2 июля 2019

Строго по расписанию

В первое воскресенье июля отмечается День речника

Впервые этот профессиональный праздник отметили работники речного транспорта страны в 1976 году. Традиционно день работников речного и морского флота приходится на горячую пору навигации – именно в это время большая часть судов находится в рейсе.

Накануне профессионального праздника отправляемся в очередной рейс на теплоходе «Москва-49». За штурвалом – потомственный речник, механик – сменный капитан Сергей Адольфович Кондаков. Хотя сказать, что на мостике капитан стоит за штурвалом, будет не совсем точно. Штурвал на речных судах сегодня сохранился разве что на «Н. В. Гоголе» и «Коммунаре». На теплоходах типа «Москва» – гидравлическая рулевая машина, похожая на обычный рычаг. Держась одной рукой за руль и не отрывая взгляда от фарватера, Сергей Адольфович поведал нам о своем жизненном пути, типичном для старшего поколения речников, при которых речной флот достиг пика своего развития. Капитан неспешно рассказывает нам о своем ремесле, о том, как пришел в профессию, почему не променял бы ее ни на какую другую. Речная прогулка по Северной Двине превращается в историю жизни, спокойную и размеренную, как сама Двина, и сложенную из тысяч почти одинаковых дней.

– Я окончил Великоустюгское речное училище по специальности судоводитель, второй штурман, второй помощник механика, – говорит капитан. – В 1980 году заступил на вахту. Затем отслужил три года и вернулся в Архангельск. С тех пор работаю на речных судах. Раньше ходил на буксирах, теперь пассажиров вожу. Таких, как я, уже немного осталось: Владимир Сергеевич Колосов на «Балхаше», да и все, пожалуй. Из моих однокашников по училищу по профессии сегодня уже никто не работает.

– Летом работы много, зато зимой отдыхаем, – рассказывает мой собеседник. – Рабочий день в навигацию начинается в 7.40. Три рейса в день. Иногда по четыре получается. Движемся по графику, от пристани к пристани, и так до 23.40. На конечной ночуем и в пять утра – в обратный путь.

– Месяц на одной линии – сейчас на Вознесенской. Этот маршрут потяжелее считается. Тут и повороты посложнее, и пассажиров больше, да и без стоянок весь день, без выходных, – продолжает он. – Через месяц нас меняют – ходим на Чуболу. Там попроще, есть стоянка четыре часа… Самая сложная линия – на Хабарку, там народу всегда много и движение по реке интенсивное. Вон как раз на Чуболу теплоход пошел…

На горизонте вдоль острова Мосеев медленно проплывает однотипный «Москва». Тоже ветеран. Теплоход был спроектирован в 1965 году. И в 1969-м головное судно проекта «Москва-1» было спущено на воду и успешно прошло ходовые испытания. «Москва» для Северной Двины – самый оптимальный вариант: вместительный, просторный, берет на борт пассажиров не меньше, чем среднемагистральный авиалайнер, да и уровень комфорта на высоте.

– «Москва» – хороший теплоход, надежный. Тем более их за последние пять лет обновили хорошо: корпус заменили, обновили салон, камбуз, каюты, двигатели поменяли, все механизмы, – рассказывает Сергей Кондаков. – Поэкономичнее стал. Раньше-то вообще развалюшки были. Правда, раньше их много было, всегда было чем заменить. Сейчас несколько единиц всего. Хотя вот недавно «Сапфир» появился, скоро «Аквамарин» встанет на линию. Он сейчас в Лайском Доке стоит.

– Раньше еще «Московские» ходили, но они похуже были, не прижились. Новые суда разве что по спецзаказу надо делать. Но это дорого, так что навряд ли. А лучше эти оставить. Вон на «Коммунаре» и «Балхаше» мало чего родного осталось, все заменили, а они ходят и ходят с начала 40-х, – продолжает капитан.

Теплоход неспешно подходит к первой остановке – Цигломени. Не отрываясь от беседы, Сергей Адольфович, меняя скорость и обороты, аккуратно, почти нежно подводит свою сорокаметровую машину к пристани. На причале с два десятка пассажиров, среди которых не только местные жители, но и туристы, школьники, отправляющиеся на экскурсию в Вознесенье.

– Ведь если посмотреть, на островах кроме теплоходов для населения альтернативы нет, – считает Сергей Адольфович. – Частных катеров и лодок не так много, бензин дорогой, а людям надо в город урожай возить, обратно стройматериалы, мешки, коляски, велосипеды… чего только не возят. Бывает, даже доски с собой везут для ремонта. В «Москве» места много, все можно перевезти.

Сергей Адольфович работает на реке почти сорок лет. Знает ее как свои пять пальцев. Перекаты, мели, отливы и приливы. Особенностей в каждом ремесле хватает. На маршруте все однообразно, каждый день одно и то же, как на трамвае, только на речном.

– Какие сложности в работе? – размышляет капитан. – Да какие тут сложности. Ну, разве что непогода. По осени ветра сильные бывают. Штормит зачастую. Если порывы сильнее 17 метров в секунду, нам плавать уже нельзя. А так идешь, бывает, ветер метров 15–16 – и ничего. Навстречу волне – нормально, а на поворотах качает крепко. Бабки со страху орут, бывает. А что делать?

Так-то ничего сложного. Идем по створам. Сошлись два белых шеста в одну линию, и идешь на них, поворачиваешь – ищешь новые створы. Хотя, конечно, и срезать можно чуть-чуть. А осенью, когда снимают все с фарватера – вообще свобода, никаких ограничений, поворачивай, где хочешь, точнее, где помнишь. Все по накатанной. Привыкаешь. За месяц надоело – на другую линию перешел. Опять все сначала.

Локатора на судне нет, да он и не нужен. Даже в туман без него обходимся. Зато из нововведений – эхолот, вещь полезная. Вот сейчас под нами глубина шесть метров. В среднем на фарватере везде так. Но это мы еще не по судовому ходу идем – там глубже намного. А где-то и по два метра всего. Река мельче стала. Острова новые появляются. Что-то намывает, где-то земснаряды помогают.

Тут мало что меняется. Ну, разве что раньше на Кегострове и в Цигломени причалов больше было, доски грузили, кирпич. Сейчас причалов меньше. Теперь вон, видите, иностранец стоит под погрузкой, пеллеты грузят на экспорт.

Зимой мы отдыхаем. С марта начинаем ремонт, в мае на линию встаем. Но работа интересная, уходить не хочется, хотя скоро придется. Молодежь в основном в море уходит. Речпорт у нас как трамплин. Наберутся опыта – и на повышение. Хотя и у нас штурманы, матросы – все молодые парни. Старше сорока лет мало речников. В основном до тридцати. Так что смена будет.

Почему эту профессию выбрал? Это, наверное, уже просто династия – отец мой тоже до 70 лет в Архчечпорту работал. Я пошел по его стопам. Так что я, наверное, потомственный речник, так получается? Все детство, помню, отец на работу с собой брал. На буксиры. Интересно было. Баржи, плотоводы, буксиры, пассажирские теплоходы. На реке жизнь кипела от Архангельска до Котласа. Возили по реке лес, песок, сыпучие грузы. Раньше много чего по реке возили. Вот и стал речником.

Был бы сын, может, тоже по моим стопам пошел, а у меня две дочери.

Сойдя в Вознесенье, желаем капитану и его команде счастливого пути. Впереди у Сергея Адольфовича сегодня еще два рейса. И так каждый день. Навигация в разгаре.

Строго по расписанию

Впервые этот профессиональный праздник отметили работники речного транспорта страны в 1976 году. Традиционно день работников речного и морского флота приходится на горячую пору навигации – именно в это время большая часть судов находится в рейсе.

Накануне профессионального праздника отправляемся в очередной рейс на теплоходе «Москва-49». За штурвалом – потомственный речник, механик – сменный капитан Сергей Адольфович Кондаков. Хотя сказать, что на мостике капитан стоит за штурвалом, будет не совсем точно. Штурвал на речных судах сегодня сохранился разве что на «Н. В. Гоголе» и «Коммунаре». На теплоходах типа «Москва» – гидравлическая рулевая машина, похожая на обычный рычаг. Держась одной рукой за руль и не отрывая взгляда от фарватера, Сергей Адольфович поведал нам о своем жизненном пути, типичном для старшего поколения речников, при которых речной флот достиг пика своего развития. Капитан неспешно рассказывает нам о своем ремесле, о том, как пришел в профессию, почему не променял бы ее ни на какую другую. Речная прогулка по Северной Двине превращается в историю жизни, спокойную и размеренную, как сама Двина, и сложенную из тысяч почти одинаковых дней.

– Я окончил Великоустюгское речное училище по специальности судоводитель, второй штурман, второй помощник механика, – говорит капитан. – В 1980 году заступил на вахту. Затем отслужил три года и вернулся в Архангельск. С тех пор работаю на речных судах. Раньше ходил на буксирах, теперь пассажиров вожу. Таких, как я, уже немного осталось: Владимир Сергеевич Колосов на «Балхаше», да и все, пожалуй. Из моих однокашников по училищу по профессии сегодня уже никто не работает.

– Летом работы много, зато зимой отдыхаем, – рассказывает мой собеседник. – Рабочий день в навигацию начинается в 7.40. Три рейса в день. Иногда по четыре получается. Движемся по графику, от пристани к пристани, и так до 23.40. На конечной ночуем и в пять утра – в обратный путь.

– Месяц на одной линии – сейчас на Вознесенской. Этот маршрут потяжелее считается. Тут и повороты посложнее, и пассажиров больше, да и без стоянок весь день, без выходных, – продолжает он. – Через месяц нас меняют – ходим на Чуболу. Там попроще, есть стоянка четыре часа… Самая сложная линия – на Хабарку, там народу всегда много и движение по реке интенсивное. Вон как раз на Чуболу теплоход пошел…

На горизонте вдоль острова Мосеев медленно проплывает однотипный «Москва». Тоже ветеран. Теплоход был спроектирован в 1965 году. И в 1969-м головное судно проекта «Москва-1» было спущено на воду и успешно прошло ходовые испытания. «Москва» для Северной Двины – самый оптимальный вариант: вместительный, просторный, берет на борт пассажиров не меньше, чем среднемагистральный авиалайнер, да и уровень комфорта на высоте.

– «Москва» – хороший теплоход, надежный. Тем более их за последние пять лет обновили хорошо: корпус заменили, обновили салон, камбуз, каюты, двигатели поменяли, все механизмы, – рассказывает Сергей Кондаков. – Поэкономичнее стал. Раньше-то вообще развалюшки были. Правда, раньше их много было, всегда было чем заменить. Сейчас несколько единиц всего. Хотя вот недавно «Сапфир» появился, скоро «Аквамарин» встанет на линию. Он сейчас в Лайском Доке стоит.

– Раньше еще «Московские» ходили, но они похуже были, не прижились. Новые суда разве что по спецзаказу надо делать. Но это дорого, так что навряд ли. А лучше эти оставить. Вон на «Коммунаре» и «Балхаше» мало чего родного осталось, все заменили, а они ходят и ходят с начала 40-х, – продолжает капитан.

Теплоход неспешно подходит к первой остановке – Цигломени. Не отрываясь от беседы, Сергей Адольфович, меняя скорость и обороты, аккуратно, почти нежно подводит свою сорокаметровую машину к пристани. На причале с два десятка пассажиров, среди которых не только местные жители, но и туристы, школьники, отправляющиеся на экскурсию в Вознесенье.

– Ведь если посмотреть, на островах кроме теплоходов для населения альтернативы нет, – считает Сергей Адольфович. – Частных катеров и лодок не так много, бензин дорогой, а людям надо в город урожай возить, обратно стройматериалы, мешки, коляски, велосипеды… чего только не возят. Бывает, даже доски с собой везут для ремонта. В «Москве» места много, все можно перевезти.

Сергей Адольфович работает на реке почти сорок лет. Знает ее как свои пять пальцев. Перекаты, мели, отливы и приливы. Особенностей в каждом ремесле хватает. На маршруте все однообразно, каждый день одно и то же, как на трамвае, только на речном.

– Какие сложности в работе? – размышляет капитан. – Да какие тут сложности. Ну, разве что непогода. По осени ветра сильные бывают. Штормит зачастую. Если порывы сильнее 17 метров в секунду, нам плавать уже нельзя. А так идешь, бывает, ветер метров 15–16 – и ничего. Навстречу волне – нормально, а на поворотах качает крепко. Бабки со страху орут, бывает. А что делать?

Так-то ничего сложного. Идем по створам. Сошлись два белых шеста в одну линию, и идешь на них, поворачиваешь – ищешь новые створы. Хотя, конечно, и срезать можно чуть-чуть. А осенью, когда снимают все с фарватера – вообще свобода, никаких ограничений, поворачивай, где хочешь, точнее, где помнишь. Все по накатанной. Привыкаешь. За месяц надоело – на другую линию перешел. Опять все сначала.

Локатора на судне нет, да он и не нужен. Даже в туман без него обходимся. Зато из нововведений – эхолот, вещь полезная. Вот сейчас под нами глубина шесть метров. В среднем на фарватере везде так. Но это мы еще не по судовому ходу идем – там глубже намного. А где-то и по два метра всего. Река мельче стала. Острова новые появляются. Что-то намывает, где-то земснаряды помогают.

Тут мало что меняется. Ну, разве что раньше на Кегострове и в Цигломени причалов больше было, доски грузили, кирпич. Сейчас причалов меньше. Теперь вон, видите, иностранец стоит под погрузкой, пеллеты грузят на экспорт.

Зимой мы отдыхаем. С марта начинаем ремонт, в мае на линию встаем. Но работа интересная, уходить не хочется, хотя скоро придется. Молодежь в основном в море уходит. Речпорт у нас как трамплин. Наберутся опыта – и на повышение. Хотя и у нас штурманы, матросы – все молодые парни. Старше сорока лет мало речников. В основном до тридцати. Так что смена будет.

Почему эту профессию выбрал? Это, наверное, уже просто династия – отец мой тоже до 70 лет в Архчечпорту работал. Я пошел по его стопам. Так что я, наверное, потомственный речник, так получается? Все детство, помню, отец на работу с собой брал. На буксиры. Интересно было. Баржи, плотоводы, буксиры, пассажирские теплоходы. На реке жизнь кипела от Архангельска до Котласа. Возили по реке лес, песок, сыпучие грузы. Раньше много чего по реке возили. Вот и стал речником.

Был бы сын, может, тоже по моим стопам пошел, а у меня две дочери.

Сойдя в Вознесенье, желаем капитану и его команде счастливого пути. Впереди у Сергея Адольфовича сегодня еще два рейса. И так каждый день. Навигация в разгаре.

Поделиться
37936