Архангельский Театр Драмы представил спектакль об убийственной силе любви

При работе с таким материалом перед режиссерами стоит непростая задача – сделать что-то свое, тем самым развеяв устоявшиеся за десятки лет представления зрителей. Вот и приходится постановщикам переносить героев в современность, придумывать трактовки и новых героев, дабы быть непохожими на своих кинопредшественников.

Такую задачу поставил перед собой режиссер Михаил Кузьмин, красноречиво намекнув на это в сцене объяснения в любви трактирщика (Александр Субботин) и Эмилии (Мария Новикова): трактирщик, настраивая граммофон, включает вступление песни «Дуэт Эмиля и Эмилии» из кинофильма, но меняет на французскую композицию для быстрого вальса. В его ритме очень удобно пить газированные напитки из железных банок – предположим, что это пиво – то на скорость, то на брудершафт. Подобное развитие любовной линии героев в данном спектакле вполне логично: он – бородатый байкер с тату-рукавами, она – рыжая бестия в красной кожанке. Одним словом, высокие отношения!

В пьесе Шварца встреча этих двух персонажей после 25 лет разлуки – словно предвестие того самого обыкновенного чуда, которое случится в конце с Принцессой и Медведем. Собственно, какое предвестие, такое и чудо. Но обо всем по порядку.

Огонь и его вариации – главный символ, используемый в оформлении спектакля (художник – Валентина Спевак). Есть выражение, что любовь разгорается, как пламя. И чем сильнее горит, тем больше страсти между влюбленными. В доме Волшебника (Дмитрий Беляков) и его жены (Мария Беднарчик) он повсюду – свечи расставлены на полках-ярусах металлических стеллажей, издалека напоминая окна многоэтажных домов. На авансцене «тлеют угли» в кострище.

Это их семейный очаг, уют, созданный за годы жизни в браке. Их огонь – спокойный, прирученный. Да и сами супруги идеально вписываются в эту картинку. Одетые в светлые тона, они как два хранителя своего личного чуда.

Семейную идиллию разрушает приход Медведя (Николай Варенцов). Он – в темных тонах, а фасон его мешковатого коричневого свитера делает силуэт похожим на медвежий. Он грубоват и даже в чем-то простоват, например, ест не ложкой, а руками. Поэтому совсем не верится, что за семь лет жизни в человеческом облике он не скитался по лесам, а учился в разных городах. По крайней мере, манер ему это не прибавило.

С его появлением начинаются волнения Хозяйки. Если раньше она будто бы светилась от счастья, то сейчас стала затухать. Конечно, она, бывало, злилась на мужа, когда его колдовство нарушало привычный уклад ее быта, например, у цыплят появлялась вторая пара лапок. Но эта злость была какая-то добродушно-задорная. Будто Хозяйка и сердиться по-настоящему не умеет. Теперь же ее поведение меняется. Она словно предчувствует, что визит этого нежданного ею гостя не принесет ничего хорошего в их дом.

Приход следующего посетителя стал еще менее радостным – сам Король (Александр Дубинин) решил почтить своим присутствием дом Волшебника. Причем с порога он начал вести себя в нем по-свойски. То, что это царская особа, мы понимаем по короне и алой мантии, на которой изображены портреты предков – тех самых виноватых во всех его выкрутасах. Вот уж поистине несет на своих плечах груз наследственности, которым прикрывается в прямом и переносном смысле при любом удобном случае. На вид ему глубоко за пятьдесят, но ведет себя он как маленький капризный ребенок. И даже зимняя шапка у него как колпачок, делающая его похожим на постаревшего Незнайку.

И есть у этого шалунишки в коротеньких штанишках живые игрушки – его свита. Впервые они появляются на сцене как сборище марионеток, маленькими шажками передвигаясь по сцене. Но его любимая живая игрушка – Шут (Тимофей Тихонов), безмолвный, но временами поющий спутник своего хозяина. Выглядит он как оборванец, а на лице грим – зловещая улыбка Джокера.

Единственной из свиты Короля независимой фигурой является Министр-администратор (Михаил Бакиров), словно только что сошедший с показа на неделе мужской моды. В черному элегантном костюме и желтых очках под цвет шарфа, он методично и последовательно ведет свою игру, ловко манипулируя людьми вокруг.

Тема игры – кто с кем или на чьих нервах играет – проходит через весь спектакль. Второй акт даже начинается с того, что Хозяин и Хозяйка играют медвежонком и куклой, в которой несложно угадать черты Принцессы.

И на самом деле Принцесса (Екатерина Зеленина) в этом спектакле – не более чем рафинированная белокурая кукла в нежно-розовом платье. В ней не чувствуется теплоты, какая есть в Хозяйке, или страсти к своему возлюбленному, какая есть в Эмилии. Вместо этого мы видим кисейную барышню, способную разве что на хождение кругами возле своего нового друга, якобы поселившего в ее сердце любовь.

На этом фоне кажутся имеющими здравый смысл слова фрейлины Оринтии (Татьяна Сердотецкая), которая на вопрос Короля про ее веру в любовь прочитала наизусть небольшую выдержку из научно-популярной психологической литературы про важность сепарации с отцом при переживании первой любви у девушки, чем вызвала одобряющие аплодисменты женской половины зрительного зала. Поэтому кажется, что Медведь для Принцессы – не более чем повод для бунта, который когда-то должен был произойти, а дружба и любовь – прикрытие. Да и Медведь скорее относится к ней как бремени, настигнувшем его спустя семь лет человеческой жизни.

Каждый из них выполняет какую-то функцию для партнера. Будто чувства идут не изнутри героев, а кто-то сверху им повелел заинтересоваться друг другом – вспомним игру Хозяина и Хозяйки с мишкой и куклой. И поцелуй в конце не от избытка чувств, а от безысходности и желания скорее приблизить конец: для Принцессы – конец жизни вообще, а для Медведя – конец его человеческой жизни.

Пробираясь от начала к концу спектакля мы словно движемся от жизни-огня к пустоте-холоду. Не зря, с каждой сменой декораций, свечей, которыми был заполнен дом Волшебника, становится все меньше как, например, в трактире «Эмилия», а во дворце они вообще исчезают – остается только белый длинный стол и такого же цвета голые стволы деревьев. Нет больше в этом черно-белом мире тепла…

И все же сказка получилась, пусть и мрачной, но о любви. О любви к тем, за кого мы когда-то взяли ответственность. Как писал Антуан де Сент-Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили»… То есть наколдовали. Так и сделал Хозяин, даже несмотря на то, что для него и  Хозяйки эта сказка стала последней.

Автор: Александра Коковина

Фото: Екатерина Чащина