23 августа 2021

Безотчетный ленд-лиз – интервенция 2.0?

В июле 1947 года на тридцать третьей сессии Архангельского горсовета недавно избранный председатель горисполкома Иван Алабышев представлял отчетный доклад о работе Архангельского городского Совета депутатов трудящихся за период с 1940 по 1947 год. В конце 1947 года истекал срок полномочий Архангельского городского Совета первого созыва. Алабышев отчитывался не за свою работу. В сентябре 1946 года сдал свой пост и уехал на учебу в Высшую партийную школу бессменный председатель Архангельского горсовета в военные годы шенкурянин Николай Едовин.

Безотчетный ленд-лиз – интервенция 2.0?

Скупые оценки

В большом, почти на 80 страниц, отчете лишь несколько скупых строк о ленд-лизе – поставках вооружения и иной помощи от союзников СССР, главным образом США и Великобритании, начавшихся с Архангельска 31 августа 1941 года: «В годы войны Архангельск превратился в важнейший порт нашей страны, через который Красная армия получала вооружение от союзников: Англии и Соединенных Штатов Америки. Торговый порт справился с разгрузкой прибывающих транспортов с вооружением и погрузкой вооружения в вагоны, а железнодорожники обеспечили четкую работу по перевозке вооружения» [1].

Вот и все о событии, за которое Архангельск спустя семь десятков лет получит звание «Город воинской славы». Получил бы, если б отправили в Москву тот давний отчет? Вряд ли. Порт справился, железнодорожники обеспечивали, а город-то при чем?

Но не только железнодорожники и докеры были причастны к поставкам по ленд-лизу через Архангельский порт. А как же ударное строительство железной дороги в конце 1941 года из Экономии до Жаровихи, на котором в качестве рабочей силы были задействованы более двух тысяч архангелогородцев, главным образом женщины и студенты вузов? А госпитали, в которых проходили лечение в том числе и иностранные моряки, а знаменитый Интерклуб с его танцами и зачастую трагичными романами? [2] Именно благодаря развитой социальной инфраструктуре Архангельск не утратит своего транспортного значения до самого конца войны. Незамерзающий порт Мурманск был просто не в силах предложить иностранным гостям хотя бы отчасти сопоставимый сервис – сказались жесточайшие бомбежки.

Вызванное войной преодоление запрета на контакты с иностранцами, выход за пределы атмосферы закрытости, присущей Советскому Союзу, – все это придавало Архангельску уникальность, возрождало его былой, дореволюционный колорит и даже, казалось бы, навсегда утраченный функционал окна в Европу. Вновь сработало роковое для города правило – в Москве о нем вспомнили только в годину военных лихолетий. Но как вспомнили? Так ли уж процветал голодающий северный порт во время Великой Отечественной? Особенно в сравнении с временами Первой мировой и тоже Великой войны, когда была отстроена Бакарица, проложена железная дорога на Мудьюг, чуть было не появился железнодорожный мост через Двину, а портовые грузчики получали невиданные по российским меркам заработки? [4]

Перезагрузка интервенции?

Очень часто в литературе (в том числе и иностранной, «дружественной» к руководству США и Великобритании) можно встретить признания о том, что в 1941–1942 годах объем помощи, оказанный союзниками СССР, был совершенно недостаточным и во многом носил характер моральной поддержки. Объяснение этому прилагается обычно весьма стандартное  – неверие в способность Красной армии противостоять гитлеровской. [5]

Да, конечно, мало кто из экспертов тех лет верил в способность Красной армии оказать достойное сопротивление победоносному вермахту, войне на Восточном фронте отводили в лучшем случае два месяца. Но советскому руководству не доверяли не только оттого, что сомневались в его способности противостоять победоносному вермахту. Была жива память о том, кто заключил с Германией сепаратный мир в марте 1918 года. Собственно, этот «похабный» мирный договор, как именовал его сам же автор, и явился причиной начала интервенции американцев и англичан в июле – августе 1918 года в Мурманск и Архангельск.

Если бы не внезапная капитуляция Германии в ноябре того же года, то план Антанты воссоздать рухнувший Восточный фронт, скорее всего, был бы доведен до логического завершения. На Севере России на первых порах интервенты занимались тем, что противодействовали экспансии белофиннов, поддерживаемых Германией. Так что советскую власть они хотя и не признавали, но нельзя сказать, чтобы действовали исключительно против нее. В этом-то и была особенность той чудовищной войны всех против всех, которую позже историки не очень-то точно назовут Гражданской.

К осени 1941 года складывалась во многом похожая ситуация. В Мурманске и, главным образом, Архангельске в случае захвата центральных регионов России англичане намеревались основать свои базы, с тем чтобы организовать сухопутную войну с немцами. Причем, по версии американского исследователя Хуберта П. ван Туилла, отправить войска в количестве 25–30 дивизий…просил Сталин! Вот как пишет об этом американский исследователь:

«Были предложения использовать западные войска на советском фронте. Советское правительство дважды предлагало в конце 1941 года, что 25 или 30 дивизий могут быть посланы через Архангельск или Иран, этот проект совершенно шел вразрез с имеющимися транспортными возможностями… После Сталинграда советское руководство потеряло интерес к тому, чтобы иметь войска союзников на своей земле…» [5].

Версия американского историка хорошо коррелирует с воспоминаниями ветерана МГБ–КГБ Юрия Абрамова. Серьезные намерения вводить в Архангельск экспедиционный корпус действительно имелись и у британского командования: «Положение советских войск было критическим. Враг рвался к Москве. Соответственно вели себя и английские военные представители. Среди них бытовало мнение о возможной оккупации Севера России, который всегда привлекал англичан. Помощник военного атташе полковник Эксам проводил работу в направлении создания условий для осуществления оккупации английскими войсками и стремился увеличить количество английских вооруженных сил в Архангельске за счет создания специальных подразделений, а также настаивал на оставлении в районе Архангельска 50 английских танков, партии противотанковых ружей и ракетных установок.

Еще шли переговоры об английском экспедиционном корпусе, а полковник Эксам уже планировал первую партию английских войск отправить в Ленинград, а затем в Мурманск, мол, для этих войск на Бакарице имеется полное вооружение – танки, артиллерия и другая военная техника, уже организован новый английский штаб, где будут концентрироваться английские части и откуда они могут последовать на фронт в Ленинград и Мурманск; на Бакарицу, мол, назначен английский комендант, а командующим английскими войсками в Архангельске назначается полковник Паркер, которому архангельские власти должны подобрать дом с помещениями для офицеров, обслуги и кухни. На все возражения, что это проблематичный вопрос и трудно подыскать такой дом в Архангельске, англичане парировали: «Мы даем 200 аэропланов в месяц и 200 танков, а вы не можете сделать таких мелочей». Пока же для английских инструкторов по сборке самолетов и обучению танкистов использовались в качестве гостиницы пассажирские пароходы «Гоголь» и «Иван Каляев».

Для английского штаба КЭЧ округа предложил нижний этаж речного вокзала, где предполагалось разместить 15 офицеров и 110 солдат, что англичан не устраивало.

Превышая свои полномочия, Эксам неоднократно ставил вопрос об устранении должности представителя отдела внешних сношений НКО, командированного из Москвы, а в официальном обращении предлагал командующему округа: Ннеобходимо совершенно отказаться от института связных офицеров, чтобы офицеры обоих штабов находились бы в непосредственном контакте». Настаивал также на выделении для английских офицеров кабинета для работы в здании штаба военного округа, преследуя, конечно, цель получения от офицеров штаба данных, могущих представлять интерес для британской военной разведки.

На приеме у командующего округом полковник Эксам вел себя вызывающе, будто хозяин положения: Красная армия отступает, вот-вот в Архангельск прибудут английские войска, выгрузка судов задерживается, а причалы Бакарицы завалены военными грузами, в том числе авиабомбами, авиационным бензином, патронами, снарядами, что подобными действиями умаляется значение английской помощи. В связи с этим нецелесообразно настаивать на частом прибытии караванов, если власть не умеет или не желает реализовать привозимое. В этом была горькая истина, а возникшие трудности никого не интересовали. Но сама логика и аргументы, подобные «мы – вам, вы – нам», выводила из себя, вопрос стоял о многих тысячах жизней, решалась судьба страны, и генерал-лейтенант Ромодановский отреагировал не совсем дипломатично. В конце концов, он солдат, а не дипломат. Полковник Эксам вылетел из кабинета как ошпаренный» [6].

Воспоминания Абрамова отчасти объясняют причины, по которым Сталин не принимал многие инициативы союзников, да и в целом практиковал чрезмерную подозрительность как некую норму взаимных отношений. А современные американские исследователи ленд-лиза недоумевают: «Советское правительство отвергло предложения базирования иностранных авиачастей на Кавказе, Британского противолодочного подразделения для защиты конвоев в Мурманске и американских баз в Сибири…Сталин пропустил американские бомбардировщики на Украину, но их операции были под жестким контролем, их присутствие скорее допускалось, чем приветствовалось… Американское предложение разместить ночные бомбардировщики и противовоздушные батареи на украинских базах (Полтаве, Миргороде и Пирятине) сначала отложили на потом, а затем отказали» [5].

Так что стандартные кивки сталинистов в адрес западных демократий, мол, да они воевать всерьез не хотели, давали лишь оружие, когда стало понятно, что побеждает СССР, безосновательны. Тогда, в августе 1941 года США и Великобритания были готовы повторить. Повторить то, что делали летом 1918-го: помочь здоровым силам России в борьбе с общим жестоким и сильным врагом. Учитывалась возможность нового издания Брестского мира, а советским людям лживая пропаганда уже промыла мозг мифом про интервенцию-расчлененку…

Слухи о грядущем повторении интервенции, даже о продаже англичанам всего Севера вовсю гуляли тогда по Архангельску. Их передает в своем дневнике Филадельф Паршинский, большой поклонник фюрера, ранее репрессированный и сосланный в Архангельск за антисоветские взгляды: «Анастасия говорила мне, что в Архангельске уже имеется 30 тысяч английских солдат. Будто бы! Не верится! Север «продан» англичанам. Я не согласился с ней. Я сказал, что лес, конечно, они вывозят отсюда, да и еще кое-что вывезут в уплату за вооружение. Но «продан» – это еще нельзя сказать» [6]. И еще: «Анастасия ездила сегодня к мужу в Цигломень, но оказалось, что еще во вторник его угнали на фронт, она плачет. Ей лейтенант говорил, что Красная Армия в большинстве ненавидит Сталина и весь советский строй. Говорил, что Англия и Америка сговорились ослабить Советский Союз до крайности, а затем разделить его между собой: Север (Мурманск, Архангельск, Амдерму) – англичанам; Дальний Восток – американцам» [7]. Остается добавить, что о прибытии на Бакарицу английских военных грузов сарафанное радио разнесло весть уже на следующий день – 1 сентября.

Остановить мифотворчество

Сравнительно скромные объемы помощи в первые два года войны – здесь следует учесть, что в 1941 году Великобритания выполнила все свои обязательства перед СССР, – во многом объясняется политическим недоверием, памятью о позоре Брестского мира. Постепенное собирание сил для перезагрузки интервенции 1918 года, для поддержания Восточного фронта с юга и севера по старому сценарию, хорошо известному Черчиллю, – вот о чем, возможно, думали в то время в Лондоне и Вашингтоне.

Не вполне обычными были обстоятельства прихода конвоя «Дервиш» в Архангельск, о чем, в частности, писал все тот же Бадигин [7]: «Прибытие транспортов было неожиданностью для Архангельского порта. Как потом выяснилось, военно-морские власти решили выгружать доставленные грузы своими силами и порт в известность не поставили. Произошла заминка. А груз военный — его ждали на фронте. Об этом чрезвычайном положении доложили в обком партии. Тогда по указанию первого секретаря Г. П. Огородникова на причалы приехали секретарь обкома А. С. Буданов и начальник порта Г. И. Дикой. Они увидели матросов, стоявших возле союзных транспортов и не знавших, с чего начинать разгрузку, – военные моряки не были докерами. Вмешательство обкома партии решило дело. Выгрузкой судов стали заниматься работники торгового порта. Однако жалобы союзников достигли высоких инстанций и послужили одной из причин для назначения уполномоченного ГКО по погрузкам-выгрузкам на Севере».

Спрашивается: почему моряки сами собирались разгружать суда? Может, они думали, что немцы уже стоят на подступах к городу, что в Архангельске царит паника, некому работать?

Дискуссия о сущности и роли ленд-лиза для СССР, в том числе и через северные порты, все еще актуальна. Как актуальна и сравнительно новая тема – чем же была интервенция стран Антанты в России? Попыткой свергнуть диктатуру коммунистов или же стремлением не допустить захвата ее ресурсов странами Тройственного союза?

Едва ли можно претендовать на окончательный ответ. Но вот что важно. В наши дни множатся попытки руководства отдельных восточноевропейских государств полностью или частично переписать историю Второй мировой войны, с тем чтобы иметь возможность расценивать СССР как страну-агрессора наравне с Германией. Факт участия в программе ленд-лиза говорит о вопиющей политической некорректности такого уподобления. При этом следует и нам понять: некоторые странности ленд-лиза объясняются, мягко говоря, неискренностью советского толкования природы как Гражданской войны, так и интервенции. А приверженность старым «хорошим» мифам плодит новые и «плохие».

Использованная литература:

  1. Архангельск и ленд-лиз: городской Совет в годы войны. – Архангельск, 2011.
  2. Голубцова О. В. Любовь по ленд-лизу. – Архангельск, 2016.
  3. Бадигин К. С. На морских дорогах. – М., 1980.
  4. Трошина Т. И. Великая война… Забытая война… Архангельск в годы Первой мировой войны (1914–1918). Архангельск, 2008.
  5. Hubert P. van Tuyll Lend-Lease Aid to the Soviet Union: The Global-Strategic Context // Ленд-лиз и Россия: Материалы международной конференции. – Архангельск, 2006.
  6. Топчий А. А., Красиков С. В., Абрамов Ю. П. и др. Щит и меч Поморского Севера. – Архангельск, 2006.
  7. Война. Запечатленные дни 1941–1942. Дневники и документы. – Архангельск, 2005.

Григорий Дитятев.

Фото из архива Архангельского областного краеведческого музея.

Поделиться
102797