь нас проверяет, набирает себе воинство.
Но время сейчас настолько убыстряется, что физически, до боли ощущаешь приближение конца. То, что и в «Грозе» происходит: Кабаниха чувствует всем телом, как все рушится, смотрит на сына и понимает, что слаб он, не выдержит… Но мы должны противостоять в любом случае. И театр должен этим заниматься. Иначе грош нам цена.
Спектакли на камерной сцене станут дипломными работами молодых режиссеров, выпускников Театрального института им. Щукина (курс Юрия Погребничко).
– В прошлом году вас упрекали, что «Садко» – слишком серьезная тема для новогоднего утренника. И вы обещали в этом обязательно «придумать какую-нибудь трогательную историю для малявок на маленькой сцене».
– Да, признаю, «Садко» – самый взрослый из моих детских спектаклей. А обещание выполняю – тот же Анастас Кичик на камерной сцене подготовит к Новому году для самых маленьких зрителей спектакль «Братец Кролик и братец Лис» с отдельной елкой и Дедом Морозом.
Классику – на сцену
Еще на этой сцене будет «Каштанка», проект, который мы давно обсуждали с Лерой Итименевой, известной архангельскому зрителю по «Рябине кудрявой». Хотя этот спектакль много ругали в прессе…
– Для меня он – театральный вариант «Кривого зеркала».
– Но режиссер выполняла наш заказ, театру нужен был такой «клубный» формат. И «Рябина кудрявая» сегодня популярна в социальных точках, ее хорошо принимают на выезде. Даже на День учителя, что меня поразило, попросили сыграть. А Итименева уже заявила о себе как серьезный режиссер…
Другой молодой режиссер, Алексей Ермилышев, поставивший «Василия Теркина», предложил «Братьев Карамазовых».
А Кичик еще и «Маленькие трагедии» репетирует. Мы хотим работать с хорошей литературой, побольше классики – на сцену. Поощряем и самостоятельные работы актеров. Заявлены сказки Киплинга, «Сказка о царе Салтане», а Михаил Кузьмин предложил замечательную историю «Убить камер-юнкера Пушкина» Хейфица. Это даже не пьеса, а текст для театра.
Копаем канал
– Явно делается упор на Пушкина. А как вы относитесь к «Сказкам Пушкина», что поставил американский мэтр Роберт Уилсон в театре Наций?
– Я видел летом его спектакли, пытался смотреть оперу в Италии. Но, хотя там все очень красиво, это долго нельзя выдержать. Монотонное звучание, в опере, например, пели цифры – ван, ту, фри, при этом зритель должен, по идее, впадать в транс. Галлюцинации действительно возникают. Но немножко не то, что хочется видеть на сцене, хотя Пушкина любопытно было бы посмотреть.
Тем более интересно как работал Уилсон с артистами в театре у Евгения Миронова. Уверен, наши убьют меня, если заставлю их статично текст произносить.
– А за что не убьют? Какие у вас взаимоотношения с актерами?
– Сегодня идет воспитание труппы, обновление. Вот «Царь Эдип». Для всех артистов, и для меня тоже, он стал тренингом, творческим ростом. Это как канал копать – долбим породу, выкапываем дорогу, чтобы вода потом потоком полилась. Путь тернистый… И я в поиске не только своего личного творческого пути, а со всем театральным сообществом мы занимаемся поиском нового героя, нового конфликта, новых сюжетов.
Семимильными шагами
– Однако вы решили поставить «Грозу», что в ней, казалось бы, нового?
– Решил именно потому, что вижу, как некоторые актеры просто семимильные шаги делают, и когда человек созревает для какой-то роли, нужно ставить спектакль. В прошлом сезоне неожиданно ярко открылась Нина Няникова, и я понял – Катерина есть, пора ставить «Грозу».
А к следующему сезону вырастет артист, который сможет сыграть Гамлета… И, уверяю вас, таких артистов у нас много, они – костяк того нового театра.
Что касается «Грозы», то не собираюсь ее осовременивать. Решение спектакля будет традиционным, но все зависит от трактовки. Для меня очень важный момент, что здесь нет ни отрицательных, ни положительных персонажей, каждый по-своему прав.
Кто-то сломлен, кто-то пытается выстоять. Но время движется и меняет окружающий мир, который они любят, а удержать не могут, время их сносит. Та же Кабаниха – борется, страдает. Играть ее должна, конечно, Гуля Гусева, она все по-честному сделает. Меня эта история очень волнует.
«Кроткая» из Италии
– В начале ноября пройдет региональный театральный фестиваль «Ваш выход». Как вы считаете, он нужен?
– Конечно, у него не глобальные, а может, какие-то местечковые задачи, но они тоже важны. Это же актерский фестиваль, интересно оценить работу друг друга, отметить какие-то спектакли и роли. Потому польза, несомненно, есть, это тоже такой движочек.
– Андрей Николаевич, к «Родниковому слову» начали готовиться?
– Пятый Международный фестиваль имени Федора Абрамова «Родниковое слово» пройдет с 13 по 20 мая. Мы уже отбираем спектакли. Например, потрясающая «Кроткая» по Достоевскому камерного театра из Италии, это муж и жена – большие любители русской литературы и искусства. Заявился театр на Литейном – два спектакля на выбор. Один из них – «Апельсины из Марокко» Василия Аксенова. Большая проблема заполучить что-то хорошее, интересное. Ведь фестивалей много, наш – «один из», потому заманить в Архангельск сложно. Предыдущим фестивалем был не очень доволен, надеюсь, этот будет лучше.
Недатная пьеса
– В 2017-м – 60 лет как театру присвоено имя Ломоносова. В апреле вы громко заявили о грандиозном проекте «Я – Ломоносов». С выставками, презентациями, перформансами, открытыми уроками, поэтическими турнирами, лабораториями, конференциями и прочими «инновациями». Однако главным в этой череде должен стать спектакль, опять же с поиском «новых форм, идей и смыслов». Какие-то подвижки есть?
– Пьеса была заказана Анастасии Экаревой, автору инсценировки «Садко», и уже написана! Скоро будет читка. Там есть что ставить, есть что играть. Получился, как мы и хотели, рассказ о живом человеке с большим талантом. Как тяжело эту ношу нести, существовать в быту с близкими людьми, как они страдают, как он мучается… Ломоносов здесь глубоко верующий и глубоко сомневающийся, проблема это его и его счастье. Не дежурная, пафосно-датная пьеса. Ее можно играть всегда.
Так есть ли смысл бороться?
– Часто возникают споры о том, что в том самом поиске новых форм и смыслов театр теряет свое предназначение. Чем он сегодня должен брать зрителя?
– Всех людей волнует, что происходит в мире, как мы завтра будем жить, но каждый день они об этом не думают, не говорят.
А вот мы – каждый день, когда репетируем, разбираем пьесы, выходим на сцену… И что-то такое происходит, когда наши со зрителем мысли, чаяния, боли пересекаются в театре.
Убежден, что театр должен давать надежду, показывать, что выход есть из любых ситуаций. И именно за этим приходит в театр зритель. Мы не собираемся ему навязывать какое-то решение, но подталкиваем к тому, что пути к этому решению искать обязательно надо, не сдаваться.
Замечательный диалог был летом у меня со священником о конце света. Он говорил, что теоретически мы должны проиграть эту битву, так и в Писании сказано – антихрист придет. Я тогда спросил его: так есть ли смысл бороться? Есть, ответил батюшка, Господь нас проверяет, набирает себе воинство.
Но время сейчас настолько убыстряется, что физически, до боли ощущаешь приближение конца. То, что и в «Грозе» происходит: Кабаниха чувствует всем телом, как все рушится, смотрит на сына и понимает, что слаб он, не выдержит… Но мы должны противостоять в любом случае. И театр должен этим заниматься. Иначе грош нам цена.
Спектакли на камерной сцене станут дипломными работами молодых режиссеров, выпускников Театрального института им. Щукина (курс Юрия Погребничко).
