«Деревенско-городской» писатель встретился с молодежью

Человеку с самой простой русской фамилией Попов, наверное, приходится прилагать больше усилий, чтобы стать широко известным, чем носителю фамилии редкой или экстравагантного псевдонима. Между тем Владислава Попова сегодня уже не путают с писателями-однофамильцами (а их в регионе несколько). Он вошел в северную литературу и прочно утвердился в ней.

Недавно Архангельский писательский союз выпустил в серии книг авторов-земляков сборник прозы Владислава Попова «Росяной хлебушек». В центральной городской библиотеке имени М. В. Ломоносова автор представил новую книгу учащимся архангельской шестой гимназии.

Рассказ о жизни и творчестве писателя начался с воспоминаний о детстве: старинном деревянном доме на Поморской, родных, друзьях-одноклассниках и, конечно, любви к чтению – всякий писатель начинает свой путь в литературу как читатель. В детстве Владислав Попов зачитывался приключенческой литературой и фантастикой; однажды, еще учась в третьем классе, пришел в библиотеку, попросил «Час быка» Ивана Ефремова, а ему не выдали, сказали, слишком мал. Потом отправился в областную библиотеку – там получил на руки роман без проблем. Позднее, под влиянием жюль-верновской прозы, начал писать роман о морских путешествиях. Чтобы не сесть в лужу перед лицом знатоков морского дела, подробно изучил устройство корабля, знал назубок все элементы такелажа. Пополнив багаж специальных знаний, начинающий литератор закрылся в сарае с общей тетрадью и ручкой и принялся творить.

А на дворе – лето, каникулы, все дети как дети – купаются в Двине, ходят на сеансы в кинотеатр «Мир», гоняют мяч во дворе, просто гуляют. А их ровесник пишет роман. Наконец спохватилась бабушка (с внуком что-то не так, бледный он, никуда не ходит, уж не болеет ли) и заставила затворника покинуть сарай. Потом была попытка написать повесть о войне.

А стихи юный Владик писал и вовсе с пяти лет. Читал друзьям, те относились к его творчеству с пониманием. Вообще склонность к сочинительству у Владислава Попова наследственная: пробовали себя в творчестве прадед, дед и отец. Но стать Писателем с большой буквы получилось только у Владислава, продолжившего семейную традицию.

Произведения, вошедшие в новую книгу, посвящены северной деревне, где автор много лет проработал учителем. Его второй родиной стала пинежская Покшеньга. Притом писатель не делит прозу на деревенскую и городскую: «Это единый пласт нашей великой русской литературы».

Добавим к сказанному, что самые яркие произведения о жизни в глубинке выходят из-под пера горожан: вспомните северную прозу Юрия Казакова или сибирские повести нашего современника Михаила Тарковского, представителя знаменитой творческой династии, сменившего столичную жизнь на енисейскую тайгу. Владислав Попов – тоже горожанин по рождению, при этом детство его прошло в патриархальном уголке Архангельска: деревянный дом с печным отоплением, соседка держит корову, пасет ее буквально в центре города, в сотне метров от оживленного проспекта, здесь же во дворе заготавливает сено. Вокруг – малина, клубника, смородина, овощные грядки. Деревянные тротуары. Уходящий (почти уже ушедший) старый город, в котором грань между городским и деревенским бытом была практически стерта.

Владислав по окончании школы хотел стать моряком. Готовился к героической профессии серьезно: не только нужные книги в детстве читал, но и физически развивался: занимался борьбой, имел успехи в легкой атлетике – королеве спорта. Тем горше было узнать, что моряком не стать… из-за проблем со здоровьем. По той же причине не был он призван в армию. Поступил в АЛТИ, однако быстро понял, что профессия инженера – не его призвание. Поработав некоторое время на производстве, Владислав наконец выбрал стезю – поступил на историко-филологический факультет Архангельского пединститута.

Постигая науки, продолжал и опыты в литературе, посылал стихотворения в «Студенческий меридиан», «Смену», увы, безрезультатно. Но время шло, его заметили опытные коллеги по творческому цеху (Александр Тутов, Николай Васильев), увидели свет поэтические сборники, его приняли в Союз писателей.

Свою прозу о северной деревне Владислав Попов, поклонник творчества Рэя Брэдбери, Александра Грина и скандинавской мифологии, называет магическим реализмом. Жизненная правда у него причудливо переплетается с мистикой, люди соседствуют с домовыми.

Писателю, наследующему традиции русской крестьянской прозы, горько видеть, как пустеют деревни, исчезает память об их жителях. Память – это святое, но помнить человека надо и при жизни. Владислав Владимирович привел в качестве курьезного примера диалог школьника и учителя, который рассказывал как раз о творчестве Попова.

– А когда он умер? – спросил ученик.

– Он жив! – ответил учитель.

– Тогда он неинтересен.

– Почему?

– Писатель интересен, когда он уже умер.

–  Хочется быть интересным при жизни – на такой полушутливой-полусерьезной ноте завершил Владислав Попов разговор о литературе.

Учащиеся гимназии смогли по достоинству оценить стихи Владислава Попова, посвященные родному краю, его людям и природе.

Анатолий Беднов