18 марта 2020

Архангельский театр драмы поставил спектакль «Сарафан» по прозе Абрамова

Спектакль «Сарафан» с подзаголовком «Были. Небыли. Отголоски» вырос из эскиза летнего «Рыбного обоза», посвященного творчеству Федора Абрамова.

Тогда он произвел неоднозначное впечатление: зрелищный, динамичный, но уж очень иронично-буффонадный. На грани балагана. Потому шла на премьеру с опаской. Молодой питерский режиссер Мария Критская взяла за основу постановки «В Питер за сарафаном», «О чём плачут лошади», «Старухи», фрагменты из «Былей-небылей» и «Травы-муравы».

Гротеск она немного размыла, фантасмагория осталась и прибавилась изрядная доля гневного пафоса и страданий по умирающей деревне.

Выразитель этих страданий – писатель, в эскизе практически безмолвный, а здесь… Герой Игоря Патокина как бы попадает в мир своих произведений, встречается с описанными им людьми. И горько понимает, что все по-прежнему плохо, а если и изменилось — к худшему. Оттого мучается, голосит, корчится, плачет горькими слезами, истерит…

Честно говоря, производит впечатление пьяного или с глубокого похмелья человека. Может, это и так — отрезвление болюче, но уж сильно актер переигрывает, чем утомляет. И хотя его называют Федором Александровичем, не верю – это не Абрамов.

Им веришь…

Зато смотреть игру актрис – удовольствие. Сцены из «Старух» особенно бередят душу, где настоящая боль, которая кричит, требуя справедливости… Они органично вписались в пинежский быт и говорю, им веришь и сопереживаешь… Татьяна Боченкова, Мария Степанова, Анна Патокина и особенно Людмила Советова – та самая Филиппьевна, что в Питер за сарафаном ходила…

Впрочем, вместо сарафана в спектакле свадебное пародийное платье, в которое забрался довольный парень. Сарафан – это призрачная несбыточная мечта – то проплывает по небу, то подвешен вроде рупора для связи с высшими силами, то бишь властью, предстающей эдакими разухабистыми, недалекими функционерами. Эти деятели (Михаил Андреев и Александр Субботин) уж очень веселы в своем цинизме – то требуют сеять под снег, то разрешают оставить портрет Сталина на стенке, то с патетикой произносят сакраментальное: «Встаньте, люди! Русская крестьянка идет!»

Будет жить?

Что впечатляет, так это звуки спектакля, недаром режиссер его называет шумовым. Вот вроде как письменный стол писателя, но это причудливый механизм, где скрипит колодезный ворот, льется вода из рукомойника, вздыхает ткацкий стан, позвякивают вилы…

Актеры похлопывают себя по бокам, жонглируют прутиками, пересыпается мука в сите, в котелок падает картошка, чеканит молоток , звенит пила, ложки перестукивают, раздаются крик петуха, мычание коровы, ржание лошади… На заднике сцены вертятся некие агрегаты, напоминающие сельскохозяйственные сеялки-веялки и в то же время символизирующие круговорот жизни, ее неумолимое движение.

Казалось бы – это должны быть гармоничные, умиротворяющие звуки деревни. Но они резки, диссонансны, вызывают тревогу. Будто действительно отголоски той, красивой и правильной жизни наших пращуров, которые мы извратили, опошлили, испохабили. Отсюда и крик писателя к земляку Ломоносову – что делать, как жить? Но как надежда врываются в финале протяжные пинежские песни. Хочется верить – будем-таки жить.

Людмила Ашиток.

Нравится

56729