11 сентября 2014

Человек на острове без «консервантов»

Двухдневное путешествие: почти кораблекрушение, домашний медведь, таинственные незнакомцы и рискованные прыжки по камням. Наш корреспондент увидела «другой» Кий-остров.

Мы тонем!

Рядом в каюте товарищ уплетает банан. Солнце сонное. Зной висит над рекой. Мы идем по Онежской губе Белого моря. Внезапно рев мотора нашего катера замолчал, а моя кроссовка поплыла. Вслед за ней пара плоских подушек, чья-то сумка. «Так, давайте, все назад. Быстрее! Попали на малую воду, да еще, видно, какая-то пробоина в трюме. Леша, начинай черпать отсюда», – второпях бросает капитан моему другу. Остальная компания тут же рванула наверх, оставив меня внизу. В открытом люке торчат только их ноги. Вода прибывает.

«Кто не умеет плавать?» – кидает капитан Андрей, пытающийся совладать со штурвалом. Мой кивок. «Натягивай косолапого мишку!» – бодро добавляет кэп. «Мишка» – так метафорично прозвали гидротермоспасательный костюм. Натягиваю и попадаю будто в баню. Топтыгин оказывается очень жарким. Алексей продолжает переливать воду за борт, ребята – перетаскивать наверх вещи. Наш катер вскоре доползает до ближайшего острова. Здесь россыпи гладких камней, напоминающих панцири черепах. Повсюду изношенные, пыльные тряпицы кружевных платьев – водоросли грязновато-лимонного цвета. Через час за нами приехал друг капитана, Иван. Грузимся. Моторная лодка буквально скачет по горбам волн. Внутри все вверх дном, потерялись почка с селезенкой. Чуть не слетели мои очки, а молчаливый спаситель только ехидно улыбался, добавляя, что зрение у него самого минус девять. Утешил.

Двадцать минут, и мы в бухте Радости. Так начертано на камне недалеко от берега. Да уж… Кий-остров при первом знакомстве показался не таким гостеприимным.

В тиши мечты не дремлют

Только бы успеть догнать, купить, сделать… Прагматичные мысли человека с Большой земли здесь улетучиваются. Никакой суеты. Тишина. Даже холодильник не гудит, ведь электричества нет. Работает только дизельный генератор в определенное время. Рубленая двухэтажная изба с печкой стоит на скале между тремя бухтами. До моря пятнадцать-двадцать метров. Дом – вопиющий пример эклектики: на полках книги Маркеса и журнал Playboy, теннисные ракетки, маракасы, картина «Лунный кот» Адамеца 1999 года. Поднимаешься по лестнице на второй этаж – непривычно мягко ногам. Надо же: шкура медведя. А еще сухоцветы в вазах, откровенные картинки на стенах и балкон с видом на палатку, где ночуют Андрей и Иван.

Деревянный человечек с ведром на голове и посохом в руках встречает, когда выныриваешь из избы. На скамейке пара отдыхающих, готовятся к отплытию. Северодвинцы Михаил и Анжелика отметили на необитаемом островке годовщину семейной жизни. Выбраться куда-нибудь вдвоем часто непросто, дома их ждут трое маленьких сыновей.

– Совершил тут свою первую морскую рыбалку. Морской червяк очень скользкий, надо сказать. Наловил наваги и камбалы. За камбалой наблюдал в естественных условиях, под водой. Она так шустро прячется на дне, остаются только глаза, как у улитки. Видели лису, а еще остатки бывшей каменоломни. На ней где-то в конце сороковых – начале пятидесятых работали заключенные. Мы находили прямоугольные плиты с отверстиями. Каменные глыбы раньше сверлили, туда забивалось дерево, поливалось, оно набухало, и камень отламывался. Интересно еще – заметили оставленные на камнях надписи, Зотов 1976, например. Самая ранняя дата была – 1956 год. На острове меня посетили и смелые идеи: хочу намочить свои шорты в четырех океанах. И чтобы мой прах развеяли в таком же необычном месте, как это, а друзья сказали бы: «Спасибо, друг, что вытащил нас сюда», – поделился со мной Михаил.

«Мутный» вечер

Пока глаз моего фотоаппарата увлекся лунной дорожкой, Андрей и Иван – единственные жители этой части острова – угощали меня морошкой, собранной здесь. Она практически была отвоевана у природы.

– Мы с женой, месячным ребенком и Иваном поплыли на соседний остров за ягодами. На обратном пути нас настиг шторм. Лодка взлетала, как параплан, пришлось остаться на земле еще на четыре дня, – вспоминает Андрей, то и дело вставляя в свою речь английские словечки. По его рассказам, в девяностых он был успешным бизнесменом с профессией зубного техника, владел большим пароходом. Потом пришлось трудно. Сам построил дом, без помощников. Сегодня трудится на трех работах, поддерживает порядок и в островном жилище. Уверяет, что здесь есть что-то «настоящее», в отличие от города, где даже близкие друзья завидуют друг другу.

Ближе к ночи костер разгорался. Морской ветер подхватывал искру, и через пару секунд она умирала. Примерно как и реплики двух кротких отшельников Андрея и Ивана. Они говорили о том, что поступать в университет – значит быть как все, зачем телевизор, если новости искусственные, а журналистики и вовсе нет. Их истории больше напоминали подготовленные байки для туристов. О себе и о том, как получилось превратить эту часть Кий-острова в необычное место отдыха, мои герои намеренно отмалчивались. Честно говоря, ночевать в соседстве с такими незнакомцами было не по себе.

Побывать собой

Почувствуй себя Человеком-пауком или Женщиной-кошкой. На Кий-острове это возможно. Прыгаешь с одного камня на другой, потом аккуратно ступаешь по каменистому морскому дну. Минут пятнадцать по лесу (кстати, черника замечена в малом количестве), немного по пляжу, и ты на территории дома отдыха, основанного в 1924 году. Пара беседок, магазинчик, столовая и плакаты на стенах. Слова Федора Достоевского: «Никто не знает, где находится душа, но все знают, как она болит». Рядышком же: «Какую музыку вы хотите слушать на дискотеках? Обращайтесь к Татьяне».

Каждый квадратный сантиметр – вдохновение.

В этом убеждена московская художница Татьяна Ильинична. Ее я встретила недалеко от берега. Она рисовала Кийский монастырь, неторопливо и внимательно. Монашеская обитель по своей природе застенчива, внутрь зайти не разрешили. Монастырь – памятник спасения иеромонаха Никона (будущего Патриарха), который при побеге из Соловецкого монастыря в 1639 году потерпел бедствие у скал при подходе к устью Онеги. Сначала здесь установили поклонный крест, часовню, а затем и сам монастырь во имя Воздвижения Креста Господня.

Днем наш катер уже отчаливал. Андрей привычно держал штурвал. Из островного революционера он превратился в обычного человека города. Видимо, Кий-остров, и правда, место особенное. Он, как лопата, выкапывает из людей что-то настоящее.

Мы тонем!

Рядом в каюте товарищ уплетает банан. Солнце сонное. Зной висит над рекой. Мы идем по Онежской губе Белого моря. Внезапно рев мотора нашего катера замолчал, а моя кроссовка поплыла. Вслед за ней пара плоских подушек, чья-то сумка. «Так, давайте, все назад. Быстрее! Попали на малую воду, да еще, видно, какая-то пробоина в трюме. Леша, начинай черпать отсюда», – второпях бросает капитан моему другу. Остальная компания тут же рванула наверх, оставив меня внизу. В открытом люке торчат только их ноги. Вода прибывает.

«Кто не умеет плавать?» – кидает капитан Андрей, пытающийся совладать со штурвалом. Мой кивок. «Натягивай косолапого мишку!» – бодро добавляет кэп. «Мишка» – так метафорично прозвали гидротермоспасательный костюм. Натягиваю и попадаю будто в баню. Топтыгин оказывается очень жарким. Алексей продолжает переливать воду за борт, ребята – перетаскивать наверх вещи. Наш катер вскоре доползает до ближайшего острова. Здесь россыпи гладких камней, напоминающих панцири черепах. Повсюду изношенные, пыльные тряпицы кружевных платьев – водоросли грязновато-лимонного цвета. Через час за нами приехал друг капитана, Иван. Грузимся. Моторная лодка буквально скачет по горбам волн. Внутри все вверх дном, потерялись почка с селезенкой. Чуть не слетели мои очки, а молчаливый спаситель только ехидно улыбался, добавляя, что зрение у него самого минус девять. Утешил.

Двадцать минут, и мы в бухте Радости. Так начертано на камне недалеко от берега. Да уж… Кий-остров при первом знакомстве показался не таким гостеприимным.

В тиши мечты не дремлют

Только бы успеть догнать, купить, сделать… Прагматичные мысли человека с Большой земли здесь улетучиваются. Никакой суеты. Тишина. Даже холодильник не гудит, ведь электричества нет. Работает только дизельный генератор в определенное время. Рубленая двухэтажная изба с печкой стоит на скале между тремя бухтами. До моря пятнадцать-двадцать метров. Дом – вопиющий пример эклектики: на полках книги Маркеса и журнал Playboy, теннисные ракетки, маракасы, картина «Лунный кот» Адамеца 1999 года. Поднимаешься по лестнице на второй этаж – непривычно мягко ногам. Надо же: шкура медведя. А еще сухоцветы в вазах, откровенные картинки на стенах и балкон с видом на палатку, где ночуют Андрей и Иван.

Деревянный человечек с ведром на голове и посохом в руках встречает, когда выныриваешь из избы. На скамейке пара отдыхающих, готовятся к отплытию. Северодвинцы Михаил и Анжелика отметили на необитаемом островке годовщину семейной жизни. Выбраться куда-нибудь вдвоем часто непросто, дома их ждут трое маленьких сыновей.

– Совершил тут свою первую морскую рыбалку. Морской червяк очень скользкий, надо сказать. Наловил наваги и камбалы. За камбалой наблюдал в естественных условиях, под водой. Она так шустро прячется на дне, остаются только глаза, как у улитки. Видели лису, а еще остатки бывшей каменоломни. На ней где-то в конце сороковых – начале пятидесятых работали заключенные. Мы находили прямоугольные плиты с отверстиями. Каменные глыбы раньше сверлили, туда забивалось дерево, поливалось, оно набухало, и камень отламывался. Интересно еще – заметили оставленные на камнях надписи, Зотов 1976, например. Самая ранняя дата была – 1956 год. На острове меня посетили и смелые идеи: хочу намочить свои шорты в четырех океанах. И чтобы мой прах развеяли в таком же необычном месте, как это, а друзья сказали бы: «Спасибо, друг, что вытащил нас сюда», – поделился со мной Михаил.

«Мутный» вечер

Пока глаз моего фотоаппарата увлекся лунной дорожкой, Андрей и Иван – единственные жители этой части острова – угощали меня морошкой, собранной здесь. Она практически была отвоевана у природы.

– Мы с женой, месячным ребенком и Иваном поплыли на соседний остров за ягодами. На обратном пути нас настиг шторм. Лодка взлетала, как параплан, пришлось остаться на земле еще на четыре дня, – вспоминает Андрей, то и дело вставляя в свою речь английские словечки. По его рассказам, в девяностых он был успешным бизнесменом с профессией зубного техника, владел большим пароходом. Потом пришлось трудно. Сам построил дом, без помощников. Сегодня трудится на трех работах, поддерживает порядок и в островном жилище. Уверяет, что здесь есть что-то «настоящее», в отличие от города, где даже близкие друзья завидуют друг другу.

Ближе к ночи костер разгорался. Морской ветер подхватывал искру, и через пару секунд она умирала. Примерно как и реплики двух кротких отшельников Андрея и Ивана. Они говорили о том, что поступать в университет – значит быть как все, зачем телевизор, если новости искусственные, а журналистики и вовсе нет. Их истории больше напоминали подготовленные байки для туристов. О себе и о том, как получилось превратить эту часть Кий-острова в необычное место отдыха, мои герои намеренно отмалчивались. Честно говоря, ночевать в соседстве с такими незнакомцами было не по себе.

Побывать собой

Почувствуй себя Человеком-пауком или Женщиной-кошкой. На Кий-острове это возможно. Прыгаешь с одного камня на другой, потом аккуратно ступаешь по каменистому морскому дну. Минут пятнадцать по лесу (кстати, черника замечена в малом количестве), немного по пляжу, и ты на территории дома отдыха, основанного в 1924 году. Пара беседок, магазинчик, столовая и плакаты на стенах. Слова Федора Достоевского: «Никто не знает, где находится душа, но все знают, как она болит». Рядышком же: «Какую музыку вы хотите слушать на дискотеках? Обращайтесь к Татьяне».

Каждый квадратный сантиметр – вдохновение.

В этом убеждена московская художница Татьяна Ильинична. Ее я встретила недалеко от берега. Она рисовала Кийский монастырь, неторопливо и внимательно. Монашеская обитель по своей природе застенчива, внутрь зайти не разрешили. Монастырь – памятник спасения иеромонаха Никона (будущего Патриарха), который при побеге из Соловецкого монастыря в 1639 году потерпел бедствие у скал при подходе к устью Онеги. Сначала здесь установили поклонный крест, часовню, а затем и сам монастырь во имя Воздвижения Креста Господня.

Днем наш катер уже отчаливал. Андрей привычно держал штурвал. Из островного революционера он превратился в обычного человека города. Видимо, Кий-остров, и правда, место особенное. Он, как лопата, выкапывает из людей что-то настоящее.

Поделиться
4693