28 июля 2020

Цена недоверия: пациентка отделения хирургии рассказала, к чему может привести самолечение

Анастасия Шишмакова – руководитель крупного подразделения университета. Умный, уверенный в себе человек. Раньше Анастасия не рассказывала свою  историю болезни, максимально скрывала от окружающих любые ее проявления. Сейчас, пережив и переосмыслив свои действия, она говорит: «Не хочу скрываться за псевдонимом. Люди поверят, всерьез отнесутся к здоровью, только когда будут знать, что это реальное интервью, а не художественный вымысел».

Цена недоверия: пациентка отделения хирургии рассказала, к чему может привести самолечение

Эта история о том, как любой человек может сам загнать себя на край могилы. И я не преувеличиваю. У каждого из нас есть свои страхи, заморочки и предубеждения. Одно из них, очень частое, это недоверие к официальной медицине, к врачам. И хотя зачастую мы вполне имеем основания так думать, самолечение и крен в сторону народных средств могут принести еще больший вред.

Расшифровка нашей беседы воспринимается иначе, чем запись на диктофоне. Там слышно, что в некоторых местах ее голос все-таки начинал дрожать, хотя она и убеждала, что уже спокойно может беседовать на любую тему.

– Сыну было всего 8 лет, когда я упала в обморок. Случилось все за несколько дней до Нового года. Пришла домой, села на кухне, ногу удобнее положила и слышу: что-то журчит. Подумала: кран, что ли, открылся? Опустила взгляд вниз, а у меня из ноги кровь вверх льется. Лопнула вена. Хочу сказать: «Леша, все нормально», но в этот момент падаю головой об стол, валюсь на пол и вырубаюсь.

Первое разочарование

– Началось все в 1999 году. Я всегда была девушкой крупной, занималась силовыми видами спорта, готовилась к соревнованиям. И вот мне 21 год, я недавно вышла замуж, была счастлива. В конце зимы поскользнулась, подвернула ногу. Ну как мы к этому в молодости относимся – пройдет, конечно. А нет, не проходит.

Пошла на прием к врачу. Обследовали, сказали, что у меня что-то там подломилось, и назначили прогревания. Я ходила на все процедуры, лучше не стало. Назначения соблюдала до тех пор, пока в поликлинике не сказали: «Кажется, мы тебя лечим не от того».

Как сейчас помню, 9 марта поехала в больницу. Мне сделали УЗИ ног, и врач так спокойно говорит: «Нужно лечь полечиться». Хорошо, я пошла в магазин купить зубную пасту, вещи для себя, встретила подругу, поболтали… Прихожу через два часа обратно в приемный покой, а там уже истерика у медперсонала:

– Ты где ходишь, операционная готова!

– В смысле – операционная?

– А потому что угроза жизни у тебя.

Меня тут же повезли на операцию, исследовали сосуды и сказали, что у меня тромб. Надо представить мое состояние: еще несколько часов назад я бегала, плясала, радовалась жизни, а тут – такой диагноз. Привезли в палату, объяснили, что тромб прирос к стенке, опасности нет.

Выдохнула, начала собирать вещи. Через пятнадцать минут пришел другой врач и сообщил: «Мы пересмотрели снимки, тромб 10 сантиметров, он не прирос». Прописали постельный режим, мне подняли ногу, осталась в больнице, соображать вообще не могла от таких новостей.

В это время врач сказал моим родителям и мужу: чтобы спасти мою жизнь, нужно приобрести кава-фильтр – ловушку для тромбов. Его придется везти из Москвы, нужно найти 400 долларов, врач договорится о покупке. И да, на счету буквально каждый час.

А это 1999 год, доллар только что подскочил. Для нашей семьи это были бешеные, нереальные деньги. Муж подорвался продавать машину, родители с ужасом ждали звонка из больницы с сообщением о том, что меня уже не стало.

Хорошо помню 12 марта, которое я теперь считаю своим вторым днем рождения. В палату зашел врач, всех посмотрел, а со мной просто попрощался. После обеда пришел отец, поговорили, он ушел к моему врачу.

Вдруг меня снова повезли на операцию. Она проводилась под местным наркозом, я могла разговаривать с хирургом. Уточнила, почему такая срочность. Он ответил: «Понимаешь, девочка, в выходные тебя некому оперировать, в понедельник их делать – плохая примета. А ко вторнику… тебя уже просто бы не стало».

Как я потом выяснила, папа пришел и сказал: «Я подпишу все документы, уеду на работу, вернусь и все оплачу». И внезапно… нужный кава-фильтр нашелся прямо в больнице. Просто кое-кто хотел заработать на моей ситуации.

Когда мы потом стали разбираться, оказалось, что из моей больничной карты вырваны листы, не было того договора, который подписывал отец, мы не смогли подать в суд.

Конечно, после операции, когда фильтр был уже во мне, мы ничего никому платить не стали.

Это была первая ситуация, которая сильно подорвала мое доверие к медицине: я не ожидала, что люди смогут так бессовестно воспользоваться шоковым состоянием, когда родители были готовы продать все на свете, чтобы спасти меня от смерти.

Роды вопреки диагнозу

– Но нужно было жить дальше. Так получилось, что примерно на годовщину свадьбы я радостно сообщила супругу о беременности. Пришла вставать на учет к гинекологу, а тот заявил: «Нет, тебе нельзя рожать, ты сама умрешь и ребенка потеряешь». Меня положили в больницу, в направлении написали: «разрешение на вынашивание беременности». Я была в стрессе – все-таки первая беременность, очень хотела ребенка.

Все девять месяцев врачи думали, как мне рожать: самостоятельно или делать кесарево. Боялись, что во время операции и родов тромб оторвется и проскочит к сердцу.

Я пошла рожать сама, началась отслойка плаценты, меня срочно закесарили, ребенок попал в реанимацию, его спасли… Безмерно благодарна сотрудникам реанимации новорожденных, но с ужасом представляю, что могла бы сделать аборт под давлением гинекологов. Хочется прийти и показать им свое 20-летнее чадо… Так недоверие к врачам перешло на новый уровень.

Беда не приходит одна

– Когда сыну исполнилось девять месяцев, мы с супругом развелись. Я осталась с маленьким ребенком, нужно было крутиться, зарабатывать… Через несколько лет бешеного ритма жизни на ногах появились какие-то ямки. Сначала не обращала внимания, чуть ли не лопухами лечила, потом пошла по врачам. Обращалась и в областную больницу, и в частные клиники. Все препараты, которые мне прописывали, не помогали.

Потом начала понимать, что некоторые врачи стали подсаживать меня на дорогие препараты и повязки, которые в итоге оказывались бесполезными. А ногам становилось все хуже…

В какой-то момент все недоверие к медицине переросло в настоящую фобию – я перестала верить в то, что мне могут помочь, думала, что все пытаются мной манипулировать и кругом сплошной обман.

Дурная башка, сейчас понимаю, что была абсолютно не права. Пришла к очередному врачу, рассказала о проблеме, но даже не решилась показать язвы – как при этом получить лечение?

Но тут все наложилось друг на друга. Я боялась засыпать, потому что с тромбом ты ведь можешь и не проснуться. А дома маленький ребенок, он утром придет и увидит холодный труп мамы. Ключи от квартиры отдавала родственникам и друзьям, чтобы был доступ, если я вдруг не отвечу.

Шесть ужасных лет

– Стала стесняться вида ног, начала лечиться сама. Сначала это были профессиональные препараты, потом народные средства. Иногда заглядываю в Интернет, а там до сих пор эти ужасные рецепты висят: «смешайте три вида антибиотиков» или «приложите к ране печеную морковь». Когда подруга-медик однажды увидела, как я делаю такую смесь, у нее волосы зашевелились, а я ей еще доказывала, что раз в Интернете написано – значит, эффективно. Сейчас мне становится плохо от мысли, что какой-нибудь такой же идиот, как я, может им поверить…

Я сама запустила себя, это однозначно моя вина вкупе со страхом. Довела себя до такого состояния, что на одной ноге было шесть трофических язв, на другой – три. Боялась идти к врачам, боялась, что ноги ампутируют, боялась умереть.

А в это время я все еще ходила на работу, у меня было несколько проектов, нужно было общаться, встречаться с людьми. Жуткие боли преследовали весь день, а никому нельзя было это показать.

Не могла заснуть без четырех таблеток обезболивающего, чтобы хоть чуть-чуть вырубиться. По ночам боли тоже выматывали, спать было невозможно. Утром перевязывала, до колена ноги были перемотаны, каждый день меняла повязки.

Нервы были на пределе, все чесалось, язвы выглядели ужасно. Нужно было двигаться, работать, жить, растить ребенка, зарабатывать. Ты не можешь сесть и лечь, как хочешь, – все болит, все скручивает. Просто хотелось умереть. Готова была поверить любым мошенникам, любым советам бабок, только чтобы это все кончилось. Была настолько вымотана, что верила во все.

Я ходила, сжимая зубы, на таблетках. На голени была серьезная рана, из нее сочилась жидкость, и край брюк был увлажненный, грязный. Брюки стирала каждый день. Мне было неловко, что это могут заметить другие. Мне казалось, что какой-то запах есть, потому что реально это был гной, гнилое мясо.

Приходилось выкручиваться – меньше ходить, чаще ездить на такси. Но самым страшным кошмаром было потерять работу. В моей профессии опасно вылететь из обоймы. Потом обратно попасть почти нереально. Поэтому хваталась за любые халтуры, работала по ночам.

Конечно, не могла завести никаких отношений, а как, если я стеснялась и врачу ноги показать… Так прошло шесть ужасных лет.

На грани

– Однажды знакомые посоветовали знахаря, сказали, что он помог человеку с похожей проблемой и что теперь тот пациент уже катается на велосипеде! Ужасно сейчас все это вспоминать, что я в это поверила, могла повестись на такое. Лекарь пришел ко мне домой, я ноги ему тоже не показала. Надо быть последовательной до конца…

Он принес какой-то сбор, ужасно вонючий, пахло болотом, но надо было его пить. Я находилась уже на той стадии, когда была готова на все что угодно.

Именно после него у меня началось обострение. И даже после этого я еще упорно делала перевязки и не обращалась к врачам. Только когда совсем обессилела, вызвала «скорую». Меня унесли из дома на носилках.

Снова в больнице

– Круг замкнулся – я снова в больнице, в отделении гнойной хирургии. Я опять попрощалась с жизнью, понимая, что тут единственный выход – ампутация.

Мне начали делать перевязки, чистить все это, я не могла ходить, вены лопались снова, мне зашивали.

Фобия больницы была настолько сильной, что я начала поднимать все связи, чтобы меня перевезли в какую-нибудь частную клинику. Но осталась, и мне повезло. Команда врачей оказалась гениальной. Надо понимать, что подобное они там видят каждый день и спасают людей.

У меня к тому времени появилась аллергия на многие препараты, да и толком ничего не помогало. И внезапно в больницу пришла пробная партия нового препарата на тестирование. С его помощью уже через неделю все стало заживать, я начала ходить. Но была большая кровопотеря, я выглядела слегка зелененькой.

Параллельно нужно было еще и работать – я все делала прямо из палаты, у меня были ноутбук, Интернет. Ко мне люди приходили, как в кабинет. Пролежала всего три недели, и, когда меня стали выписывать, этот препарат в отделении кончился. А я как раз получила зарплату и сразу купила десять упаковок, продолжила лечиться дома.

Пришла к хирургу через два месяца, все заживало на глазах. Сразу же смогла поехать на большой молодежный форум, носилась там.

Потом пришлось пользоваться еще препаратом для регенерации, который восстанавливает слой кожи, чтобы не делать пластическую операцию. И в общей сложности за год я вылечила ноги полностью. А ведь жила с этой проблемой, напомню, шесть лет. Шесть лет мучений. Сколько страданий, страхов, перевязок… Начинаешь ценить жизнь, только когда можешь спокойно спать по ночам, тебе не нужно ни снотворного, ни обезболивающего.

К сожалению, некрасивые шрамы все равно остались, поэтому я ношу только брюки, хотя очень люблю юбки. До сих пор постоянно хожу в гольфах, даже дома, потому что сама не хочу видеть эти раны. Большим достижением для меня стала нормальная обувь. Пока все болело, мне приходилось носить мужские ботинки, скрывать их под брюками. И когда я купила себе сапоги на каблуке – стала самой счастливой женщиной на свете.

Помочь другим

– Я много читала в Интернете о том, как лечатся люди, постоянно искала форумы, обсуждения. И когда поняла, что нигде нет информации про мою схему лечения, стала активно писать: давайте, мол, печеную морковку и другую ерунду прекратим, есть отличные препараты, которые спасают людям жизни.

Меня просили рассказать, говорили, что у них в городе в аптеках ничего нет, присылали деньги, я отправляла посылки. Раньше не думала, что это такая распространенная проблема, пока сама не побывала в отделении. Теперь стараюсь людей предостеречь. Если мой рассказ поможет хоть одному человеку и он откажется от самолечения и пойдет к врачам, тогда все это уже не зря.

Ведь доходит у людей до разных ситуаций. Я приехала в другой город в гости к маме, а они с подругой собрались пойти собирать листочки какой-то белой черешни. Зачем? Выяснилось, что у подруги рожистое воспаление и она прочитала, что нужно привязать вот эти листочки. Дорогие мои, говорю, пойдемте в аптеку. И действительно, обошлись без листочков… Хотелось после больницы кидаться к каждому прохожему.

Призываю всех: не нужно стесняться и бояться! Не было бы у меня этих шрамов, если бы так не запустила.

Идите к профессиональным врачам, не надо читать форумы и надеяться на народные средства. Нужно довериться, найти команду, и вам обязательно помогут. Если человек живет один на один с проблемой, закрывается, ничего хорошего из этого не выйдет.

Смотреть вперед

– Сейчас живу спокойно, есть поддерживающие препараты для сосудов, опять же фильтр в моей вене сидит и меня защищает. Спорт мне запретили, можно только шахматы и плавание. Но плавать я стесняюсь из-за шрамов. Бассейн не могу себе позволить.

Заново себя приучаю регулярно ходить к врачам. Зачем? Любовь к своему ребенку в моем понимании сейчас – сделать так, чтобы он не намаялся со мной. Это было эгоистично – закутаться в своих страхах и бояться только за себя. Раньше я этого не понимала.

Да, мне было страшно и больно, поэтому я не шла к врачам. Сейчас моя задача – не свалиться к ребенку на руки инвалидом. Я обязана следить за своим здоровьем, принимать препараты, покупать лечебные колготки.

Ты по-другому смотришь вперед. Пережитое за эти годы заставляет тебя ценить жизнь. Ты просыпаешься – и уже хорошо. Надела туфли – счастье. Вышла из дома своими ногами – просто прекрасно. Едешь на работу – радуешься, что видишь солнце.

Начинаешь ценить, что можешь быть самостоятельной, каждый миг используешь максимально. Да, ты собираешься жить долго и счастливо, но помнишь, что это может закончиться в любую минуту.

Жить на всю катушку, в хорошем смысле этого слова, максимально ценить все, что дается, убирать из жизни лишних людей, пустые мероприятия… Я лучше посвящу это время саморазвитию, интересным встречам. Времени и так немного – есть работа, дети, обязательные дела, поэтому стала общаться только с теми, кто мне действительно интересен.

Николай Гернет

Поделиться
68739