31 августа 2017

Что двигало Седовым?

27 августа 1912 года из Архангельска на шхуне «Святой великомученик Фока» вышла русская полярная экспедиция к Северному полюсу под руководством старшего лейтенанта Георгия Седова. Проводы были торжественными. На Соборной площади Архангельска собрались горожане, журналисты, руководство города. «В этот день для торжественных проводов «Фоку» перевели из Соломбальской гавани, где экспедиция готовилась, к Соборной пристани», – рассказывает директор Северного морского музея Евгений Тенетов. Здесь сейчас хранится ахтерштевень той шхуны и есть экспозиция, посвященная Седову. – Представьте: играет оркестр, летят в небо пробки от шампанского. Молебен. Торжественную речь произносит архангельский вице-губернатор Владимир Брянчанинов, напутственное слово говорит известный капитан Иван Ануфриев. На борт вносят две иконы: одна – от городского головы Якова Лейцингера, вторая – от епископа Нафанаила. Седов в парадном белоснежном мундире прощается с женой, и портовый пароход «Лебедин» ведет «Фоку» на внешний рейд Архангельска. Основной целью экспедиции Седова было достижение Северного полюса, плюс планировались научные исследования, в частности на Земле Франца-Иосифа, откуда должен был начаться непосредственно поход к вершине планеты. В состав экспедиции, кроме Седова, входили географ Владимир Визе, геолог Михаил Павлов, художник и фотограф Николай Пинегин, ветеринарный врач (судовой врач экспедиции) Павел Кушаков, восемь человек экспедиционного и восемь судового состава. Экспедиция была организована в очень сжатые сроки и на частные пожертвования.

Спешно и недобросовестно

– Экспедиция была подготовлена очень спешно и недобросовестно. В марте 1912 года Седов заявил о своем намерении отправиться на полюс, а летом – в июле-августе – надо было выходить в экспедицию. Времени было крайне мало. Тем более денег не было, финансировать экспедицию государство, по крайней мере военное ведомство, отказалось, деньги собирали по подписке, частным образом, – рассказывает начальник отдела сохранения историко-культурного наследия Национального парка «Русская Арктика» Евгений Ермолов. – Денег не хватало, примерно половину бюджета недобрали по расчету. Собрали около 120 тысяч, а надо было 250. Незадолго до выхода судна часть команды, в том числе капитан Дикин, отказалась идти в рейс. «Известная история, что капитан отказался ехать буквально в канун отхода, потому что понятно было, что экспедиция спешно собирается, и как здравый человек он понимал, что ничего хорошего ждать не приходится», – рассказывает Евгений Ермолов. Историк говорит, что команду набирали в спешке, и «это была не слаженная профессиональная команда, а люди просто с улицы». Со снабжением тоже оказалось все плохо. Продовольствие для экспедиции было заказано преимущественно в Архангельске и по своему составу и упаковке не было предназначено специально для высоких широт. «Из-за спешности, из-за безалаберности подготовки экспедиции продовольствие закупили плохого качества. Оно было несбалансированно, не было продумано в плане рациона. Там были обычная морская солонина, сухари, но эти продукты не могли помочь против цинги, они калорийные, но не обладают никакими витаминами. Что Седов наверняка знал, потому что до этого был в полярных экспедициях, но довольно легкомысленно к этому отнесся», – поясняет Евгений Ермолов. Было мало теплой одежды и обуви, а угля было взято всего 7000 пудов – это запас на 23–25 ходовых дней. До полюса планировалось добираться на собачьих упряжках, но из 80 взятых собак только 30 были западно-сибирскими лайками, приспособленными для таких целей, остальных псов просто собрали на улицах Архангельска, и ездовыми они, конечно, не были. Это подтверждается в воспоминаниях Владимира Визе: «Наспех было закуплено продовольствие, причем архангельские купцы воспользовались спешкой и подсунули недоброкачественные продукты. Наспех в Архангельске были закуплены по сильно завышенной цене собаки – простые дворняжки. К счастью, вовремя подоспела свора прекрасных ездовых собак, заблаговременно закупленных в Западной Сибири». Как говорит Евгений Ермолов, подготовка началась поздно, а срок навигации в Арктике очень короткий, тем более в начале ХХ века, когда было холоднее, чем сейчас, когда в летний период акватория Земли Франца-Иосифа полностью очищается ото льда, чего не было еще даже 20 лет назад. – Ледовая обстановка была совсем другая. Понятно, что опытные поморы-мореходы знали, когда нужно выходить в экспедицию, и по их рекомендациям это был конец июля–начало августа. Но экспедиция постоянно откладывалась, потому что не успевали что-то привезти, что-то было не готово, и в итоге они ушли только в конце августа 1912 года – это было уже очень поздно по тем временам. Тем более мы сейчас ретроспективно знаем, что 1912-й, по статистике, был даже холоднее, нежели предыдущий и последующий года. Он был гораздо холоднее нормы. Ледовые условия были очень сложными, – рассказывает историк.

Плодотворная зимовка

– Планировалось, что «Фока» доставит покорителей полюса на Землю Франца-Иосифа в 1912 году. Но ледовая обстановка в Баренцевом море оказалась крайне тяжелой, судно встретило льды, попыталось найти лазейку у Новой Земли. И было затерто льдами в районе Панкратьева полуострова. «Судно встало на зимовку у северо-западного побережья Новой Земли в бухте Святого Фоки 15 сентября по старому стилю, 28-го по новому, – рассказывает Евгений Ермолов. –Эта зимовка не была предусмотрена. Они не думали зимовать так рано, ожидали продвинуться дальше на север». До этого шхуну изрядно потрепало. Известный архангельский художник Алексей Григорьев в начале года издал книгу «Седов. Вперед на полюс!» с собственными иллюстрациями. Она как раз посвящена экспедиции. «Один из центральных сюжетов – когда Седов принял решение в шторм идти к Новой Земле. Он стоит один на мостике и ведет корабль с поднятыми парусами, как все думали, на гибель. Но он знал, что через подводные скалы к острову можно пробиться только в темноте и в шторм», – рассказывает художник. По словам Евгения Ермолова, зимовка на Новой Земле оказалась очень плодотворной: участники время даром не теряли. «Они не имели ни опыта управления собачьими упряжками, ни опыта ходить в санные походы, просто жить в Арктике в палатках. Они с трудом понимали, как обустроить экспедиционный быт. И эту вынужденную зимовку использовали для пробных экспедиций, они их называли «экскурсиями». Седовцы учились управлять собаками, ходили на несколько дней на небольшие расстояния в походы, учились выбирать место для стоянки, для палаток, готовить консервированные продукты, составлять рацион, сколько с собой брать продуктов. Все это пришло с опытом во время этих новоземельских экскурсий. – А весной, когда начался полярный день, было предпринято несколько экспедиций, вполне успешных и плодотворных, – Евгений Ермолов, оценивая этот период, говорит, что эта часть путешествия стала очень полезной в научном плане. – Первой была экспедиция Павлова и Визе через Новую Землю. Они прошли ее поперек с запада на восток, от берега Баренцева моря до Карского. Это был первый опыт, когда забрались на ледник и спустились с него. Это была первая подобная экспедиция, потому что до этого Новую Землю исследовали только морским путем, ходили вдоль побережья. На тот момент было известно, что в центральной части архипелага находится мощный ледник, но достоверного подтверждения не было. «Они доказали, что Новая Земля покрыта в своей центральной части большим покровным ледником. Вторая экспедиция – уже Седова – тоже была успешна. Он прошел вдоль западного побережья Новой Земли до мыса Желания, обогнул его и прошел на юг до мыса Флиссингского (крайней восточной островной точки Европы) и потом вернулся обратно. Карты Новой Земли на тот момент были вековой давности, их составлял еще Федор Литке – знаменитый полярный капитан. С того времени способы картографирования были усовершенствованы». Седов уточнил во многом очертания побережья Новой Земли и сделал хорошую карту, которой пользовались впоследствии многие десятилетия вплоть до начала эпохи аэрофотосъемки. «Он сделал очень большой труд, – оценивает эту часть экспедиции Ермолов. – И по идее, после зимовки 1912 года экспедиция уже была успешна. Они вели метеорологические наблюдения, обследовали Новую Землю, было с чем возвращаться – не с пустыми руками». Как рассказывает Евгений Тенетов, уже во время новоземельской зимовки ярко проявились проблемы комплектации экспедиции. «Солонина оказывается гнилой, ее нельзя совершенно есть. Когда ее варишь, то в каютах стоит такой трупный запах, что мы должны все убегать. Треска оказалась тоже гнилой» – это из воспоминаний врача экспедиции Павла Кушакова.

Ездовые медведи

Чтобы пополнить запасы продовольствия, полярники охотились в том числе и на белых медведей. Убивали и медведиц, а на медвежат-сеголеток, совсем маленьких, не поднималась рука. Так состав участников экспедиции пополнился тремя новоземельскими медвежатами. «Их назвали Льдинка (у Седова еще встречается прозвище Полынья), Торос и Василий. Они были маленькие, очаровательные, потом они росли, и их пытались использовать в качестве ездовых… медведей, – рассказывает Евгений Ермолов. – Запрягали в нарты, но с такой упряжкой были проблемы, потому что от судна они очень плохо бежали, а вот в сторону шхуны шли очень охотно, их было тяжело даже остановить». Самое интересное, медведей экспедиция увезла с собой дальше на Землю Франца-Иосифа и в конце концов на материк. А ведь через год они стали большими, могли дать сдачу, огрызались на собак. «Уже могли самих зимовщиков укусить, но тем не менее были довольно мирными животными. Удивительно, но, как людям самим ни было голодно в экспедиции, они этих трех медвежат сохранили, не съели, не убили, потому что надо было кормить, они их сохранили и привезли в Архангельск. Их отдали в зоопарк».

Движение на север

В 1913 году «Фока» смог освободиться из ледового плена только 3 сентября. «Команда рассчитывала, что экспедиция вернется обратно в Архангельск. Но неожиданно для всех Седов заявляет, что они продолжат движение на север, к Земле Франца-Иосифа, хотя на судне не было топлива на тот момент, значительно истощены были запасы продовольствия, но Седов был непреклонен», – описывает ситуацию Евгений Ермолов. К тому времени полярников осталось семнадцать. 21 июня 1913 года шхуну покинули капитан Николай Захаров, помощник механика Мартын Зандер и три матроса. Их списали по состоянию здоровья. Они ушли на шлюпке и увезли с собой донесения Седова о ходе экспедиции и просьбу послать на Землю Франца-Иосифа уголь и продовольствие. Они благополучно добрались до Маточкина Шара, а затем на пароходе до Архангельска. 13 сентября 1913 года «Святой великомученик Фока» подошел к мысу Флора острова Нортбрук Земли Франца-Иосифа. Здесь на борт погрузили уголь, который оставался на острове после зимовки американской экспедиции Энтони Фиалы 1903–1905 годов. Дальше шхуна попыталась пройти на север, в направлении острова Рудольфа – самого северного в архипелаге, с которого уже пытались стартовать к полюсу другие экспедиции: американские и итальянская, впрочем, безуспешно. Но к острову Рудольфа пройти не дали льды, и 21 сентября «Фока» встал на вторую зимовку у острова Гукера в бухте, которую участники экспедиции назвали Тихой. В дальнейшем эта бухта станет одним из самых известных мест на архипелаге, Визе выберет ее для создания первой советской полярной станции на Земле Франца-Иосифа, но это будет уже в 1929 году. Из 80 собак экспедиции к этому времени уцелело меньше половины, продовольствия оставалось мало, и еда была крайне однообразной. «Главная наша пища – каша да каша. Самое неподходящее питание для полярных стран» – это из воспоминаний Визе. Среди участников экспедиции началась цинга, которой заболел и Седов. «Цинги избежали лишь семеро, употреблявших в пищу добытое охотой моржовое и даже собачье мясо, пивших горячую медвежью кровь», – поясняет Евгений Тенетов. Топить тоже было нечем. Если на Новой Земле есть плавник (принесенные морем деревья), то на Земле Франца-Иосифа его нет. «На борту было очень холодно, на судне не было никакого отопления, топливо экономили, использовали только для приготовления пищи, – говорит об условиях той зимовки Евгений Ермолов. – И это в очень холодном климате, когда в каютах люди примерзали к матрасу за ночь – волосы примерзали к подушке, от дыхания под потолком внутри все покрывалось инеем».

Последний рывок Седова

Но, несмотря на болезнь, 15 (2-го по старому стилю) февраля 1914 года, еще до того как закончилась полярная ночь, Седов с двумя матросами Григорием Линником и Александром Пустошным на трех нартах, запряженных 24 собаками, вышел из бухты Тихой на север. Через неделю в районе острова Елизаветы Седов уже не смог идти самостоятельно. Спутники по его приказанию привязали начальника экспедиции к нартам. Через несколько дней, не дойдя несколько верст до острова Рудольфа, они наткнулись на широкий канал открытой воды, который преградил им путь. Вскоре Седов впал в бессознательное состояние и 5 марта 1914 года в 2 часа 40 минут скончался. Линник и Пустошный попытались добраться до бухты Теплиц острова Рудольфа, где были базы экспедиций того же Фиалы и герцога Абруццкого, в надежде пополнить припасы, но пройти не смогли. Они похоронили Седова на одном из мысов острова Рудольфа. «Они не знали картографию, у них не было карты, они просто визуально зарисовали то место, где они его похоронили, – один из юго-западных мысов острова Рудольфа, – поясняет Ермолов. – Это был либо мыс Аук, либо мыс Бророк. В некоторой степени точки над i расставила полярная зимовка в бухте Тихой 1938 года. Сначала участники экспедиции еще зимой попытались на лыжах пройти вдоль побережья, чтобы найти могилу. Но им это не удалось. Потом уже попытались на лодке. Они приплыли к мысу Аук и там нашли остатки древка, на котором было написано «Экспедиция лейтенанта Седова», обрывки русского флага и остатки меховой одежды. Это все нашли в камнях. Понятно, что эти артефакты, эти предметы связаны с экспедицией Седова и, скорее всего, это было захоронение самого начальника экспедиции. Но его тело найдено не было. Как говорит Евгений Ермолов, сразу после возвращения экспедиции в 1914 году возникли некие сомнения, что стало с Седовым, и было официальное расследование полиции. Линник и Пустошный были привлечены как свидетели. «Были мысли о том, что Седова могли съесть сами Линник и Пустошный или его тело могли скормить собакам, а на острове была устроена ложная могила. Но тогда расследование оправдало Линника и Пустошного. Никаких последствий не было, хода этому делу не дали. То, что были найдены древко, флаг и остатки одежды, косвенно подтверждает, что могла быть сделана и ложная могила, а телом могли распорядиться как-то иначе. Но с другой стороны, мерзлая земля, март, минус 30! Понятно, что глубоко похоронить его не могли, и могила могла быть разорена белыми медведями и песцами. В данном случае эта версия убедительна и работоспособна. Сейчас мы никак не сможем сказать, как это было на самом деле, не сможем выяснить». 19 марта спутники Седова, больные и истощенные, удивительно, без карты, но смогли вернуться в бухту Тихую. К тому времени от цинги скончался механик судна Иван Зандер. Его могила сохранилась в бухте Тихой. Несколько лет назад на ней был установлен новый крест, а прежний хранится там же в бухте, на базе Национального парка «Русская Арктика», в помещении склада, где обустроена небольшая экспозиция. Перед смертью Зандер разобрал паровую машину шхуны, чтобы провести ремонт, но не успел закончить работу. «Машину спас и, по сути, все судно кочегар, – Ермолов поясняет, что машина была необходима при движении во льдах, чтобы лавировать. – С парусами это сложно, а тут нужна маневренность».

Спасение

После смерти руководителя члены экспедиции приняли решение продолжить научное изучение Земли Франца-Иосифа, а с наступлением лета начали готовиться к возвращению домой. Пинегин в сопровождении боцмана Инютина смог добраться до мыса Флора, где оставил записку о местонахождении «Фоки», Визе предпринял две санных «экскурсии», во время которых на карту была нанесена береговая линия острова Гукера, а также острова Ли-Смита, Скотт-Келти и Королевского общества. В конце июля штормом взломало лед в Британском канале, и 30 июля 1914 года «Фока» смог выйти из бухты Тихой. 2 августа он подошел к мысу Флора. За время перехода в топке были сожжены часть фальшборта, стеньги и почти вся средняя палуба судна. На мысе Флора седовцы неожиданно встретили штурмана Валериана Альбанова и матроса Александра Конрада. Это были члены экипажа «Святой Анны» – шхуны экспедиции Георгия Брусилова. – Удивительно, что «Фока» не освободился ото льда на неделю раньше, – говорит Евгений Ермолов. – Он мог прийти на Флору, забрать все постройки и уйти, и Конрад с Альбановым пришли бы на голый мыс. У Альбанова с собой были судовой журнал, таблицы метеорологических исследований и морских глубин – очень ценные для науки документы. Что стало со «Святой Анной», неизвестно до сих пор. Потерянную экспедицию ищут с 1914 года и до сих пор. Участники экспедиции Седова забрали с мыса Флора постройки британской экспедиции Фредерика Джексона – ими и топили машину на обратном пути. В топке сожгли почти все, что могло гореть: каюты, мебель, внутреннюю обшивку. 31 августа «Фока» добрался до Кольского полуострова, где удалось пополнить запасы угля, и 6 сентября 1914 года вернулся в Архангельск. Евгений Ермолов говорит, что в целом экспедиция Седова, несмотря на то что главной цели – Северного полюса – достичь не удалось, оказалась весьма результативна. «Она предоставила двухгодичную информацию о погоде в Арктике, о дрейфе льдов, климате, течениях, была нанесена на карту северная часть Новой Земли, и сам поход через Новую Землю в научном плане был успешен». Что касается Седова, то, конечно, сейчас трудно сказать, что заставило его пойти на смерть. Но во многом благодаря собственной гибели он остался, что называется, в истории. – Есть мнение у историков о том, что, как человек амбициозный, поставивший свою жизнь и карьеру, свою репутацию на карту, когда пошел в этот поход на Северный полюс, он не мог вернуться с пустыми руками, – говорит Евгений Ермолов. – Он понимал, что если вернется ни с чем, то станет таким посмешищем, опозорится. Поэтому шел до конца. Упорно двигался к своей цели и даже понимал, что это будет самоубийство – поход к полюсу, но для него, наверное, чем бесчестье, уж лучше была смерть, поэтому, скорее всего, он решил пожертвовать собой.

– Представьте: играет оркестр, летят в небо пробки от шампанского. Молебен. Торжественную речь произносит архангельский вице-губернатор Владимир Брянчанинов, напутственное слово говорит известный капитан Иван Ануфриев. На борт вносят две иконы: одна – от городского головы Якова Лейцингера, вторая – от епископа Нафанаила. Седов в парадном белоснежном мундире прощается с женой, и портовый пароход «Лебедин» ведет «Фоку» на внешний рейд Архангельска.

Основной целью экспедиции Седова было достижение Северного полюса, плюс планировались научные исследования, в частности на Земле Франца-Иосифа, откуда должен был начаться непосредственно поход к вершине планеты. В состав экспедиции, кроме Седова, входили географ Владимир Визе, геолог Михаил Павлов, художник и фотограф Николай Пинегин, ветеринарный врач (судовой врач экспедиции) Павел Кушаков, восемь человек экспедиционного и восемь судового состава. Экспедиция была организована в очень сжатые сроки и на частные пожертвования.

Спешно и недобросовестно

– Экспедиция была подготовлена очень спешно и недобросовестно. В марте 1912 года Седов заявил о своем намерении отправиться на полюс, а летом – в июле-августе – надо было выходить в экспедицию. Времени было крайне мало. Тем более денег не было, финансировать экспедицию государство, по крайней мере военное ведомство, отказалось, деньги собирали по подписке, частным образом, – рассказывает начальник отдела сохранения историко-культурного наследия Национального парка «Русская Арктика» Евгений Ермолов. – Денег не хватало, примерно половину бюджета недобрали по расчету. Собрали около 120 тысяч, а надо было 250.

Незадолго до выхода судна часть команды, в том числе капитан Дикин, отказалась идти в рейс. «Известная история, что капитан отказался ехать буквально в канун отхода, потому что понятно было, что экспедиция спешно собирается, и как здравый человек он понимал, что ничего хорошего ждать не приходится», – рассказывает Евгений Ермолов. Историк говорит, что команду набирали в спешке, и «это была не слаженная профессиональная команда, а люди просто с улицы».

Со снабжением тоже оказалось все плохо. Продовольствие для экспедиции было заказано преимущественно в Архангельске и по своему составу и упаковке не было предназначено специально для высоких широт. «Из-за спешности, из-за безалаберности подготовки экспедиции продовольствие закупили плохого качества. Оно было несбалансированно, не было продумано в плане рациона. Там были обычная морская солонина, сухари, но эти продукты не могли помочь против цинги, они калорийные, но не обладают никакими витаминами. Что Седов наверняка знал, потому что до этого был в полярных экспедициях, но довольно легкомысленно к этому отнесся», – поясняет Евгений Ермолов.

Было мало теплой одежды и обуви, а угля было взято всего 7000 пудов – это запас на 23–25 ходовых дней. До полюса планировалось добираться на собачьих упряжках, но из 80 взятых собак только 30 были западно-сибирскими лайками, приспособленными для таких целей, остальных псов просто собрали на улицах Архангельска, и ездовыми они, конечно, не были.

Это подтверждается в воспоминаниях Владимира Визе: «Наспех было закуплено продовольствие, причем архангельские купцы воспользовались спешкой и подсунули недоброкачественные продукты. Наспех в Архангельске были закуплены по сильно завышенной цене собаки – простые дворняжки. К счастью, вовремя подоспела свора прекрасных ездовых собак, заблаговременно закупленных в Западной Сибири».

Как говорит Евгений Ермолов, подготовка началась поздно, а срок навигации в Арктике очень короткий, тем более в начале ХХ века, когда было холоднее, чем сейчас, когда в летний период акватория Земли Франца-Иосифа полностью очищается ото льда, чего не было еще даже 20 лет назад.

– Ледовая обстановка была совсем другая. Понятно, что опытные поморы-мореходы знали, когда нужно выходить в экспедицию, и по их рекомендациям это был конец июля–начало августа. Но экспедиция постоянно откладывалась, потому что не успевали что-то привезти, что-то было не готово, и в итоге они ушли только в конце августа 1912 года – это было уже очень поздно по тем временам. Тем более мы сейчас ретроспективно знаем, что 1912-й, по статистике, был даже холоднее, нежели предыдущий и последующий года. Он был гораздо холоднее нормы. Ледовые условия были очень сложными, – рассказывает историк.

Плодотворная зимовка

– Планировалось, что «Фока» доставит покорителей полюса на Землю Франца-Иосифа в 1912 году. Но ледовая обстановка в Баренцевом море оказалась крайне тяжелой, судно встретило льды, попыталось найти лазейку у Новой Земли. И было затерто льдами в районе Панкратьева полуострова. «Судно встало на зимовку у северо-западного побережья Новой Земли в бухте Святого Фоки 15 сентября по старому стилю, 28-го по новому, – рассказывает Евгений Ермолов. –Эта зимовка не была предусмотрена. Они не думали зимовать так рано, ожидали продвинуться дальше на север».

До этого шхуну изрядно потрепало. Известный архангельский художник Алексей Григорьев в начале года издал книгу «Седов. Вперед на полюс!» с собственными иллюстрациями. Она как раз посвящена экспедиции. «Один из центральных сюжетов – когда Седов принял решение в шторм идти к Новой Земле. Он стоит один на мостике и ведет корабль с поднятыми парусами, как все думали, на гибель. Но он знал, что через подводные скалы к острову можно пробиться только в темноте и в шторм», – рассказывает художник.

По словам Евгения Ермолова, зимовка на Новой Земле оказалась очень плодотворной: участники время даром не теряли. «Они не имели ни опыта управления собачьими упряжками, ни опыта ходить в санные походы, просто жить в Арктике в палатках. Они с трудом понимали, как обустроить экспедиционный быт. И эту вынужденную зимовку использовали для пробных экспедиций, они их называли «экскурсиями».

Седовцы учились управлять собаками, ходили на несколько дней на небольшие расстояния в походы, учились выбирать место для стоянки, для палаток, готовить консервированные продукты, составлять рацион, сколько с собой брать продуктов. Все это пришло с опытом во время этих новоземельских экскурсий.

– А весной, когда начался полярный день, было предпринято несколько экспедиций, вполне успешных и плодотворных, – Евгений Ермолов, оценивая этот период, говорит, что эта часть путешествия стала очень полезной в научном плане. – Первой была экспедиция Павлова и Визе через Новую Землю. Они прошли ее поперек с запада на восток, от берега Баренцева моря до Карского. Это был первый опыт, когда забрались на ледник и спустились с него. Это была первая подобная экспедиция, потому что до этого Новую Землю исследовали только морским путем, ходили вдоль побережья.

На тот момент было известно, что в центральной части архипелага находится мощный ледник, но достоверного подтверждения не было. «Они доказали, что Новая Земля покрыта в своей центральной части большим покровным ледником. Вторая экспедиция – уже Седова – тоже была успешна. Он прошел вдоль западного побережья Новой Земли до мыса Желания, обогнул его и прошел на юг до мыса Флиссингского (крайней восточной островной точки Европы) и потом вернулся обратно. Карты Новой Земли на тот момент были вековой давности, их составлял еще Федор Литке – знаменитый полярный капитан. С того времени способы картографирования были усовершенствованы».

Седов уточнил во многом очертания побережья Новой Земли и сделал хорошую карту, которой пользовались впоследствии многие десятилетия вплоть до начала эпохи аэрофотосъемки. «Он сделал очень большой труд, – оценивает эту часть экспедиции Ермолов. – И по идее, после зимовки 1912 года экспедиция уже была успешна. Они вели метеорологические наблюдения, обследовали Новую Землю, было с чем возвращаться – не с пустыми руками».

Как рассказывает Евгений Тенетов, уже во время новоземельской зимовки ярко проявились проблемы комплектации экспедиции.

«Солонина оказывается гнилой, ее нельзя совершенно есть. Когда ее варишь, то в каютах стоит такой трупный запах, что мы должны все убегать. Треска оказалась тоже гнилой» – это из воспоминаний врача экспедиции Павла Кушакова.

Ездовые медведи

Чтобы пополнить запасы продовольствия, полярники охотились в том числе и на белых медведей. Убивали и медведиц, а на медвежат-сеголеток, совсем маленьких, не поднималась рука. Так состав участников экспедиции пополнился тремя новоземельскими медвежатами. «Их назвали Льдинка (у Седова еще встречается прозвище Полынья), Торос и Василий. Они были маленькие, очаровательные, потом они росли, и их пытались использовать в качестве ездовых… медведей, – рассказывает Евгений Ермолов. – Запрягали в нарты, но с такой упряжкой были проблемы, потому что от судна они очень плохо бежали, а вот в сторону шхуны шли очень охотно, их было тяжело даже остановить».

Самое интересное, медведей экспедиция увезла с собой дальше на Землю Франца-Иосифа и в конце концов на материк. А ведь через год они стали большими, могли дать сдачу, огрызались на собак. «Уже могли самих зимовщиков укусить, но тем не менее были довольно мирными животными. Удивительно, но, как людям самим ни было голодно в экспедиции, они этих трех медвежат сохранили, не съели, не убили, потому что надо было кормить, они их сохранили и привезли в Архангельск. Их отдали в зоопарк».

Движение на север

В 1913 году «Фока» смог освободиться из ледового плена только 3 сентября. «Команда рассчитывала, что экспедиция вернется обратно в Архангельск. Но неожиданно для всех Седов заявляет, что они продолжат движение на север, к Земле Франца-Иосифа, хотя на судне не было топлива на тот момент, значительно истощены были запасы продовольствия, но Седов был непреклонен», – описывает ситуацию Евгений Ермолов.

К тому времени полярников осталось семнадцать. 21 июня 1913 года шхуну покинули капитан Николай Захаров, помощник механика Мартын Зандер и три матроса. Их списали по состоянию здоровья. Они ушли на шлюпке и увезли с собой донесения Седова о ходе экспедиции и просьбу послать на Землю Франца-Иосифа уголь и продовольствие. Они благополучно добрались до Маточкина Шара, а затем на пароходе до Архангельска.

13 сентября 1913 года «Святой великомученик Фока» подошел к мысу Флора острова Нортбрук Земли Франца-Иосифа. Здесь на борт погрузили уголь, который оставался на острове после зимовки американской экспедиции Энтони Фиалы 1903–1905 годов. Дальше шхуна попыталась пройти на север, в направлении острова Рудольфа – самого северного в архипелаге, с которого уже пытались стартовать к полюсу другие экспедиции: американские и итальянская, впрочем, безуспешно. Но к острову Рудольфа пройти не дали льды, и 21 сентября «Фока» встал на вторую зимовку у острова Гукера в бухте, которую участники экспедиции назвали Тихой. В дальнейшем эта бухта станет одним из самых известных мест на архипелаге, Визе выберет ее для создания первой советской полярной станции на Земле Франца-Иосифа, но это будет уже в 1929 году.

Из 80 собак экспедиции к этому времени уцелело меньше половины, продовольствия оставалось мало, и еда была крайне однообразной. «Главная наша пища – каша да каша. Самое неподходящее питание для полярных стран» – это из воспоминаний Визе.

Среди участников экспедиции началась цинга, которой заболел и Седов. «Цинги избежали лишь семеро, употреблявших в пищу добытое охотой моржовое и даже собачье мясо, пивших горячую медвежью кровь», – поясняет Евгений Тенетов.

Топить тоже было нечем. Если на Новой Земле есть плавник (принесенные морем деревья), то на Земле Франца-Иосифа его нет. «На борту было очень холодно, на судне не было никакого отопления, топливо экономили, использовали только для приготовления пищи, – говорит об условиях той зимовки Евгений Ермолов. – И это в очень холодном климате, когда в каютах люди примерзали к матрасу за ночь – волосы примерзали к подушке, от дыхания под потолком внутри все покрывалось инеем».

Последний рывок Седова

Но, несмотря на болезнь, 15 (2-го по старому стилю) февраля 1914 года, еще до того как закончилась полярная ночь, Седов с двумя матросами Григорием Линником и Александром Пустошным на трех нартах, запряженных 24 собаками, вышел из бухты Тихой на север. Через неделю в районе острова Елизаветы Седов уже не смог идти самостоятельно. Спутники по его приказанию привязали начальника экспедиции к нартам. Через несколько дней, не дойдя несколько верст до острова Рудольфа, они наткнулись на широкий канал открытой воды, который преградил им путь. Вскоре Седов впал в бессознательное состояние и 5 марта 1914 года в 2 часа 40 минут скончался.

Линник и Пустошный попытались добраться до бухты Теплиц острова Рудольфа, где были базы экспедиций того же Фиалы и герцога Абруццкого, в надежде пополнить припасы, но пройти не смогли. Они похоронили Седова на одном из мысов острова Рудольфа.

«Они не знали картографию, у них не было карты, они просто визуально зарисовали то место, где они его похоронили, – один из юго-западных мысов острова Рудольфа, – поясняет Ермолов. – Это был либо мыс Аук, либо мыс Бророк.

В некоторой степени точки над i расставила полярная зимовка в бухте Тихой 1938 года. Сначала участники экспедиции еще зимой попытались на лыжах пройти вдоль побережья, чтобы найти могилу. Но им это не удалось. Потом уже попытались на лодке. Они приплыли к мысу Аук и там нашли остатки древка, на котором было написано «Экспедиция лейтенанта Седова», обрывки русского флага и остатки меховой одежды. Это все нашли в камнях. Понятно, что эти артефакты, эти предметы связаны с экспедицией Седова и, скорее всего, это было захоронение самого начальника экспедиции.

Но его тело найдено не было. Как говорит Евгений Ермолов, сразу после возвращения экспедиции в 1914 году возникли некие сомнения, что стало с Седовым, и было официальное расследование полиции. Линник и Пустошный были привлечены как свидетели. «Были мысли о том, что Седова могли съесть сами Линник и Пустошный или его тело могли скормить собакам, а на острове была устроена ложная могила. Но тогда расследование оправдало Линника и Пустошного. Никаких последствий не было, хода этому делу не дали. То, что были найдены древко, флаг и остатки одежды, косвенно подтверждает, что могла быть сделана и ложная могила, а телом могли распорядиться как-то иначе. Но с другой стороны, мерзлая земля, март, минус 30! Понятно, что глубоко похоронить его не могли, и могила могла быть разорена белыми медведями и песцами. В данном случае эта версия убедительна и работоспособна. Сейчас мы никак не сможем сказать, как это было на самом деле, не сможем выяснить».

19 марта спутники Седова, больные и истощенные, удивительно, без карты, но смогли вернуться в бухту Тихую. К тому времени от цинги скончался механик судна Иван Зандер. Его могила сохранилась в бухте Тихой. Несколько лет назад на ней был установлен новый крест, а прежний хранится там же в бухте, на базе Национального парка «Русская Арктика», в помещении склада, где обустроена небольшая экспозиция.

Перед смертью Зандер разобрал паровую машину шхуны, чтобы провести ремонт, но не успел закончить работу. «Машину спас и, по сути, все судно кочегар, – Ермолов поясняет, что машина была необходима при движении во льдах, чтобы лавировать. – С парусами это сложно, а тут нужна маневренность».

Спасение

После смерти руководителя члены экспедиции приняли решение продолжить научное изучение Земли Франца-Иосифа, а с наступлением лета начали готовиться к возвращению домой. Пинегин в сопровождении боцмана Инютина смог добраться до мыса Флора, где оставил записку о местонахождении «Фоки», Визе предпринял две санных «экскурсии», во время которых на карту была нанесена береговая линия острова Гукера, а также острова Ли-Смита, Скотт-Келти и Королевского общества.

В конце июля штормом взломало лед в Британском канале, и 30 июля 1914 года «Фока» смог выйти из бухты Тихой. 2 августа он подошел к мысу Флора. За время перехода в топке были сожжены часть фальшборта, стеньги и почти вся средняя палуба судна. На мысе Флора седовцы неожиданно встретили штурмана Валериана Альбанова и матроса Александра Конрада. Это были члены экипажа «Святой Анны» – шхуны экспедиции Георгия Брусилова.

– Удивительно, что «Фока» не освободился ото льда на неделю раньше, – говорит Евгений Ермолов. – Он мог прийти на Флору, забрать все постройки и уйти, и Конрад с Альбановым пришли бы на голый мыс.

У Альбанова с собой были судовой журнал, таблицы метеорологических исследований и морских глубин – очень ценные для науки документы. Что стало со «Святой Анной», неизвестно до сих пор. Потерянную экспедицию ищут с 1914 года и до сих пор.

Участники экспедиции Седова забрали с мыса Флора постройки британской экспедиции Фредерика Джексона – ими и топили машину на обратном пути. В топке сожгли почти все, что могло гореть: каюты, мебель, внутреннюю обшивку. 31 августа «Фока» добрался до Кольского полуострова, где удалось пополнить запасы угля, и 6 сентября 1914 года вернулся в Архангельск.

Евгений Ермолов говорит, что в целом экспедиция Седова, несмотря на то что главной цели – Северного полюса – достичь не удалось, оказалась весьма результативна. «Она предоставила двухгодичную информацию о погоде в Арктике, о дрейфе льдов, климате, течениях, была нанесена на карту северная часть Новой Земли, и сам поход через Новую Землю в научном плане был успешен».

Что касается Седова, то, конечно, сейчас трудно сказать, что заставило его пойти на смерть. Но во многом благодаря собственной гибели он остался, что называется, в истории.

– Есть мнение у историков о том, что, как человек амбициозный, поставивший свою жизнь и карьеру, свою репутацию на карту, когда пошел в этот поход на Северный полюс, он не мог вернуться с пустыми руками, – говорит Евгений Ермолов. – Он понимал, что если вернется ни с чем, то станет таким посмешищем, опозорится. Поэтому шел до конца. Упорно двигался к своей цели и даже понимал, что это будет самоубийство – поход к полюсу, но для него, наверное, чем бесчестье, уж лучше была смерть, поэтому, скорее всего, он решил пожертвовать собой.

Поделиться
23453