22 июня 2014

Колхоз, прощай!

— Жила я в деревне Керга Верхнетоемского района. После седьмого класса надумала в город ехать учиться, — бабушка достает из комода старые фотографии, чтоб лучше вспоминалось. — А мама не пускает. Денег, говорит, нет. Решила я тогда сама себе на дорогу заработать. Целое лето для лесохимии бересту драла да кирпичи делала. Получила к осени 123 рубля. Деньги эти очень семье нужны были, но я твердо сказала: «Поеду учиться». Долго меня отговаривали. За день до отъезда пошли с мамой в баню. Она одной рукой мне спину мылит, а другой колотит: «Ишь, чего удумала!» А я терплю и про себя мыслю: «Все равно не удержите».

Сдала на «отлично» и испугалась

На следующий день встала бабушка с утра пораньше, сложила в фанерный чемодан с замочком книги, сгребла в сетку остатки холодной вермишели и, пока мама кормила телят, подалась со двора. Сто километров до райцентра шла пешком, а в Верхней Тойме села на пароход — встречай большой город Аду Романову.

— Сошла я на архангельскую пристань — необычно! Народу много, все спешат, улицы дощатые, а дорогу только в определенных местах переходить можно. Как тут до института добраться? Хорошо милиционер какой-то подошел, на нужный трамвай посадил, объяснил где выходить.

Поступать бабушка решила в фельдшерско-акушерское училище. Сдала первый экзамен — математику — на «отлично» и испугалась: а вдруг какую-нибудь сессию провалю и без стипендии останусь? На что жить? Без гроша в кармане и в баню помыться не сходишь. Как ни уговаривал ее директор остаться, забрала девушка документы. Не научены были в деревне жить одним днем, на год вперед всегда думали.

Домой Ада не вернулась, закончила в райцентре восьмой класс, а после предприняла вторую попытку поступить в городе.

— Поразмыслив, решила идти в техникум советской торговли. Во-первых, стипендию здесь платили всем независимо от оценок, а во-вторых, мы, дети военных лет, всегда живо интересовались магазинами: кто там работает, что продают? Нам тоже надо было в торговлю забраться, чтобы вволю наесться.

Накось выкуси, бригадир, не приеду!

— В группе нас было тридцать человек, сидели впритирку, но не шумели, не хулиганили, — говорит Ада Александровна. — Наше поколение вообще было спокойным, не обремененным ничем, кроме работы и учебы. Закончились уроки — книжки в охапку и домой. Большинство студентов снимали комнаты в частных домах, что тянулись от центра до улицы Красная Звезда, мне повезло — жила на Розочке. Розы Люксембург, 33. Помню, бежишь по мостовой, а доски приколочены плохо, то и дело тебя по подолу хлопают. С одного двора петухи кричат, с другого голуби вылетают — мало не деревня.

Новгородский проспект и Чумбаровка такими же были, незамощенными. Всюду оканавлено, сыро. 

Я валенки свои за месяц до дыр износила. Но то еще не беда была.

Неприятности у бабушки начались к концу семестра. Старушка, у которой Ада снимала угол, потребовала паспорт прописку делать: «Иначе мне техникум за тебя не заплатит». В техникуме же грозились отчислить за прогулы уроков физкультуры. А в чем ходить, если, кроме платья, ничего нет? Вот и пряталась ученица Романова во время спортивных занятий под партой.

— Однажды меня заметил там преподаватель географии — Борис Васильевич Крылов. Узнал в чем дело и начал за меня хлопотать. А бригадир-то колхозный у мамы уже адрес техникума выпытал и письмо прислал с требованием телятницу беспаспортную домой вернуть!

Созвали педсовет, там Крылов за меня вовсю заступался — экзамены-то все я на «отлично» сдаю, — и в конце концов дали мне справку, что учусь в техникуме и имею право получить в городе удостоверение личности. 

С заветной бумагой помчалась бабушка в паспортный стол, что в Банковском переулке находился. До вечера там просидела в уголке, боясь к окошку подойти, самой последней в тот день получила паспорт. 

А как получила, со всех ног по Розочке бежала до дома и кукиш в кармане держала: накось выкуси, бригадир, не приеду!

Босоножки из «Светланы»

Началась у бабушки размеренная городская жизнь. С посиделками на набережной, походами в филармонию и драмтеатр, хрустящими треугольными вафлями, для прослойки которых Архангельский промкомбинат не жалел клюквенного повидла. В колхоз больше не возвращали, а в техникуме разрешили взять на складе любую спортивную одежду, чтобы уроки физкультуры не прогуливать. 

— Набрала я тогда себе маечек белых, носков, — вспоминает Ада Александровна. — Костюм лыжный взяла и лыжные ботинки. В них всю учебу и проходила. А мечтала о туфельках. Из окна нашей комнаты ведь только мостовая видна была и ноги, которые по ней проходили. Каких только каблучков и подошв я за три года не насмотрелась! Особенно нравились легкие коричневые полуботинки на каучуке, производимые обувной фабрикой на улице Выучейского.

А к лету отложила я четыре рубля на белые дерматиновые босоножки, что в «Светлане» продавались — всю зиму наблюдала. Ох как я в них потом выплясывала в деревне! Мелом нашеркаю, топну ногой — только белое облако летит. 

Очень хотелось бабушке остаться в Архангельске работать, да не сложилось. Сначала с мужем по лесоучасткам ездила, потом работала товароведом в орсе, в поселке Согра. А побывав в городе несколько лет назад, разочаровалась: «Стоит девятиэтажный дом, а рядом „деревяшка“ с рамами на земле, как полвека назад. И любимых трамваев нет».

Колхоз, прощай!

Сдала на «отлично» и испугалась

На следующий день встала бабушка с утра пораньше, сложила в фанерный чемодан с замочком книги, сгребла в сетку остатки холодной вермишели и, пока мама кормила телят, подалась со двора. Сто километров до райцентра шла пешком, а в Верхней Тойме села на пароход — встречай большой город Аду Романову.

— Сошла я на архангельскую пристань — необычно! Народу много, все спешат, улицы дощатые, а дорогу только в определенных местах переходить можно. Как тут до института добраться? Хорошо милиционер какой-то подошел, на нужный трамвай посадил, объяснил где выходить.

Поступать бабушка решила в фельдшерско-акушерское училище. Сдала первый экзамен — математику — на «отлично» и испугалась: а вдруг какую-нибудь сессию провалю и без стипендии останусь? На что жить? Без гроша в кармане и в баню помыться не сходишь. Как ни уговаривал ее директор остаться, забрала девушка документы. Не научены были в деревне жить одним днем, на год вперед всегда думали.

Домой Ада не вернулась, закончила в райцентре восьмой класс, а после предприняла вторую попытку поступить в городе.

— Поразмыслив, решила идти в техникум советской торговли. Во-первых, стипендию здесь платили всем независимо от оценок, а во-вторых, мы, дети военных лет, всегда живо интересовались магазинами: кто там работает, что продают? Нам тоже надо было в торговлю забраться, чтобы вволю наесться.

Накось выкуси, бригадир, не приеду!

— В группе нас было тридцать человек, сидели впритирку, но не шумели, не хулиганили, — говорит Ада Александровна. — Наше поколение вообще было спокойным, не обремененным ничем, кроме работы и учебы. Закончились уроки — книжки в охапку и домой. Большинство студентов снимали комнаты в частных домах, что тянулись от центра до улицы Красная Звезда, мне повезло — жила на Розочке. Розы Люксембург, 33. Помню, бежишь по мостовой, а доски приколочены плохо, то и дело тебя по подолу хлопают. С одного двора петухи кричат, с другого голуби вылетают — мало не деревня.

Новгородский проспект и Чумбаровка такими же были, незамощенными. Всюду оканавлено, сыро. 

Я валенки свои за месяц до дыр износила. Но то еще не беда была.

Неприятности у бабушки начались к концу семестра. Старушка, у которой Ада снимала угол, потребовала паспорт прописку делать: «Иначе мне техникум за тебя не заплатит». В техникуме же грозились отчислить за прогулы уроков физкультуры. А в чем ходить, если, кроме платья, ничего нет? Вот и пряталась ученица Романова во время спортивных занятий под партой.

— Однажды меня заметил там преподаватель географии — Борис Васильевич Крылов. Узнал в чем дело и начал за меня хлопотать. А бригадир-то колхозный у мамы уже адрес техникума выпытал и письмо прислал с требованием телятницу беспаспортную домой вернуть!

Созвали педсовет, там Крылов за меня вовсю заступался — экзамены-то все я на «отлично» сдаю, — и в конце концов дали мне справку, что учусь в техникуме и имею право получить в городе удостоверение личности. 

С заветной бумагой помчалась бабушка в паспортный стол, что в Банковском переулке находился. До вечера там просидела в уголке, боясь к окошку подойти, самой последней в тот день получила паспорт. 

А как получила, со всех ног по Розочке бежала до дома и кукиш в кармане держала: накось выкуси, бригадир, не приеду!

Босоножки из «Светланы»

Началась у бабушки размеренная городская жизнь. С посиделками на набережной, походами в филармонию и драмтеатр, хрустящими треугольными вафлями, для прослойки которых Архангельский промкомбинат не жалел клюквенного повидла. В колхоз больше не возвращали, а в техникуме разрешили взять на складе любую спортивную одежду, чтобы уроки физкультуры не прогуливать. 

— Набрала я тогда себе маечек белых, носков, — вспоминает Ада Александровна. — Костюм лыжный взяла и лыжные ботинки. В них всю учебу и проходила. А мечтала о туфельках. Из окна нашей комнаты ведь только мостовая видна была и ноги, которые по ней проходили. Каких только каблучков и подошв я за три года не насмотрелась! Особенно нравились легкие коричневые полуботинки на каучуке, производимые обувной фабрикой на улице Выучейского.

А к лету отложила я четыре рубля на белые дерматиновые босоножки, что в «Светлане» продавались — всю зиму наблюдала. Ох как я в них потом выплясывала в деревне! Мелом нашеркаю, топну ногой — только белое облако летит. 

Очень хотелось бабушке остаться в Архангельске работать, да не сложилось. Сначала с мужем по лесоучасткам ездила, потом работала товароведом в орсе, в поселке Согра. А побывав в городе несколько лет назад, разочаровалась: «Стоит девятиэтажный дом, а рядом „деревяшка“ с рамами на земле, как полвека назад. И любимых трамваев нет».

Поделиться
2802